Школьный роман
КНИГА 2. ОСЕНЬ
Часть 1. Сентябрь-6
Лариса Антоновна пришла в ужас: сейчас появится хозяин или хозяйка и с полным правом устроит скандал.
- А ну-ка, быстро!.. – задыхаясь от негодования, закричала она. – Холодов! Гудков! Вы меня слышите?.. Быстро отведите козу на место!.. Я сказала: быстро!..
- Ковалев, тебя не касается? – почти одновременно раздался крик Марины за спиной. – Кажется, Игорь Алексеевич ясно сказал: на лошади ездить нельзя!
Хохот громыхнул с новой силой. Ах ты, Боже мой! Снова не доглядела! На лошади новый всадник – и опять же из ее класса! Ну, почему, почему девятый «В» не лезет к этой несчастной лошаденке?!.
- Козу я оставлю вам, - со смехом сказал Алим, разбирая поводья. – Я и на лошади ездить умею. Не бойтесь, я недолго.
Он поднял коня на дыбы и, когда ребята отбежали в сторону, поскакал по дороге.
- Ну, зар-раза! – сказал посыльный скорее восхищенно, чем сердито. – До чего красиво в седле сидит, чертенок!
- У него мать кабардинка, он на Кавказе вырос, - проговорила Лариса Антоновна, с замиранием сердца следя за удаляющимся всадником: вырасти-то вырос – но действительно ли он умеет ездить на лошади или это просто рисовка? А то не удержится на каком-нибудь повороте…
Алим проскакал до перекрестка проселочных дорог, повернул обратно и выдал такое, что Ларису Антоновну едва инфаркт не хватил. Он разогнал коня, встал ногами на седло, выпрямился во весь рост («Ух ты-ы-ы!..» – восхищенно выдохнули мальчишки) и вдруг соскользнул с седла на всем скаку. Зрители (и Лариса Антоновна в их числе) дружно и испуганно вскрикнули, думая, что сын директора сейчас окажется под копытами мчащегося коня, но Алим, пробежав немного рядом с ним, опять взлетел в седло и, поравнявшись с ребятами, резко натянул поводья. Конь снова взвился на дыбы, постоял на задних ногах несколько секунд, потом опустил на землю передние, топнул и возбужденно фыркнул, словно говоря, что за годы мирного крестьянского труда такого еще не видел. Колхозник подбежал к коню и схватил его под уздцы.
- А ну, слезай! – сердито закричал он, отбирая у Алима поводья. – Угробишься, а нам отвечать! Циркач нашелся!
Алим спрыгнул с седла. В глазах его было озорство.
- Алик, я тоже так хочу! – застонал Витька. – Научишь?
- Это долго и опасно. Можно переломать ребра, как случилось когда-то со мной, - Алим улыбнулся, будто воспоминание было Бог знает каким приятным. – Не советую!
- Это ты на Кавказе так научился? – довольно мирным тоном спросил Олег.
- Да. У нас дед в селе живет. У них конезавод небольшой, пацаны днями там пропадают, – охотно заговорил Алим. – Такие кони! С этим не сравнить, - снисходительно кивнул он в сторону удаляющегося посыльного, под которым конек шел теперь резвее, словно мальчишка что-то разбудил в нем.
Лариса Антоновна мысленно порадовалась тому, что Алим не злится на Олега (а пестрый, еще не заживший кровоподтек на лице новичка довольно-таки заметен, не очень приятно взрослому мальчишке ходить с таким украшением), наверное, сын директора – малый незлопамятный. Дай-то Бог!..
- А лезгинку танцевать умеешь? – поинтересовался Олег.
- Умею.
- И на пальцах можешь?
- Могу.
- Станцуй! – неожиданно попросил Олег. – Работы пока нет…
- Без музыки… - Алим поморщился. – Как урок физкультуры получится.
- Мы тебе барабанщика найдем, - пообещал Олег. – Альберт на ведре постучит. В лезгинке главное – ритм? Так, кажется?.. Альбертище, сумеешь ведь? – обратился он к стоящему неподалеку Альберту Казаряну из девятого «В». – Ты же вчера барабанил, я слышал. Что-то типа лезгинки? А? Сможешь?
Рослый широкоплечий Альберт кивнул.
- Слабо? – вкрадчиво спросил Андрей Стеблев.
Слово «слабо» - волшебный ключик, которым можно завести любого мальчишку. Алим, сверкнув глазами, сбросил кроссовки, закатал до колен джинсы и обернулся к Альберту:
- Давай!
Альберт поставил вверх дном три ведра разной величины, на четвертое сел сам, простучал ладонями какую-то замысловатую ритмическую фигуру и вопросительно взглянул на Алима:
- Сойдет?
- Вполне.
Альберт забарабанил. Ведра звучали по-разному, получилась даже какая-то мелодия, хотя и однообразная. Дорога была не особенно ровной, и Алим танцевал на узкой возвышенности над колеей – фактически на одном месте. Кто-то начал хлопать в такт «барабанам», его поддержали. Темп стал ускоряться. Ноги Алима замелькали быстрее.
- Ты руки зажимаешь! – крикнул Алим Альберту. – Кисть расслабь, иначе долго не выдержишь! Движение такое… будто воду стряхиваешь!
Альберт последовал совету, и, когда барабанить стало легче, удары посыпались чаще. Алим с ритма не сбивался, выдерживая бешеный темп.
- Ну, теперь кто кого! – усмехнулся Олег.
- Да и гадать тут нечего, - пожал плечами Стеблев. – Казаряну легче – конечно, он дольше продержится.
- Алик, держись! – тут же закричали болельщики из обоих классов, и было непонятно, кто и какому именно Алику кричит.
Алеша, стоявший рядом с Олегом, сделал шаг в сторону, потом другой, потом шаг назад… Он старался не привлекать к себе внимания, хотя вряд ли кто следил за его перемещениями: все были заняты необычным поединком. Алеша вытащил из толпы Рогозина.
- Вить, ты знаешь, для чего Гаврила все это затеял? Думаешь, ему так уж интересно было на лезгинку посмотреть? Это он решил просто над Ковалевым поиздеваться. Стравил с Альбертом и скалится теперь: «Кто кого!» Да еще другие подначивают – хоть и без умысла. Да Казаряну-то ничего, а этот уже пальцы в кровь разбил. Босиком же! Подцепит столбняк какой-нибудь… Да и вообще… больно же!..
Витька растерянно взглянул на Алешу, потом на Алима, на активистов. Гавриленко и его друзья смотрели на новичка со злорадным ожиданием. Как мало им было нужно! Всего лишь, чтобы он остановился первым и сказал: «Все, ребята, больше не могу!». Вроде бы ничего такого – ну, устал человек! А все-таки… Алим понял это и продолжал танцевать – только на носках! Витька (сам человек упрямый) прекрасно понимал друга: он будет держаться из последних сил, и улыбаться при этом будет, словно все идет так, как задумано.
- Альбертище, держись! – азартно вопили «вэшники», в простоте душевной не почувствовавшие, какие сложные взаимоотношения связаны в параллельном классе со столь, казалось бы, незначительной сценой.
Мальчишки не сдавались – оба! Алим, не прерывая танца, расстегнул «мастерку» и отбросил ее в сторону. Альберт обливался потом, но, стиснув зубы, с бешеным взглядом продолжал молотить ладонями по ведрам, уже не соблюдая ритма, - главное, грохоту много! Витька занервничал. Надо бы все это прервать – но как? Взгляд упал на Игоря Алексеевича, который так же заворожено, как и все остальные, смотрел на пляшущего ученика. Вот кто!.. Витька обошел зрителей и отозвал учителя в сторону.
- Игорь Алексеевич, вмешайтесь вы, вам удобнее, - тихо попросил он. – Если учитель прикажет, они остановятся. И ничье самолюбие не пострадает. А так – видите? Это же Гавриленко со Стеблевым издеваются!
- Гавриленко? – Игорь Алексеевич поискал глазами Олега и, увидев выражение его лица, все понял.
- А Алим уже пальцы разбил.
Теперь все происходящее представилось учителю физкультуры в ином свете. Сам хороший спортсмен, он ценил ловкость и в других, поэтому вполне искренне восхищался новичком. А ведь мальчик, пусть даже худенький, все же не пушинка, весь вес приходится на большие пальцы ног, подогнутых к стопе, да еще при каждом стремительном движении сдирается кожа. Как же Алим все это терпит?!. Бр-р-р!..
- Витя, сейчас пробеги вдоль посадки, - торопливо заговорил Игорь Алексеевич. – Увидишь флягу с водой и аптечку. На дереве висит моя куртка, в правом кармане маленькая фляжка с марганцовкой – я каждый день беру на всякий случай. Возьмешь эту фляжку, в аптечке йод, пластырь и ножницы. Уведешь этого плясуна подальше, чтобы никто не видел…
- Все понятно! – прервал учителя Витька и побежал в указанном направлении.
- Казарян, Ковалев! Заканчивайте представление! – повелительно крикнул Игорь Алексеевич (фамилию Альберта он намеренно назвал первой, будто именно ученик девятого «В» был центром внимания). – Альберт, слышишь?.. Хватит греметь!.. Алим, на концерте станцуешь! Вон контейнеры едут, сейчас снова на работу. А у нас вместо работы начнется: «Я пи-и-ить хочу… мне в туалет на-а-адо…» - скривив губы, изобразил он, как ноют ученики. – Вот если кому-то куда-то надо – идите сейчас. И – на свои рядки! Все, концерт окончен, благодарим за внимание!
Зрители зашевелились. Начали расходиться. Альберт перестал грохотать, вытер мокрый лоб подолом футболки и поднялся. Алим остановился, по-приятельски подмигнул ему, Альберт улыбнулся в ответ. Игорь Алексеевич отметил, что активисты из девятого «Б» финалом недовольны. «Ничего, переживете!», - подумал Городецкий, наблюдая за мальчишками. Гавриленко с друзьями, взяв ведра, уже направились на свой участок. Алим поднял и надел «мастерку», подобрал кроссовки, а вот обуваться не торопился. Подошел Витька, что-то шепнул другу, и мальчишки исчезли в лесополосе.
- И долго ты так плясать собрался? – поинтересовался Витька, когда они отошли подальше.
- Не знаю… Наверное, пока Альберт не устал бы.
- Значит, до упаду – этот медведь устал бы только к завтрашнему утру, да и то я в этом до конца не уверен… - Витька остановился. – Садись на пенек, ноги ставь на эту корягу, вот тебе вата. Давай, полью…
- Что там у тебя? – недоверчиво взглянул на фляжку Алим.
- Марганцовка. Игорь Алексеевич дал.
- Он меня прямо спас, - признался Алим. – Меня уже, честно говоря, замутило от боли, а остановиться нельзя.
- Алешке спасибо скажи – это он заметил, что тебе плохо приходится… Хоть не до костей-то сбил?
Алим, устроившись на пеньке, взглянул на разбитые пальцы ног.
- Вроде не до костей – но сильно.
Витька плеснул ему на раны темную жидкость, смывая пыль и кровь. Алим, вздрогнув, зажмурился и с тихим стоном закусил губы.
- Больно? – сочувственно спросил Витька.
- Да ладно, потерплю, не смертельно… - Алим открыл глаза. – А вот обуваться прямо-таки страшно!
- Возьми мои кроссовки, - предложил Витька. – Точнее, это не мои, брат дал. Мне они великоваты – значит, и тебе на пальцы давить не будут. Давай еще раз полью… Бинтовать будешь или, может, пластырем лучше? Я все из аптечки выгреб, что можно, - и йод, и зеленку… Или синтомицинкой лучше?
Алим осторожно промокнул раны кусочком ваты, вздохнул.
- Я йод с зеленкой не выдержу – спирт же... Давай синтомицинку.
Наконец, перевязка была закончена, и Алим попробовал обуться в Витькины кроссовки.
- Ну, что? – с тревогой спросил Витька, обуваясь в кроссовки Алима.
- Ааа... - Алим неуверенно потоптался на месте и сделал вывод: - Отлично! А как ты?
Витька сделал несколько шагов взад-вперед.
- Впритык, но не давят. Нормально!.. Пошли быстрее, а то мамочка наша классная теперь соскучилась!
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями