В советские лохматые годы было принято устраивать встречи знаменитых артистов со зрителями. Мне было примерно лет 10-11, когда я попал на одно из таких мероприятий, в котором участвовал безумно популярный и всеми любимый тогда актер Георгий Бурков.
Это была довольно-таки камерная встреча – в небольшом ДК с крохотным кинозальчиком, где все и происходило. Несмотря на то, что я был всего лишь ребенком, это событие произвело на меня неизгладимое впечатление.
Я помню, что для меня это выглядело как какая-то встреча с небожителем. Настолько это был тонкий, интеллигентный, эрудированный человек. И по-настоящему одухотворенный!
Я ни у одного попа потом не видел такой одухотворенности. У них вместо нее – либо фанатизм, либо невежество, либо одно плюс другое, да еще и алчность.
Одухотворенность – это совсем не то. Одухотворенность – это тонкость души. Последними строками, которые Георгий Бурков написал в своем дневнике, уже в больнице, были: «Жизнь у нас вовсе не та, для которой мы рождены. И иногда лишь, когда мы волею случая собираемся вместе в большом количестве и начинаем петь, в наших душах зарождается радость от предчувствия великой цели жизни Человеческой…»
Однако при нем всегда было и его замечательное чувство юмора, умение искрометно, на ходу, импровизировать. Дело в том, что для того, чтобы попасть на сцену, нужно было сильно нагнуться и фактически пролезть под киноэкраном.
«Странный вход!» – это была первая фраза, которую произнес Бурков. Все рассмеялись, и сразу же возникла какая-то легкая доверительная атмосфера общения. Как будто в какой-то приятельской компании.
Очень много Бурков говорил о Шукшине, с которым дружил, пытался найти причину его раннего и трагического ухода. По сути, он пришел к выводу, что Шукшина убило человеческое хамство. Хамство и невежество, которые он не переваривал.
Не секрет, что все мы родом из детства. И я думаю, что если бы не было тогда этой встречи, я стал бы во многом другим человеком.