Зоя проснулась рано, было даже ещё не утро, была вторая половина ночи. Но в последнее время у неё так сложилось: проснётся в два часа, и уснуть больше не может. Вот и сегодня то же самое.
Она накинула халат и босиком прошлёпала к окну. За окном тускло горел и качался от ветра единственный на весь двор фонарь. Кружила метель, снежные вихри, поднятые ветром, добирались чуть ли не до её второго этажа. Опять больно заныло сердце, подумалось: заметёт все дорожки, как почтальоны завтра в Пеньково побегут…
Почему-то всегда на ум приходило Пеньково, некогда большая и многолюдная деревня, в которой жила её мама и где они с Денисом так любили проводить отпуск. Время сделало своё чёрное дело: старики умерли, молодёжь разъехалась, добротные дома под шиферными крышами стали никому не нужны, одиноко догнивают свой век.
Хорошо, что их дом после смерти мамы Денис подсуетился и сумел продать кому-то на вывоз. Зоя так и не видела никаких денежек, потому что вскоре из её судьбы исчез и Денис. Ей казалось, что их связывает крепкая кровная нить, а оказалось – просто осенняя паутинка. Летела мимо, зацепилась, соединила её, деревенскую, и его, городского, а ветер подул, оборвал ниточку, и всё кончилось, паутинка полетела дальше…
Обиды на Дениса у Зои не было, так, какая-то горечь в душе, да и то не на него, а скорее на глупость свою. Вот и всё. Нет, вернее, не всё, были ещё воспоминания, которые грели душу и спасали от одиночества. Чаще всего почему-то вспоминалась их деревенская речушка Кочевряжка, жёлтый песок на берегу единственного плёса, где они с Денисом любили проводить чуть ли не все дни их первого совместного отпуска.
Там, на грубо сколоченной скамье, начиналась их любовь, там они и потом часто сидели, тесно прижимаясь друг к другу молодыми и сильными телами. Воздух, пропитанный запахом сосновой смолы, пьянил и кружил голову. «Зой! А роди мне сына!», - как-то шепнул ей Денис, гладя губами её маленькое розовое ушко. Зоя резко повернулась и глянула на Дениса, как на сумасшедшего: «Деня! Какой сын? У нас же ещё нет ничего, мы нищие. Вот заработаем денег, устроим всё, тогда уж…»
Выскользнув из его горячих рук, Зоя легла на песок и долго глядела в дрожащее от июльского зноя небо. А Денис, нервно выкурив сигарету, бросился в омут и поплыл к другому берегу. Волны, поднятые его вторжением, долго ещё, набегая друг на друга, плескались о прибрежную осоку. Выбравшись на другой берег, он махнул Зое: «Плыви!» И она, легко поднявшись, с визгом погрузилась в воду и поплыла, уже видя протянутую Денисом руку, он спешил помочь ей подняться на противоположный крутой берег. Так было не раз. Взявшись за руки, они уходили в лес, где редкие сосны и горячий песок под ногами, кружили их головы и волновали молодые влюблённые души.
А ближе к вечеру, когда они, наконец, возвращались в добротный родительский дом, их уже поджидали бабушкины пироги из русской печки и самовар на углях. Денис ловко подхватывал его и выносил на уличный столик, вокруг которого он расставил пеньки, а бабушка покрыла их связанными вручную полосатыми кружками…
На этом месте Зоя обычно всхлипывала и спешила на кухню, чтобы поплескать на глаза холодной водой из-под крана.
Успокоившись, она говорила себе: «Это и было счастье! Было, только я не понимала, я просто жила, ошарашенная этим счастьем… Потому и не сберегла. Глупая! Но, если я встречусь с ним ещё раз, я его сразу узнаю, и буду беречь, уже не позволю себе его расплескать, не разменяю на пустяки. Пусть оно только встретится…»
Читайте и другие мои рассказы!
Буду благодарна за лайки, комментарии и репосты!