- Бежать. Бежать. Бежать прочь из этого страшного места… - повторяла она задыхаясь. Ее каблуки стучали по асфальту, и она бежала настолько быстро, насколько позволяла дорога. Прохожие в недоумении оглядывались на женщину, которая задевала их плечом. Складывалось впечатление, что она не в себе.
Это было правдой. Наспех накинутое пальто сбилось, шарф распустился и висел, растрепанные волосы, иступленный взгляд. Она бежала по улице, ожидая, что чья-то тяжелая рука вот-вот опустится ей на плечо. Ей казалось, что за ней уже гонятся, что ее уже ищут. У тротуара резко затормозила машина, и женщина в ужасе шарахнулась от нее.
- Бежать. Бежать. Бежать… Бе…жать…
Ей уже не хватало воздуха, женщина тяжело дышала. Когда легкие исчерпали свои резервы, ее шаг стал замедляться, и она остановилась, растерянно озираясь по сторонам. Эта улица была ей незнакома. Только сейчас она начала осознавать, как выглядит со стороны, поэтому провела рукой по волосам и поправила шарф. Она подошла к скамейке и присела в стороне от людей.
- Я убила его. Я убила его. Я убила его, - эта мысль жгла изнутри, бешено колотилось сердце, под грудью чувствовался тугой напряженный узел нервов. Женщина сделала глубокий вдох.
- Я убила его.
И перед глазами, как кадры на фотопленке, замелькали недавние события.
- Ты больше никогда не увидишь свои деньги. Смирись. – его всегда ласковый и мягкий голос звучал жестко и страшно.
- Я не понимаю, - лепетала она.
- Чего ты не понимаешь? Чего. Ты. Не понимаешь? – его красивое лицо стало жестоким и непроницаемым.
А она все ждала, что на его губах промелькнет улыбка, которую она так любила, что в глазах вот-вот запляшут искорки смеха, и он скажет:
- Да это шутка! Я пошутил над тобой, любимая. Я пошутил!
Но его лицо не меняло своего выражения.
И она залепетала что-то про полицию, что она пойдет и все про него расскажет, и осознание страшной реальности так и не приходило. И она продолжала что-то бормотать, пока не почувствовала у виска холодный, тяжелый металл.
- Попробуй, - его голос звучал низко и хрипло, как будто рычала собака. – Попробуй. Мы тебя найдем.
И в каком-то невероятном исступлении, когда силы увеличиваются десятикратно, она голыми руками выхватила ствол из его рук и, пытаясь совладать с дрожью, нащупала курок. Он поддался под ее тонкими пальцами, раз, два, три. И она продолжала судорожно нажимать на него, в ответ слышались только пустые щелчки. Кровь подступала к носкам ее туфель. Бежать.
Следователь Тарасов задумчиво вертел в руках брелок от ключей с порванной металлической цепочкой. Фигурка маленького желтого жирафа из плотного гибкого пластика. На нем аккуратными черными буквами было пропечатано: «Это Йося. С Днем Рождения, дорогая Юля!»
- Ну, по крайней мере, мы знаем, как тебя зовут, - тихо сказал Тарасов.
В кабинет зашел помощник.
- Что у тебя?
- Ни-че-го. Ни отпечатков, ни улик. В квартиру жертвы приходило много женщин, состоятельных, хорошо одетых. Соседи ничего подозрительного не заметили. Слышали три громких хлопка, но не придали этому значения. Квартира кристально чиста. Кто-то замечательно прибрался после преступления. Убитый был мошенником средней руки, разводил жен богатых мужей на деньги. Видимо, кто-то не стерпел такой несправедливости.
Следователь Тарасов продолжал задумчиво вертеть в руках желтого жирафа.
Юлия смотрела на огонь. Языки пламени медленно поднимались по догорающей одежде. Юлия немного поморщилась, на руках все еще чувствовался запах хлорки.
- Я все сделала правильно.
Это она твердила себе, когда возвращалась в квартиру своего любовника, твердила, когда до блеска натирала ручки двери, к которым она прикасалась, твердила, когда тщательно вымывала каждую пылинку, чтобы уничтожить следы своего пребывания в этом месте.
- Я все сделала правильно.
В огне догорала ее любовь и ее сердце, которое когда-то было живым.