Интерес к возрождению «традиций национальной архитектуры» появился в «европейском» Петербурге еще в 30-х годах позапрошлого века. Большую роль в этом процессе конечно играла пресловутая «триада» ставшая тогда основой официально идеологии – православие, самодержавие, народность. Но были тут причины и не только идеологические. Общий интерес архитекторов того времени к «исторической ретроспективе», просто не мог обойти вниманием собственные, «русско-византийские» примеры для подражания Тем более при «высочайшем покровительстве» подобных экспериментов. Впрочем, довольно долго все эти творческие искания ограничивались разработкой проектов и строительством новых храмов…
Первый доходный дом «в национальном вкусе» был построен в Петербурге только в 1876-м на Фурштатской.
Общая планировка дома была типичной для подобных строений того времени, рассчитанных на состоятельных жильцов. Четыре этажа (пятый был надстроен позднее), прямоугольное каре флигелей с просторным и светлым внутренним двором,
широкий холл парадной,
пологие лестницы,
три квартиры различной планировки на одной площадке…
А вот его «внешность» в глаза бросалась сразу. Все еще популярные тогда формы «неоренессанса» были тщательно «задекорированы» в том самом «русско-византийском» стиле, который ранее был исключительной прерогативой церковного зодчества. Даже лестничные ограждения в парадной были выполнены явно по индивидуальному заказу и именно для этого дома.
Отзывы современников о новой постройке были разными, но, на «улице особняков», все это выглядело крайне необычно.
Автором смелого «национального» проекта был Иван Семенович Богомолов, который вполне мог стать лидером «национального стиля» в отечественной архитектуре. Но увы. Не стал.
Иван Семенович происходил из московского купеческого семейства «средней руки». Отец его «выбился» в купеческое сословие из крепостных крестьян Ярославской губернии и, на самом деле, художественных наклонностей сына отнюдь не поощрял. Но Богомолов-младший в своих стремлениях к творческой работе похоже был не менее упорным человеком, чем его родитель в делах торговых. Работая в семейной лавке он посещал бесплатную рисовальную школу, а потом поступил по экзамену и отлично окончил Строгановское училище технического рисования. На дальнейшее образование в столичной Академии художеств средства ему пришлось зарабатывать самостоятельно оригинальными «декоративными» эскизами ювелирных украшений, мебели и многих других «востребованных предметов».
Выбор талантливым рисовальщиком «архитектурного отделения» может показаться странным, но именно там Иван Семенович нашел деятельных сподвижников для своего увлечения «национальными мотивами». Самое интересное, что в своеобразной «тройке» будущих лидеров стиля Богомолов был единственным обладателем русской фамилии. Хотя, справедливости ради, и Александр Иванович Вальберг, и Иван Павлович Ропет, родились в Петербурге. Но от «кривых усмешек» их это конечно не избавило…
Первой архитектурной работой Богомолова вполне естественно был храм. А вот 1875-м появился заказчик, который был готов к строительству в оригинальном стиле собственного дома. Точнее заказчица…
Надежда Николаевна Зайцева по происхождению была простой крепостной крестьянкой Нижегородской губернии. В Петербурге она оказалась благодаря тривиальной истории о «барской любви». Правда отцом для четырех детей Надежды Николаевны стал не абы кто, а один из крупнейших в ее родной губернии землевладельцев, предводитель местного дворянства, тайный советник и генерал-майор в отставке Сергей Васильевич Шереметьев. И надо отдать Сергею Васильевичу должное. Конечно о столь неравном браке даже речи быть не могло, но дети его, по принятой в таких случаях традиции, получившие фамилию Сергеевых (по имени отца), да и сама Надежда Николаевна, после кончины Шереметьева в 1863-м году, явно без средств к существованию не остались. Построить дом на Фурштатской мог далеко не каждый.
Не берусь судить как и где именно пересеклись пути бывшей крепостной крестьянки Зайцевой и сына крепостного крестьянина Богомолова, но оригинальные представления о том, как именно должно выглядеть современное, стильное и красивое жилье в столице Империи, у них совпали полностью. Надежда Николаевна домом своим гордилась и даже специально писала в журнал «Зодчий» где, по ее мнению, не правильно указали и занизили стоимость принадлежавшего ей владения. Она уточнила, не без самодовольства конечно, что в общем сей проект обошелся владелице более чем в 260 тысяч рублей. В дальнейшем дом этот долгие годы так и оставался «семейной собственностью». В 1917-м его последним владельцем был младший сын Надежды Николаевны – Василий Сергеевич Сергеев.
Для Ивана Семеновича Богомолова этот эксперимент в «сфере жилищного строительства» остался одним из очень и очень немногих. Увы. Он скоропостижно скончался в 1886-м в возрасте 45 лет и настоящий расцвет «национального стиля» в архитектуре уже был связан с именами его друзей и коллег. Впрочем, даже в их работах заметить влияние идей так рано умершего коллеги не очень сложно…
Такая вот история.
P.S. И два слова о жильцах. В этом доме, что наверное вполне логично, долгое время жил один их корифеев архитектуры «русско-византийского» стиля Василий Антонович Косяков. Лет пять жил тут и его младший брат Владимир. Единственная мемориальная табличка на доме впрочем не про них, а про то, что в 1917-м тут «бывал» Владимир Ильич Ленин у известного «общественного деятеля» Дмитрия Васильевича Стасова.
Сомнительно конечно, что в 17-м Ильич бегал на Фурштатскую для приятного общения с почтенным 90-летним старцем, но вот с дочерью его – Еленой Дмитриевной, которая тогда была секретарем Бюро ЦК большевицкой партии – у него были дела наверняка. Любопытно еще и то, с кем Ленин мог случайно встретится в этой парадной (а может и встретился…). В 1917-м именно тут жил Михаил Владимирович Родзянко… Неисповедимы пути…