Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 175 часть 6
Татьяна сварила кофе. Разлив его по чашкам мужу и сыновьям, уселась за стол сама. Она взяла чашку кофе, поднесла её к носу и, вдохнув аромат, закрыла глаза от наслаждения. Попробовав глоток, воскликнула:
— Вот так бы всегда! — она взглянула на мужа и похвалила его: — А ты молодец, Вань! Умеешь жену порадовать.
— Так я старался, радость моя! — откликнулся Иван на похвалу, жена это делала крайне редко.
— Вот всегда бы старался, так тебе бы цены не было, — озвучила ему свои пожелания Татьяна.
— И чтобы ты со мной делала, с идеальным-то? — переспросил он, улыбаясь. — Ты же бы от скуки к другому сбежала, как пить дать.
— Да с чего бы это? — игриво продолжила разговор Татьяна, — Ты мне покажи хоть одну бабу, которая бы от идеального мужика к другому сбежала.
— Ты будешь первой, Тань, а мне разве это надо? Да, конечно, нет, прикипел я к тебе и душой и телом. Так что живи, моя дорогуша, с неидеальным мужем, но любящим тебя.
— Эко ты завернул, милый мой! — смеясь, воскликнула Татьяна. Сыновья поглядывали на родителей и не могли понять, что с ними сегодня такое происходит: то кричали на сестру, а стоило ей уйти, воркуют, как голубки.
— Кофе, что ли, на вас так действует? — глядя на родителей, пробурчал Пашка.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил его отец.
— Да вы влюбились, что ли друг в друга? — с ухмылкой задал вопрос сын и покраснел.
— А мы и не переставали любить, — ответила мать и выпила ещё глоток. — Я ж по любви за вашего папку вышла. — Она взглянула на мужа: — Папка не даст мне соврать. Вскружил он мне голову, ох, вскружил! А мне даже и восемнадцати не было, влюбилась я в него без памяти. Ну, ты что молчишь-то, Вань? Так или не так?
— Да заслушался я, царица моя, ты ж никогда мне этого раньше не говорила.
— Да когда говорить-то было? Одна забота да работа…Вот и сказала сейчас, чтобы дети знали.
И Пашка задал ещё один вопрос, который давно крутился в его голове, но он всё не решался его озвучить:
— А Ленка тогда откуда взялась?
Чашка с кофе чуть-чуть не выпала у Татьяны из рук от неожиданности. Остатки кофе разлились по столу. Прошка сунул палец в кофейную лужицу и стал размазывать кофе на столешнице, рисуя рожицу. Татьяна опешила, сделала паузу на пару секунд, а потом ответила сыну:
— Оттуда, откуда и ты.
— Не-а, она чужая! — упрямо твердил сын, — Она не оттуда, откуда я.
— По губам бы тебе за такое, — сказала Татьяна, замахнулась рукой, но бить не стала.
— А чё сразу по губам-то? Я же только спросил, — оправдываясь, возразил ей сын.
Татьяна хотела было что-то ещё сказать, но муж её опередил.
— Тише, царица моя, тише, — попросил Иван и, успокаивая, стал гладить её по руке. — Кого ты слушаешь? Ну, сморозил сын глупость, а ты уж готова разреветься.
— Разве это глупость, Вань?
— Так ему всего восемь, вырастет — поумнеет.
Иван взглянул на Пашку и спросил: — Так ведь, сын?
Тот молча кивнул головой.
— Вот видишь, а ты переживала. Вырастет Пашка и глупых вопросов задавать не будет. Осталось-то всего ничего: через десять лет в армию заберут.
Иван встал, подошёл к раковине, взял тряпку и, вернувшись, вытер кофейную лужу на столе.
— Вот в кого он у нас такой, а, Вань? Настроение взял и испортил за просто так, — посетовала Татьяна мужу и, не дождавшись ответа, гаркнула на сыновей:
— Что кофе не пьёте? Папка старался, деньги потратил, шоколадку вот вам ещё купили и пряники. Колбаса ливерная лежит, а вы нос воротите.
Тёмка чуть-чуть попробовал и тут же сморщился.
— Фу-у, какая гадость! — заявил он, — Надо её шоколадкой заесть.
— Ага, гадость ещё та и такая дорогая…— поддержал его Пашка.
— Какая ещё гадость? — возмутилась мать, — Это ж кофе, а его аристократы пьют.
— А мы теперь аристократы, мам, что ли? — переспросил её Тёмка и навострил уши, ожидая ответ.
— Мы нет. Мы с отцом — рабочий класс! — гордо ответила сыну Татьяна, но тут же поправила сама себя: — Совсем забыла: папка-то ваш больше не рабочий класс, он теперь в отделе штаны просиживает.
— Он уже аристократ? — удивился Тёмка, представляя, как он похвалится своим знатным происхождением Ясеньке.
— Нет, конечно, его работа в орготделе к аристократии никак не относится, аристократы вообще не работают, они только кофе и пьют.
— Тогда зачем нам всем эту гадость пить, пусть они её и допивают, аристократы эти…
Слова из уст Тёмки прозвучали вполне логично. Иван, смеясь, оценил его довод:
— Да, сынок, действительно!
— Вань, ты чему детей учишь? — вспылила жена.
— Чему? — переспросил Иван и почесал свой затылок.
— Да ничему ты их путному не учишь. Другой бы взял да сказал: привыкайте пить кофе. Кофе не каждый пить может.
Иван сидел на табуретке и опять чесал затылок, не зная, что на это ответить жене.
— Вань, ты чего это всё затылок-то свой начёсываешь? Уж не развёл ли чего?
— Чего, Тань?
— Зоопарк.
— Какой ещё зоопарк?
— Тот самый, который потом налысо сбривать придётся. Ну-ка, дай-ка я гляну, — сказала Татьяна и подошла к мужу. Он не сопротивлялся, а с опаской ожидал вердикт.
И она вскоре его огласила: — Да вроде бы не видно живности никакой, а то я уж напугалась.
— Так и у меня уж коленки задрожали от страха, как представил себя лысым, — признался жене Иван.
Татьяна помыла руки и опять вернулась к столу. Сыновья пить кофе не желали, а уплетали шоколад.
— А вы кофе-то, что не пьёте? — опять спросила она у них. Прошка ответил за всех:
— Кофе — это фу-у кака бяка.
— Много ты понимаешь, — проворчала на это ему она. — Стараешься, стараешься для вас, а вы вот нос воротите… Что за дети?
— Да хватит тебе переживать-то, царица моя, — Иван положил руку ей на плечо и продолжил успокаивать жену: — Не пьют и не надо — тебе же больше достанется!
— Так-то да, — согласилась Татьяна.
Пашка пододвинул свою кружку к матери и, лукаво поглядывая, сказал:
— Ты ж у нас царица-то, мам, тебе и кофе пить!
— А вот это правильно, сынок! — одобрил его Иван.
Он взглянул жене в глаза и добавил:
— А нам, твоим подданным, и чая достаточно.
А потом Иван обратился он к сыновьям:
— Правильно, архаровцы?
И те хором ответили ему:
— Да-а!
— Сейчас чаёк заварим и напьёмся от души.
Иван встал, взял чайник, налил в него воды из-под крана и поставил на газовую плиту кипятить.
Татьяна задумчиво смотрела в окно и допивала за детьми кофе.
Чайник вскипел. Дети с удовольствием напились чаю и ушли в комнату. Оставшись наедине с мужем, Татьяна с грустью сказала ему:
— Вань, что-то не то я наделала...
— Это ты о чём? — переспросил он.
— Да о книге «Живи и помни», будь она неладна...
Иван слушал жену молча.
— Бес меня попутал, Ленку подвела.
— Подвела — это не то слово. Подставила ты её, вот это больше подходит.
— И что теперь делать? — она смотрела на мужа, ожидая ответ.
— Признаться.
— Как признаться-то?
— Придёт — покаешься, прощение попросишь.
— У кого, у неё что ли?! — переспросила она.
И Иван поддакнул ей:
— Конечно, у неё.
—Да ни за что! Ещё у дочери я прощения не просила, — сказала она, как отрезала.
Услышав это, Иван задумчиво произнёс:
— Меня ещё втянула: с утра об стенку шибану́л* её сгоряча. Вида́ла, какой у неё синяк на руке?
— Ещё бы, конечно, вида́ла. Да у неё сосуды слабые: только пальчиком тронь — и синяк обеспечен.
— Ох, Танька, Танька, что ты творишь?
— Так она же сама виновата: привязалась ко мне с утра пораньше, вот и получила под горячую руку.
— Так её же можно понять: подруга книгу требует, а книга неизвестно где.
— А меня-то кто поймёт? — вскричала Татьяна. — Почему я-то всех понимать должна?
— Так ты мать!
— Да, я мать… Я мать… — опустив глаза, в полголоса сказала она. — Говорила же тебе, что книга распутная, а ты не поверил. Подвела она меня под монастырь: родную дочь из-за неё взяла да подставила. Я начальнице книгу дала. Что со мной, Вань?
— Ну, ошиблась ты. Все ошибаются. Ты, главное, вывод сделай из всего этого и живи дальше, но помни.
— Да где уж тут такое забудешь...
Иван посмотрел на жену, а потом прижал её к себе, и она расплакалась, как маленькая девочка. А он подумал: «Не пропащая она — совесть-то у неё есть, а вот я-то...»
Он потом посмотрел ей в глаза и попросил:
— Не губи ты свою душу, Тань, и мою не губи. Нам с тобой друг за друга держаться надо.
— Надо, Вань, надо…
…Пашка стоял в коридоре и подслушивал разговор родителей. Когда мать ненадолго отлучилась из кухни, он подошёл к отцу и спросил:
— Пап, почему ты за Ленку заступаешься, она же не твоя дочь?
— Откуда ты это взял, сынок?
— Так ты же сам постоянно это говоришь.
— Да мало ли что я говорю: дочь она мне. Я же её и кормлю, и одеваю с рождения.
— Лучше бы не кормил и не одевал, мне бы с братьями больше доставалось.
— Ого, как ты завернул... — Иван легонько щёлкнул его пальцем по кончику носа. — А кто с вами выводился, а? Не Ленка ли? Ей же ещё и пяти не было, когда вы родились. А она ж водилась с вами, пелёнки и ползунки вам меняла. А потом Прошка появился, и с ним она выводилась. Мы, считай, детства её лишили, а ты говоришь, чужая она вам. Да она роднее родных.
И Пашке стало стыдно, он насупился и замолчал.
— Вот так-то, сынок! Живи и помни об этом. А забудешь, так я тебе напомню...
Пояснение:
шибану́л* — толкнул, саданул
© 21.07.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 175 часть 7 Дорога домой будет опубликовано 23 июля 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓