Стаса разбудил аромат свежесваренного кофе.
Откуда мог взяться кофе? Да ещё с утра?! Его супруга Алина терпеть не могла этот напиток. А уж чтобы ему сварить... Речи быть не могло!
Он открыл глаза и понял, что очередное унылое утро своей жизни он встретил не в своей квартире, а в родительском доме.
- Проснулся? Как себя чувствуешь? - в комнату заглянула мать. - Я там кофейку тебе сварила, как ты любишь - покрепче. Сейчас яичницу пожарю, будешь завтракать?
Стас поморщился - есть пока не хотелось. А вот от крепкого кофе с доброй порцией сахара он бы не отказался.
- Я сейчас умоюсь и приду, мамуль.
Глядя на своё отражение в старом зеркале над умывальником, Стас силился вспомнить, как он оказался здесь?
Последнее, что осталось в его памяти, - это очередная и уже привычная ругань с Алиной. Потом он ушёл, громко хлопнув дверью... А потом... А что потом?!
Почистив зубы и как следует умыв лицо и шею, Стас пришёл на кухню, где уже шкворчали на сковородке свежие яйца с кусочками сала и зелёным луком. Как в детстве!
- Мамуль, как вкусно пахнет! Мой любимый завтрак! - Стас почувствовал звериный голод, значит, похмелье отступало.
Он так привык просыпаться по утрам с гудящей головой, рвотными позывами и пересохшим языком, что слово "завтрак" давно и безнадёжно исчезло из его речи.
Как там они шутили в студенческие годы, когда просыпались после шумной вечеринки? "Ребята, что у нас сегодня на завтрак?" - "На завтрак? Водка!"
Вот и у Стаса каждое утро начиналось с похмелья. Потом он кое-как шёл на работу, там ему немного легчало. А к вечеру он и вовсе становился, как огурчик.
Но стоило ему подойти к своему дому, как наваливалась непонятная тоска и хотелось напиться...
С Алиной у них были очень сложные отношения. В какой момент они стали такими, он помнил точно - после рождения младшего сына Ярика. Старшему Глебке было тогда шесть лет.
С Глебом у него была особая связь - сын-первенец, Стас его буквально с рождения кормил, купал, возил в поликлинику, читал ему книжки и учил рисовать корабли и самолётики...
А Алина особой теплоты к Глебу не испытывала, демонстрировала своё материнство, как тяжкое бремя. Нет, она не была плохой матерью! Но не была и хорошей...
Вторая беременность протекала у неё тяжело, Алина резко поправилась, подурнела. Думали, будет девочка, потому как, по чьим-то представлениям, именно девочки забирают материнскую красоту.
Но родился Ярик - смуглый карапуз с чёрными кудрями.
В кого бы?
И Алина, и Стас были светловолосыми. И вот тогда у Стаса возник закономерный вопрос - а от него ли этот очаровательный мальчуган?
Супруга поначалу обижалась, но потом в пылу какой-то глупой ссоры призналась, что Ярик не его сын. Отцом был гражданин другого государства, с которым Алина познакомилась у себя на работе. А работала она администратором в гостинице.
Стас тогда чуть не убил её. И хотел было собрать вещи и уйти.
- Знаешь, дорогой, - язвительно сказала тогда Алина, - ты можешь катиться на все четыре стороны. Ты даже можешь оспорить своё отцовство, чтобы не платить мне алименты. Но знай - Глеба ты тоже не увидишь. Уж я позабочусь об этом...
Он тогда остался. Потому что вдруг понял, что не сможет жить без Глеба. Они словно две половинки одного сердца - если их разлучить, то одна обязательно погибнет.
Да и младший пацан был ни в чём не виноват. Он просто родился в их семье. И имел право на любовь и заботу.
Стас полюбил и Ярика. Всей душой. Ему были дороги оба сына. И даже когда супруга заявила, что Глеб тоже не его (на что рассчитывала? что он откажется от мальчика?!), его любовь не стала меньше.
Он никому не рассказывал об этом. Потому что до последнего не верил Алине. Считал, что она просто дразнит его. Ведь сказала же она ему через год после свадьбы, что не хотела за него замуж, просто надо было как-то жизнь устраивать... А любви у неё к нему никакой никогда и не было.
А у Стаса была любовь! Сильная любовь! И он был уверен, что их семья будет самой счастливой на свете. Даже после этих жестоких слов он продолжал любить Алинку, надеясь, что и у неё проснутся к нему тёплые чувства.
Не получилось.
...После рождения Ярика с ним что-то произошло. Где-то внутри. Даже не в душе - глубже! Ушли тепло и любовь к жене. Наверно, всё досталось пацанам. А вот Алинка стала для него не то чтобы чужой... она просто вдруг исчезла... Он и сам не мог это объяснить - вот есть она, но он её как будто не видит и не чувствует.
Но оказалось, что это было полбеды.
Когда Ярику исполнилось три года, Стас ощутил материализацию жены. То есть, он снова стал не только видеть её телесную оболочку, но и чувствовать то, что в ней находилось.
А там была пронзительная чернота. Холодная, колючая и очень опасная.
Алина откровенно ненавидела Стаса, но внешне этого не показывала. И никто бы никогда не подумал, что в этой семье сосуществуют чужие друг другу люди.
Но Стас ощущал её ненависть каждой клеточкой тела и чувствовал, как из него словно высасывают жизнь. Непонятные ощущения, но очень страшные.
Стасу стало тяжело находиться дома. Пока с ним были сыновья, он был счастлив, бодр и весел. Но как только они ложились спать, на него накатывала тоска и боль. Становилось нечем дышать. И тогда он тянулся к спиртному.
Алина, видя, как он выпивает, сидя у телевизора, довольно улыбалась. Всем своим видом она давала понять, что он делает всё правильно.
"Алкоголь не даёт ответа на вопрос, он просто позволяет его забыть" - повторял Стас где-то услышанную им фразу.
Со временем он начал пить уже в присутствии сыновей, сразу, как возвращался с работы. И напивался до неприличия. И как правило, это заканчивалось громким скандалом с супругой, слезами детей.
Вчера был очередной пьяный вечер - после работы Стас посидел с коллегой в баре, потом дома смотрел футбол до того момента, пока Алинка не начала обычную песню про папашу-алкаша... Они привычно разругались, дети ушли в свою комнату. А потом он почему-то ушёл из дома.
Почему?
-Мам, прости меня за глупый вопрос, но... А как я здесь оказался?
Мать села напротив него, пододвинула тарелку с хлебом (и он сразу набросился на эту яичницу, горячую, ароматную, обжигающую язык!) и с улыбкой ответила.
- У меня вчера что-то сердце прихватило. Я тебе и позвонила, хотела попросить купить мне сердечных капель. Вот ты и приехал сразу же. И капли привёз. И вон целый пакет лекарств.
Стас силился вспомнить свой путь - дом, аптека, деревня... И не мог!
Наконец, яичница была съедена, сладкий кофе выпит. Мать пила чай с мятными пряниками.
- Мамуль, а я сильно пьяный был?
- Сильно, сынок... Но как только ты вошёл в дом, ты словно просветлел, отрезвел и... как будто очистился, что ли. Я тебе чайку заварила, как ты любишь, с травками. Ты выпил и сразу же спать пошёл. А я Алине позвонила, чтобы она не волновалась.
Стас даже вздрогнул при имени супруги.
Он полез в карман за сигаретами (в последнее время ему перестало хватать даже двух пачек на день, поэтому во всех карманах были рассованы запасы), но потом остановился. Курить не хотелось!
- Мам, а что ты в чай такое добавила вчера? Я вон ни похмеляться не хочу, ни курить, - со смехом спросил Стас.
- Так как обычно... На огороде нарвала лист смородины да малины, мяты свежей, лофант добавила, чабрец... А, шалфей ещё прошлогодний положила. Немножко шиповника и сушёных яблочек. Всё как всегда. А то, что ты к привычкам вредным тягу одолел, так то не от чая...
Они болтали с матерью, сидя на кухне, и вспоминали былые годы. Когда ещё отец был жив. Он был силён и крепок, любил жаркую баньку и громкие песни. Трудился до самой смерти, которая настигла его прямо на работе - в колхозной мастерской, где с ним случился инфаркт.
- А сколько я у тебя не был, не помнишь? - спросил вдруг Стас.
- Так, почитай, как Ярославушке три года исполнилось, так ты и перестал сюда приезжать. Всё по телефону общались. А вчера мне что-то так вдруг тошненько стало, что я вот тебя и попросила капель привезти. Думаю, вдруг помру, а сына так и не увижу.
А Стас подсчитывал, сколько он не был у матери... Ярику сейчас пять, значит, два года не приезжал. Эти два года он находился в чёрной пропасти. И в пучине пьянства.
- Мам, я буду каждую неделю к тебе ездить, обещаю. С пацанами.
Он помог матери по хозяйству, поправил покосившийся забор, покрасил скамейку. И чувствовал себя таким полным сил, таким... живым!
К вечеру засобирался домой. Как ни крути, а завтра на работу.
- Я, мамуль, скоро в отпуск пойду. Алина на море просится, а я не хочу на море. Я к тебе приеду. На весь месяц!
- Приезжай, сынок! И мальчишек привези, больно я по ним скучаю. Ярославушка, поди, вырос... А Глебушка совсем взрослый, ему же одиннадцать уже. Ох, время летит...
Стас уехал от матери с серьёзным намерением вскорости вернуться на несколько недель. Он вёз гостинцы - пироги, банки с вареньем, солонину, травяной сбор в холщовом мешочке, домашний сыр.
"Надо пацанов непременно в деревню привезти, хоть чистым воздухом подышат да настоящего хлеба поедят!" - думал он всю дорогу, радуясь той лёгкости, с какой он прожил этот день.
Однако чем ближе он подходил к своему дому, тем меньше оставалось радости. А войдя в квартиру, Стас почувствовал знакомую духоту и липкий страх, требующий немедленно найти что-нибудь из спиртного.
- Явился? - Алина вышла из комнаты, где бормотал телевизор. - И что ты притащил? А... Матушка твоя гостинцев прислала. Ну, ну... Самогоночки положила?
- Папа! - Глеб кинулся к Стасу и прижался к его груди. - Я думал, ты не вернёшься... Ты у бабушки был? Мама сказала, что ты там и останешься.
"Вот как?" - подумал Стас, с удивлением посмотрев на супругу. Но вслух он произнёс:
- Да куда ж я от вас денусь. А где Ярик? Бабушка вам гостинцы прислала.
Ярик прилетел из комнаты, услышав слово "гостинцы". И они втроём пошли разбирать тяжёлую сумку.
Позывы к спиртному немного утихли.
Но когда мальчишки уже улеглись спать, Стас ощутил эту тягу, которая стала в пять раз сильнее.
Он судорожно облизывал сухие губы, курил одну за одной сигареты, старался заглушить болезненное желание выпить.
"Да что такое?! Как будто бесы крутят..."
Он даже перекрестился после этой мысли. И... почувствовал, что справляться стало легче.
Решил заварить матушкиного чая, достал холщовый мешочек, всыпал три щепотки в стеклянный заварочный чайничек и залил крутым кипятком. Было интересно наблюдать за тем, как разнотравье окрашивает воду в янтарный цвет...
- Никак зелье готовишь?
Алина вошла так тихо, что он не услышал её шагов.
- Можешь и так назвать. Давай со мной чайку. Будешь?
Алина помотала головой, не сводя глаз с чайника, где травки уже набухли и опускались на донышко.
- Я лучше спать лягу. Завтра день тяжёлый. И спасибо, что без сегодня без скандала, - зевая, она вышла из кухни.
Какое-то время Стас находился перед мучительным выбором - выпить чаю и тоже пойти спать на свой любимый диван или же взять бутылку, искушающую его за матовым стеклом кухонного шкафчика, и отправиться в путешествие по волнам эйфории.
И он выбрал второе...
***********
- Я ненавижу тебя! - орал Глеб, когда спустя пять дней Стас привычно напился и повёлся на провокацию Алины. - Ты же обещал, что мы поедем к бабушке, что ты не будешь больше пить. Ты обещал!
Алина прижимала к себе плачущего Ярика и с явным одобрением смотрела на старшего сына.
Жизнь семьи вернулась в привычное русло. Утреннее мучительное похмелье, отдушина на работе, вечернее пьянство, скандалы с женой.
Бег по кругу. Бесконечно.
И тут ему вспомнились слова матери: "Ох, время летит..."
Не может это продолжаться бесконечно. Что ж это он за мужик такой?! Слабак! Не может отказаться от бутылки.
Стас очень хотел отказаться, но не мог. И от этого становилось страшно. Он боялся потерять сыновей, которые рано или поздно вырастут и уйдут в свои жизни. А он так и пропьёт самое лучшее время...
- Мы улетаем на море, - заявила Алина на следующий день, когда у Стаса был апофеоз утреннего похмелья. - А ты оставайся дома и делай, что хочешь.
"Спивайся"?
- Алина, поговорим вечером. Мне сейчас немного не до этого...
- Тебе всегда не до этого.
А вечером он огромным усилием воли заставил себя не пить, чтобы решить один вопрос.
Он зашёл в комнату к детям и первым делом попросил у них прощения. А потом предложил им свой вариант отдыха. Они согласились.
- Алина, мы с детьми поедем в гости к бабушке. На море они бывают почти каждый год, а бабушку не видели давно. Там им будет хорошо.
Супруга побледнела и еле слышно произнесла:
- Ты не посмеешь это сделать, я тебе запрещаю... Это, в конце концов, не твои дети.
Стас усмехнулся.
- Мои, дорогая. Они мои.
- Я оспорю твоё отцовство и запрещу тебе общаться с ними! - почти взвизгнула Алина.
- Если ты это сделаешь, то ты испортишь им жизнь. И нам с тобой. Алин, ну всего лишь две недели в деревне. Разве это стоит того, чтобы четверо близких людей стали несчастными?
- Я давно несчастна с тобой, - выплюнула она ему в лицо. - Не дам детей!
Вечер обещал завершиться привычным скандалом, правда, без подогрева спиртным.
И тут появился Глеб.
- Мам, я хочу с папой к бабушке. Не хочу на море. Ну, разреши, а? И Ярик хочет.
После мучительных споров, ультиматумов, ссор и преодоления тяги к выпивке Стас частично одержал победу - Глеб поехал с ним в деревню, а Ярик с Алиной на море.
В день, когда они разъехались в разные стороны, их семья прекратила своё существование.
Потому что Стас за время отпуска нашёл неплохую работу в райцентре. Всего двадцать километров пути, тем более, работодатель осуществлял подвоз работников.
Глеб решительно отказался возвращаться к матери. И после тяжёлой, но непродолжительной борьбы с Алиной Стас перевёл сына в местную школу.
Алина с Яриком остались в городе, а через несколько месяцев она привела мужчину, с которым решила связать свою судьбу, для чего потребовала от Стаса официального оформления разрыва их отношений.
За Глеба она не стала бороться по просьбе своего нового мужа, за что Стас был ему бесконечно благодарен.
ЭПИЛОГ
После развода Стас избавился от своей пагубной зависимости. Глеб несколько лет жил с ним у бабушки, но время от времени наведывался и к матери.
Ярик рос в новой семье, но своего отца не забывал и часто с ним созванивался. Что очень не нравилось Алине.
Когда Глебу исполнилось семнадцать лет, мать начала его переманивать на свою сторону, и парень встал перед выбором. Юридически он проживал с отцом, но фактически его тянуло к матери. Потому что, в отличие от Стаса, Алина разрешала сыну всё и даже покупала ему пиво и сигареты.
В городе у матери Глеб связался с мутной компанией. Попытки Стаса вразумить сына и увезти обратно в деревню привели к жуткому скандалу, в котором Алина играла первую скрипку. Она обратилась в суд и добилась определения места жительства Глеба с ней. На алименты не подала по понятным причинам...
От переживаний скончалась мать Стаса. И после похорон он уехал в другой город, где освоил новую профессию и погрузился в новую жизнь.
Его больше никогда не тянуло напиться. Стас вообще словно заново родился - у него были отношения с чудесной женщиной, карьера шла в гору, материально он крепко стоял на ногах.
Временами нападала тоска по сыновьям. И было очень больно. Но он понимал, что Глеб и Ярик остались в прошлом. Глеб, к сожалению, вёл такой образ жизни, который до добра никого ещё не доводил. С отцом он перестал общаться вообще. А Ярик позванивал изредка, рассказывал какие-то новости...
А потом и он перестал звонить. Все контакты были оборваны.
Стас женился на своей чудесной женщине и чувствовал себя самым счастливым мужем. А вскоре - и отцом девочки.
Через несколько лет Стас приехал в город, где когда-то у него была семья. И узнал, что Алина с Яриком уехали в неизвестном направлении, а Глеб осуждён на восемь лет.
Он понимал, что эта страница его жизни уже перевёрнута. Но чувствовал вину перед старшим сыном. Он пообещал себе обязательно отыскать Глеба и помочь ему.
А пока Стас благодарил Бога за свою новую, счастливую жизнь.