У Иван Иваныча был сын. Был он какой-то странный пре-странный. Начнем с того, что был он все-таки молодой, а не такой же старик, как у остальных коллег-товарищей по королевству. И мысли у него были все какие-то вверх тормашками. Чудил не перечудил, в общем, так что бате все время было тупо за него неудобно. Звали его тоже как-то необычно, хоть имя и сам Иван Иваныч выбрал. Не понимал он еще тогда, что имя ребенка само в голову родителя всегда стучится. Ибо важно оно и саму его суть определяет. В общем не спроста это все, ровно как и момент рождения. Так вот, не отвлекаемся, звали его Ростислав. И, действительно, рос он быстро, но видать все в разум пошло, раз так и не состарился, как все нормальные дети, к 20 годам.
Нашел как-то раз Ростислав в саду их ледяного дома бочку. Она, хоть и деревянная была, но все равно заледенела от безысходности. Сел он в нее, закрылся крышкой и начал там просто дышать. Как-то неожиданно по-кайфу стало парню, расслабился, даже глаза закрыл от удовольствия. В первый раз на столько близко наедине с собой оказался, никто ему ничего, ни в уши, ни в глаза не лил и не мелькал. Выключило его в какой-то момент в сон дремучий и как глаза-то на происходящее подраскрыло! Как все вокруг в его королевстве живут, как одни старички друг другом помыкают, как одни в уши другим воду льют, да ледянящими картинками помелькивают. Радостный он проснулся, сердце то в нем от счастья и любви никогда не виданной так затрепетало, что выпрыгнул довольный из бочки, в которой в этот момент и дна не было видно, от ее изобилия светящимся пространством. Понял он, что бочка эта - волшебная - и, что надо в нее своих друзей привезти. Бегом побежал за ними, хотя нет, вприпрыжку даже, в трепете от горящего в области сердца жара.
Друзья оказались отзывчивыми и любознательными. Улетели в бочку не раздумывая. Познали все то же, прыгать выше неба стали, порхать бабочками и созерцать весь мир совьей мудростью. Прознали про то старички важные, те самые, что ледышки колотили, и поработили через них остальных старичков и их жен. Не понравилось им разоблачение. Ясен перец, кто ж захочет по доброй воле сам работу делать, когда всю жизнь только чужой и пользовался. Спрятали они волшебную бочку и ключи от нее в яйцо, утку и куда там обычно кащей свою смерть складывает. А людям объявили, что от бочки правильные граждане умом трогаются и что опасна она, с такой заботой сообщили, что старички и поверили. Рассказам Ростислава они больше не верили, отвернулись от него и в отшельники отправили.
Жизнь в королевстве вернулась в прежнее русло, но едва заметное семя сомнения все-таки поселилось где-то в сознаниях его жителей. Стало оно там медленно раскрываться, ростки пускать, тонкими обволакивающими нитями проникать в самые закоулки сознания и просвечивать нежным пламенем все то, что как-то не связно было в этой жизни меж ледышек. Что раньше незамеченным проходило, стало притягивать внимание и направлять его на совершенно новое - критическое - мышление, выросшее из этого маленького сморщенного семечка.