Квартира на четвертом этаже была предметом особых забот. Когда- то соседка снизу предупредила, чтобы не вздумали ее залить водой.
- Держите краны всегда закрытыми. Иногда воды не бывает. А то ремонт за ваш счет.
Я случайно оказался дома, когда бабушка забыла закрыть кран и курила, стоя на балконе. На кухне образовалось маленькое озеро. Я успел только протереть полы, как раздался долгий звонок. Схватив кружку с водой, плеснул ее всю на потолок и пошел открывать. Разъяренная соседка залетела на кухню.
- Я же предупреждала вас. Будете мне делать ремонт.
Влажность пола ее насторожила. Я пожал плечами, сказав, что ничего не знаю. Соседка глянула на потолок. Оттуда упала большая капля воды, разбившись на тысячу частей об край раковины. Так же быстро женщина побежала на следующий этаж. Там вообще было сухо как в пустыне. Уже вдвоем они пришли к нам.
- В общем так, сосед. Прорыв видно между пятым и четвертым этажами, мы побежали в контору КЭЧ. Соседки исчезли. Я был рад, что легко отделался. И зря.
Слесари раздолбили стенку, отключили воду во всем подъезде, проверили все стояки. Неделю мы жили без воды. Жена ворчала, лучше бы ремонт сделать самим, чем без воды быть. Мой друг от души повеселился, когда я «по секрету» рассказал об инциденте.
На одной лестничной площадке с нами поселился старший штурман противолодочного полка Канцедал. Капитан, назначенный на подполковничью должность, был сторонником необычного взгляда на штурманскую службу.
- Во всем виноват штурман, говорил он частенько, когда обсуждали происшествия в авиации.
Самолеты нового полка были внешне похожи на наш 95-ый, с небольшой разницей в шасси и винтов. Однако «начинка» совершенно иная. Название самолета тоже было другим, . Отношение к подчиненным было тоже необычным.
В нашем полку, чтобы получить «класс» надо было оббить все пороги штаба, пока выпросишь контрольный полет. В соседнем полку эти полеты были поставлены на поток. При достижении необходимого налета авиаторы в принудительном порядке сдавали экзамены на класс и тут же оформлялись все документы. Когда по итогам года выяснилось, что соседи нас обогнали по всем показателям, наше командование, волей не волей, занялось и этим вопросом.
Соревнование пошло на пользу и нашему выпуску. Все выпускники 1966 года стали штурманами кораблей.
Очередные полеты в районе аэродрома были повторением сотни других. Спокойствие вылилось в небрежность. На предполетной проверке я не проверил работу часов. В воздухе при выходе из разворота включил секундомер.
И … не обратил внимания, что часы стоят. Спохватившись, дал команду на разворот раньше времени и оказался «внутри» маршрута коробочки. После посадки мы услышали: - Экипаж на КДП.
На командно- диспетчерском пункте с командиром полка дежурил старший штурман Гордеев. Увидев меня, заявил, что разбираться некогда и поэтому:
- Завтра с утра ко мне в кабинет.
По дороге домой, Василевский посоветовал мне не сильно спорить с начальством.
- Оправдываться, я знаю, ты не будешь. Но и не спорь.
Утром, после построения, я прибыл в штаб. Старший штурман сидел за столом.
- А что это Вы, товарищ капитан один? Почему других членов экипажа нет? Я так понимаю, что виноваты все кроме Вас. То, что вчера была допущена ошибка, факт. А если бы встречный экипаж ошибся на столько же? Высота то одна. Ну что молчим?
-Так говорить не о чем. Вина моя. И вообще,… ошибок было много. … И не только вчера.
- Так, так. Садитесь и слушайте. Подполковник встал, прошелся по кабинету.
-Так вот. В начале своей летной карьеры у меня был дикий случай. Отсчет высоты на снижении я вел… по часам. Да, да не удивляйся. На обоих приборах по две стрелки, и расположены они на приборной доске рядом. Время было час пятнадцать. Высоту я доложил «тысячу триста». По счастливой случайности действительная высота была близкой к доложенной. Иногда случай помогает.
Но бывают такие совпадения чрезвычайно редко. Обычно же причиной аварий становится совпадение нескольких ошибок, каждая в отдельности не опасная.
Вывод. Ошибки допускают многие. Приучите себя к их анализу. ГЛАВНОЕ ПРАВИЛО АВИАЦИИ, не оправдывать их. Запомните на всю жизнь. НИКОГДА НЕ ОПРАВДЫВАЙТЕ СВОИ ОШИБКИ. Штурману эскадрильи пересдадите экзамен по инструкции по производству полетов в районе аэродрома. Все.
- Какое взыскание получил, поинтересовался штурман эскадрильи.
- Никакого. Старший штурман приказал рассказать Вам инструкцию аэродрома.
- Ничего себе. А мне то, за что?
- Не знаю. Наверное, чтобы нас лучше учил. И мне экзамен вроде.
- А еще что он говорил?
- Этого я сказать не могу,… о своих ошибках.
- Ну, дед дает. Иди, готовься… студент.
Готовиться надо было. Радиус действия самолета постепенно превращался в «диаметр». В связи с посадками на других аэродромах увеличилось пространство изучения района полетов. Случилось то, чего опасался еще лейтенантом. Альбом справочных данных по маршруту постепенно «толстел».
Самое сложное было в подготовке карт. Склеенные «простыни» надо было сложить по полету «гармошкой» и ухитриться работать на маленьком столике под приборной доской.
Через некоторое время я заметил, что совершенно нет времени ни на волейбол, ни на минифутбол. К теннисному столу вообще не протолкнуться. Когда- то мы с оператором радиотехнической разведки Борисом Мелиневским могли по два часа выяснять отношения. Но потом он серьезно увлекся игрой и стал легко обыгрывать не только меня. Талант. Еще одно увлечение, это изготовление радиосамоделок. Преобразователи частоты с кварцевой стабилизацией, позволяли слушать иностранцев без помех. На волне тринадцать метров я слушал только музыку. Все аналитические программы пропускал, зная в чем секрет серой пропаганды. Тем более, что об этом нельзя было рассказывать никому. И в этом увлечении я тоже отстал от товарища, так как запаса радиодеталей не было. Просить у товарища их было неудобно. Многие вечера приходилось тратить на подготовку, а хобби ушло на третье или четвертое место. Единственное что радовало, это редкая возможность побывать на природе. Кроме того сложилась обстановка, что в отпуске как то не получается отдохнуть. Родители жены, да и мои тоже жили в своих домах, где непрерывно надо было что то делать.
Когда я понял, что простой смены обстановки недостаточно, то уговаривал жену вернуться в гарнизон пораньше. Солнечный сентябрь мы посвятили поездкам на озеро и в лес за ягодами и грибами.
Поездка к Кириловск – Белозерскому монастырю оставила богатые впечатления. Мы впервые видели подлинные картины и иконы.
Трогали руками двухметровые стены, и чувствовали, что прикасаемся к истории. На дне озера, под стенами монастыря лежали обломки жерновов и других неизвестных предметов.
К вечеру мы собрались в обратный путь. Даже пропажа двух наших касок не сильно огорчила. Привыкший к отсутствию воровства в гарнизоне, я оставил каски на мотоцикле, и очень удивился их исчезновению. Ночью, на обратном пути, нас остановил милицейский патруль ГАИ.
- Нарушаем. Почему касок нет?
- Купить не успели.
- Значит, мотоцикл купить, зарегистрировать успели. А что? Касок нет в магазине?
- Нет. Каски в магазине есть, но по ночам они закрыты. Каски у нас украли только что. Я и в милиции уже заявленье написал.
- Скажите на милость, сами «лопухнулись», а нам теперь ищи их. До свидания.
На службе нас ожидал профилакторий и новые дежурства. К концу года мы насчитали семнадцать недель на аэродроме, рекорд полка. Одна из знакомых, как то поинтересовалась.
- Заки, а что ты так часто дежуришь? Жена из дома выгнала что ли?
- Нет, Наталья. Просто деньги нужны. В отпуске поиздержались.
- Какие деньги? Ты что хочешь сказать, что за дежурства платят?
- Конечно. По полсотни за неделю. А что, твой тебе не отдает? Жадный он.
На второй день ее муж, мой однокашник Юра Закатеев, долго мне объяснял, что я не прав. Что, женщина поверила, и кому? КВН щику.
И что если она еще спросит, я должен сказать правду. Действительно, встретив Наталью, я попросил прощения за преувеличение.
- Насчет полсотни я пошутил, извини Наташа. Больше червонца не дают, да и то в конце месяца… вместе с зарплатой.
На аэродром ездили на своих мотоциклах. Начальство не возражало. Таким образом освобождались места в автобусах и других машинах. У шлагбаума дежурил матрос. Когда его не было то можно было пригнувшись проехать на аэродром.
Так и решил капитан Крафт, техник с нашей эскадрильи, проскочить КПП. Он не сбавляя скорости пригнулся и … проехал бы. Матрос увидел в окно дежурки мотоциклиста. Выскочил к шлагбауму и опустил его чуть ниже, чтобы открыть проезд. Удар хоть и был скользящий, но каску расколол. Капитан на мгновенье потерял сознание, но тренированное тело управляло мотоциклом самостоятельно. Поворота он не видел, потому что не видел ничего.
- Открываю я глаза и вижу. Лежу на болотной куче и лягушка говорит мне «ква». Мотоцикл весь в тине. Я удивился, ведь сегодня не пил. Отчего же провал в памяти. Капитан рассказывал сам уже в машине, когда его и технику везли домой. От посещения санчасти отказался, но сведения все- таки просочились. На другой день доктор осмотрел его. Командир не запрещал поездки, но мотоциклы потребовал оставлять на КПП. Мы тут же нашли лесные тропинки, по которым и прибывали на свои стоянки. Мотоциклы могли стоять по несколько дней под охраной беспородного дворняги по кличке Контейнер. Просто пес всегда прятался в ящики при запуске двигателей самолета.
В соседнем полку у одного из летчиков была собака породы Лайка. Она всегда сопровождала его и однажды увязалась за ним и на аэродром. Когда собаку завели в самолет, то с момента запуска двигателей и до самой посадки пес непрерывно скулил. Дождавшись остановки двигателей, «друга человека» отпустили. С этого момента лайка перестала бегать за хозяином… если он надевал летную куртку. Пришлось ему прогуливать собаку в гражданской одежде.
Если же хозяин говорил собаке «пошли на полеты», то она забивалась под кровать и никакими посулами невозможно было выманить. Летчики шутили, что даже животное знает, что летать опасно.
Ежегодная медицинская комиссия обнаружила покраснение глаза и порекомендовали лечение. Действительно глаза стали чаще болеть, но я отнес это на плавание и напряжению в ночных полетах.
Год закончился контролем на второй класс. Замечаний почти не было. Но экипаж ждали перемены. Уехавший на медкомиссию правый летчик Калашов вернулся с необычным решением. Диагноз по зрению не позволял не только летать. Но и даже служить в армии. Мне было жаль товарища, но огорчения я не заметил. Мы иногда встречались, мне всегда были интересны неординарные личности. Вот и сейчас, подвозя его к дому, увидел как гарнизон погрузился в темноту.
- Опять кабель сгорел. Свечей не напасешься.
-А ты, что? Не знаешь как экономить?
- Знаю. Зажег свечку, ткнул вилкой в котлету. Пока жуешь- потушил.
- Да нет. Надо свечку натереть мылом. Она будет гореть без потеков. Значит экономия.
Я знал, что все рекомендации Калашова надо проверять. Фантазия и у него богатая.
На второй день я вспомнил совет. Полеты вечером. Дома одна бабушка. Жена на работе. Дочь в саду. Я сижу на кухне и жду, когда закипит чайник. Солнце бьет в глаза и я закрыл занавески, шедевр творчества жены. Взгляд упал на подсвечник. Разведя пену, как для бритья, обильно нанес ее на свечу. Пена высохла и я поджег фитиль. Чай в красивых подстаканниках, купленных с первых зарплат, остывал в тонком стекле. Свеча потрескивала. Но потеков действительно не было. Наверно Калашов прав. Солнце пыталось пробиться сквозь шторы. Бабушка заглянула на кухню и исчезла. В доме стало тихо- тихо. Даже телевизор прекратил свое вечное бормотание.
После полетов застал жену на кухне. Дочь и бабушка уже спали.
- А ты чего не спишь? Поздно уже. Мужа ждешь? Молодец. Настоящая боевая подруга.
- Ты как себя чувствуешь? Голова не болит. Навязчивых мыслей нет?
- Ничего у меня не болит. А мысль есть одна, но она не навязчивая. Спать будем?
Я попытался погладить жену по голове. Она осторожно отвела мою руку.
- А чего тогда бабушку до полусмерти напугал?
- Кто? Я?
- Ну не я же в солнечный день задумчиво смотрю на горящую свечу… .
Давно я так не смеялся. Спасибо другу за идею. Когда я все рассказал, то удивился реакции жены. Она совсем не веселилась. Была грустна и молчалива. Странные это люди- женщины. Может быть, она уже привыкла к мысли, что я сумасшедший?
Один из операторов, призванный из запаса, неожиданно предложил.
- Штурман. Я узнал, что Вы сказки коллекционируете, то есть собираете?
- Правда. Я вообще считаю, что в сказках заключена душа народа. А эпос- мечта. Но похвастаться пока нечем. Мало их у меня.
- А как насчет приобретения «тысячи и одной ночи»?
- Без малейшего колебания. Книга эта – энциклопедия восточной жизни… .
- Могу продать.
- Сколько?
- Ящик водки.
Я мгновенно посчитал стоимость. Вполне приемлемо.
- Согласен. Когда?
- В следующее воскресение еду в Москву. Вот и привезу.
- А что? В Москве свободно можно купить ее?
- Зачем покупать. Книги у меня дома. Отец всю жизнь собирал. У него огромная библиотека.
- А ты, значит, единственный наследник?
- Не единственный и даже не наследник. Папашка еще жив, даже работает в НИИ.
- Как же он тебе отдаст? Не думаю, что сможешь уговорить библиофила.
- Никого я уговаривать не буду. Он даже не заметит пропажи. Я у него давно таскаю… понемножку.
- Паша. Теперь немного послушай меня. Я конечно не верующий человек, но Иудин грех на душу брать не хочу.
- А причем здесь грех?
- Как же? Он самый тяжкий. Предать доверившегося. Ты себя поставь на место отца. Короче, я не смогу эти книги купить даже за небольшую цену.
- Понял. Пол ящика водки, сойдет?
- Мне жаль, но ты ничего не понял. И наверное не поймешь уже… никогда.
Пройдет не меньше двадцати лет, когда мне удастся приобрести все книги «тысячи и одной ночи». В поезде у «глухонемого». И без малейшего повреждения от зубов совести.
А Паша сопьется без моей помощи и будет уволен из армии по несоответствию.
Заступив в очередной раз на дежурства на аэродроме, в коридоре столкнулся с однокашником. Иван Шульга сразу после училища попал на штурманскую должность. Вот и сейчас, они прилетели «искать минимум». Самолет БЕ-12 противолодочной авиации имел одну особенность. Наличие спирта считалось для кого- то преимуществом. Так как впереди суббота и воскресенье два экипажа в одной из комнат профилактория уже «отдыхали».
- Давай заходи к нам. Это же надо. Служим в одном флоте, а ни разу после училища не виделись.
Конечно зайду, но только с одним условием. Пить не буду. Мы на «посту».
В комнате он познакомил меня с командирами.
- Знакомьтесь мужики. Это самый противный штурман в авиации Заки Ибрагимов. Никогда не просите у него помощи, пожалеете.
Товарищ был уже навеселе и поэтому разговорчив.
- Иван. Поясни. А то вдруг товарищ обидится.
- Дело было еще в училище. Однажды меня так прихватило, что я заскочил в туалет и кричу ему. Заки, выручай. Принеси бумажку. Он и принес. Еще таким ехидным голосом-«может тебе ее и помять, Ванечка». Я уши развесил и говорю. Давай мни. Через минуту спрашиваю. Ты какую бумажку принес, гад? А он «я другую не нашел, тебе же срочно надо было, вот и пришлось от пачки со скипидарной мастикой оторвать». И хотя я был уже «наскипидаренный, но паразита не догнал. Я тогда борьбой занимался, а этот тип бегом. Ну- ка налейте ему стакан… за дружбу.
Компания хохотала, я еле «отболтался» от угощения.
Только на следующий день мы могли спокойно поговорить. От него я и узнал о многих, оставшихся на Севере однокашниках. Но это тема других маленьких рассказов.
Не секрет, что в сложном роде войск проблема с алкоголем была всегда. Я уже сделал вывод, что постоянное снятие стрессов таким способом, прямой путь к алкоголизму. Еще отсутствие других мощных стимулов, как- то увлечений. Дефицит понимания в семье и так далее. Причин множество- финал один. Перед каким- то праздником жена и бабушка поинтересовались, как собираемся отметить дату.
- А никак.
- Это еще почему?
- Причина простая. Хочется хорошего застолья. Значит выпивки. Я не хочу превращать возлияния в привычку. Перетерпим.
- И до каких пор?
- Пока не станем равнодушными к спиртному. Все, разговор на эту тему закрыт. В Вологде богатый музей, а мы там еще не были. Вот и поедем. Спасибо, что согласна.
Колокольня Софийского собора была открыта для посетителей. Экскурсовод рассказывала легенды края. Оказывается, сам Иван Грозный хотел сделать Вологду своей столицей. Но упавший с потолка кирпич изменил его намерения. Да, в древности люди умели «читать» знаки судьбы. Не то, что сейчас. На другой стороне реки раскинулся госпиталь.
- Смотри Ирина какое красивое место. Жаль, что я отказался тогда ехать. Вот черт. Кто меня дернул за язык пожалеть о госпитале. Тем более здесь, в святом месте.
Расположенный в соседнем здании музей был великолепен. Мы впервые видели всех обитателей местных лесов в виде экспонатов. Огромное чучело волка на задних лапах было выше головы жены. Она даже вздрогнула когда столкнулась с ним на повороте из зала в зал. Устроители музея нашли самое подходящее место.
Но самые большие впечатления ждали в залах прикладного искусства. Такого богатства мы не увидим больше никогда. «Мороз по жести», червление серебра, деревянные изделия говорили о богатом внутреннем мире предков. Вот где надо учить историю и прививать любовь к своей Родине. Никакая беседа не сравнится с подлинной красотой. Вот где надо учиться прикладному творчеству. Жаль, что раньше мы здесь не бывали. Еще жаль, что зал икон закрыт.
Выставка Вологодских кружев поражала. Я не мог поверить, что все это сделано руками мастериц.
Такой тонкий расчет каждого узора мог выполнить, несомненно, только одаренный человек. Ирину впечатлили платья целиком из кружев. Про нижнее белье вообще лучше не говорить. Это надо видеть.
Уже по дороге домой жена посетовала.
- Мы столько лет рядом жили с такой красотой и не видели. Это все работа твоя… на первом месте.
- Ничего не переживай. Все впереди.
Дежурства на аэродроме неожиданно открыли новые возможности. Семь дней жизни в профилактории можно было посвятить и личным потребностям. Каждое утро мы проверяли самолеты, а потом все остальное время почти свободны. Два экипажа по двенадцать человек были интересны разнообразием увлечений. Помимо игры в бильярд и шахматы можно было заниматься поделками из дерева, собиранием самоделок. А летом вдоволь наиграться в волейбол. Журналы и книги переходили из рук в руки, обязательно обсуждаемые. Бортинженер Симонов из старых шапок шил теплые «унтяты» своему карапузу.
За все дежурства мы всего раз отказались ехать на обед. Обещанный концерт по телевизору Аллы Пугачевой был как раз на это время. В полной тишине время ее песен прошло быстро. Потом командир базы лично приехал узнать причину отсутствия на обеде и сообщил, что он дал команду в столовой разогреть обед. Мы слукавили, что задержались у самолетов и очень благодарны за заботу. Что уже едем.