Вернувшись в Нелидово, муж не успокоился. Немного передохнув, отправился покорять Севера. На этот раз по проторенной нелидовцами дороге в заполярную Воркуту. В поезде он познакомился с Мишей, парнем из Гомеля. Он тоже ехал в Воркуту попытать счастья. В гостинице устроиться не получилось. Миша предложил найти мастерскую сантехников и попроситься к ним на ночлег, поскольку он сам был из сантехников и знал, что в мастерских можно ночь перекантоваться. Не на улице же ночевать. Это не Крым, а Воркута, и не смотря на то, что был ещё октябрь, снег уже покрыл заполярный город.
В мастерской, куда приятели зашли на огонек, Миша спросил, не знают ли его друга Вадика Бейлина, который приехал в Воркуту полгода назад. Рабочие радостно ответили, что, конечно знают, что сам Вадик скоро должен зайти в мастерскую. И пришел ведь, и обрадовался другу Мише. Оказывается Вольдемар Аркадьевич, все звали его Вадик, недавно получил ведомственную квартиру, и в этот день к нему пришел багаж из Гомеля. Парни поехали с ним, помогли разгрузить, занести в квартиру мебель и остались ночевать. Миша не смог устроиться на работу и уехал назад в Гомель. А мой Слава прижился у Бейлиных. Однажды он приехал к закрытым дверям, хозяев дома не было. Но! На двери здоровенными буквами мелом было написано: "Слава, ключ в такой-то квартире". Вадик был специалистом по грузовым лифтам. Его жена Валентина работала на тепловодоканале. Она была белорусска, а Вадик еврей. Если все евреи такие, как Вадик, то это самые добрые и порядочные люди. Славу Бейлины принимали, как родного. А потом, когда приехала я устраиваться на работу, тоже жила у них.
С Валей мы долго дружили. А потом она уехала из Воркуты к дочери нянчить внука и как-то затерялась на необъятных просторах страны.
Слава устроился мастером проходческого участка шахты Октябрьской. Ему дали общежитие на Воргашоре, самом крупном поселке на Воркутинском кольце, соединяющем шахты и поселки, где центром была Воркута. От нее шли дороги на север и на юг. Смыкались они на Воргашоре.
Обременённый семьёй, Слава искал возможность перевезти нас поскорее. Надумал обменять нелидовскую квартиру на жилье в Воркуте или в поселках. Договорился с какой-то женщиной с поселка Северный. Она приехала ко мне в Нелидово делать обмен. Мы уже начали оформлять документы, как от мужа пришла телеграмма: Обмена не будет. Начались телефонные переговоры, истерики дамы с поселка Северный. Я толком ничего не могла понять, почему муж пошел на попятную. Дама предлагала доплату, рыдала, а чем я могла ей помочь? Ответственный квартиросъёмщик муж против обмена. Потом он рассказал мне, что один шахтер, уже пожилой мужчина, отговорил Славу от обмена. Сказал, что нелидовскую забронированную квартиру нельзя трогать. Что, если мы ее обменяем, застрянем в Воркуте, может быть, на всю жизнь. Квартиру мы оставили себе, хотя мучались потом семь лет в малосемейке с соседом пьяницей. А в Воркуте вместо трёх, как планировали, застряли на тридцать лет. Но, как выяснилось, квартира у дамы с Северного была совсем убитая, а поселок был не самым лучшим на воркутинском кольце.
Воркута в то время процветала. Широкие улицы с зелёными газонами, на которых цвели ромашки, иван-чай, купальница. Дома свежеокрашенные, как игрушки. Тундра богатейшая, ягод, грибов - немерено. В магазинах было много чего, о чем мы и не мечтали в Нелидово. Мясо - какое хочешь, рыба северная: омуль, сиг. Молоко в Воркуте было свое, поскольку имелись четыре животноводческих совхоза. Все было: птицефабрика, тепличные хозяйства, домостроительные комбинаты, цемзавод, свой драмтеатр, кукольный театр, дворец пионеров, филиал горного института, два аэропорта, и тринадцать шахт, дающих стране коксующийся уголь для металлургии.
Переезжали мы в августе. В Москве, оставив свой огромный багаж с Андрюшей в скверике, умудрились , правда по очереди, побегать по Московскому универмагу на площади трёх вокзалов. Прибыв в Воркуту, мы сразу поехали к гостеприимным Бейлиным в их двухкомнатную квартиру. Хозяева спали вместе с дочерью Наташей в маленькой, а мы втроем в большой комнате. Каждый день мы покупали вкусности, которых в Нелидово мы не видели, я готовила, кормила всю нашу большую компанию. Мы старались отплатить хоть как-то хозяевам за гостеприимство. Денег у нас Вадик не вял. Прожили у Бейлиных мы почти месяц, недели три.
Я устраивалась на работу. Слава заранее сходил во вспомогательную школу-интернат на поселке Промышленный и договорился о моем приеме. Директор этого заведения был в плохих отношениях с некоторыми учителями и решил их наказать, забрал у них часть нагрузки и дал мне. Обо всем этом я узнала, когда начала работать. Ставка получилась, но состояла она из кусков: математика, история, биология и логопедия. И все в разных классах. Я была с дефектологическом образованием(одна на всю школу) и имела право вести любой предмет.
Ближе к сентябрю мы переехали от Бейлиных поближе к работе, к знакомым по Нелидово. Нас пригласил к себе Олег Крылов, с которым Слава работал на одной шахте.
Олег с семьёй нелегально жили в бараке, который в скором времени должны были снести, в маленьком поселке Аварийном. Крыловы занимали половину барака, три комнаты с кухней. Нас поселили в пустой комнатке около люфтклозета, кабинки с бетонной дырой, прикрытой крышкой, но все равно жутко вонючей.
Переехали мы ещё и из-за того, что к нам пришел багаж, а девать его было некуда. Не к Бейлиным же? А тут нас Олег позвал. Он жил пока один. Его жена и дети ещё не вернулись из отпуска. Мы и поселились с двуспальной кроватью, холодильником, столом и кухонным шкафом в этой комнатушке. Славе со дня на день обещали дать жилье. Из-за жилья он и перешёл с успешной Октябрьской шахты на депрессивную Промышленную.
Запомнился наш с Андрюшей первый поход в тундру за грибами и морошкой. Тундра находилась прямо за бараками.
Морошку я увидела и попробовала впервые. Растет она очень красиво на холмиках, возвышающихся среди кустарников, болотцев и маленьких озёрцев. Тундра в конце августа уже нарядилась в осенние краски: бордовые, красные, золотые. Ягоды морошки, янтарные, крупные, сияли среди ещё зелёных листочков. На вкус они напоминали ананас: сладкие, с лёгкой кислинкой.
Кроме морошки там была и брусника, украшавшая кочки алыми капельками, и черника с голубикой, похожие друг на друга, как близнецы. Грибов мы не нашли, вернее нашли старые, переросшие, раскиданные тут и там, как мокрые шляпы, среди полярных берёзок и осинок. С нами ходила здоровенная собака, живущая у Крыловых в сенях. Обычно я на память не жалуюсь. А тут забыла и пол, и имя собаки. Помню только, что была она большая и рыжая.
