Не всегда "теплоизолятор" нужно надевать на себя: можно в него закопаться. Так поступают холоднокровные и немалое количество теплокровных животных. Дождевые черви на зиму уходят глубоко в почву, добираясь до непромерзающих горизонтов. Лягушки зимуют на дне водоемов, забившись в глубину, до которой точно не достанет мороз. Под водой они не задыхаются - в холодной воде растворяется намного больше кислорода, чем в теплой, и лягушки его "впитывают".
Многие насекомые на зиму прячутся в опавшие листьях, которые затем еще закрывает толстый слой пушистого снега. Под снегом, конечно, температура тоже будет отрицательная, но все же не такая, как на поверхности почвы.
Под снегом "прячутся" и многие теплокровные: мыши и полевки проводят под снегом всю зиму, редко показываясь на поверхности. По весне из-под тающего снега проступают лабиринты их подснежных "городов": остатки туннелей, покрытых в приземном слое снега.
Прячутся в снегу и птицы: рябчики, тетерева и другие куриные. Сев на ветку, птица с маху "ныряет" в пушистый снег, погружаясь в его спасительное тепло. Заодно и хищнику: вездесущей кунице - найти труднее будет. Утром, не утруждая себя долгим откапыванием, куриные резко вылетают из снега, оставляя на поверхности лунки с отпечатками крыльев рядом. Иногда птица взлетает из-под ног человека, потревожившего ее сон.
Беда, если за ночь из-за резких перепадов температуры на поверхности снега образуется наст. Такое случается редко, но известны случаи, когда птицы не могли выбраться из-под него или сильно ранились, пытаясь пробить головой ледяной панцирь.
Нелегко приходится в краях с суровой зимой рептилиям. Например, обыкновенной гадюке, заходящей в Европе даже за Полярный круг. Ведь организм гадюки не выдерживает не только замерзания, но и просто охлаждения ниже +2 градусов. Значит, уходить надо на большую глубину, где не достанет мороз даже самой холодной и бесснежной зимой. Но просто так вырыть норку, как дождевой червь, гадюка не может! Вся надежда на старую барсучью нору, завалы камней или какие-нибудь сгнившие изнутри пни, корни которых, точнее полости на месте бывших корней, тянутся глубоко под землю. Таких пригодных для зимовок мест не может быть много, и гадюки сползаются в них со всей округи. Друг к другу зимовщики относятся чрезвычайно миролюбиво: в конце концов, чем больше "народу" набьется в укрытие, тем теплее всем будет.
Как гадюки находят эти убежища? Старые особи просто помнят дорогу: змеи достаточно умны для этого. Но вот вопрос: а откуда знают про места зимовок молодые змейки, появившиеся на свет этим летом? Ведь обучения потомства у гадюк нет: после рождения детенышей мать с ними не общается.
Метод проб и ошибок не годится: вероятность случайного нахождения хорошего убежища слишком мала, такую смертность молодняка медленно размножающиеся гадюки себе позволить не могут. Старые, опытные гадюки "показывают" молодым путь к убежищу. Разумеется, без единой мысли о взаимопомощи и обучения. Всякая змея, ползя по земле, оставляет за собой запаховый след. Мы его не почуем, но у змей обоняние гораздо острее человеческого, да и нюхают они совершенно иначе: высовывая раздвоенный язык, "собирают" им молекулы пахучих веществ - буквально отдельные молекулы. Затем язык отправляет обратно в рот, и два его кончика вкладываются в высокочувствительные ямки Якобсонова органа, где обонятельные рецепторы распознают эти молекулы как тот или иной запах.
Молодые гадюки, почуяв осенью след взрослой змеи, просто ползут по этому следу - и благополучно прибывают вслед за ней к проверенному временем месту зимовки. Язык до убежища доведет! - так гласила бы гадючья пословица, если бы змеи умели разговаривать. Эта замечательная особенность, обеспечивающая выживание гадюк на Севере, одновременно делает их очень уязвимыми. Представьте, что в какой-то местности змееловы выловили старых змей. Или туристы перебили, " потому что они страшные-противные, и вообще я змей боюсь". Новое поколение змеек может не найти дорогу к убежищам и погибнет