В одном вопросе здесь заключено сразу несколько, но в центр я бы поставил вопрос об осуждении и обличении.
Если обличение объективное, взвешенное и касается человека (или ситуации), которая нам известна, то в нем ничего предосудительного нет. Это подтверждается церковной традицией, когда Апостолы неоднократно в своих посланиях обличали кого-то, разбирали ошибки своих братьев во Христе, давали наставления и рекомендации по исправлению сложившейся ситуации.
В православной практике присутствует опыт обличения один на один (например, духовник может наставлять и поучать своего послушника). Если такой формат оказывается неэффективным, то круг участников обсуждения расширяется, - приглашаются третьи лица, к экспертному мнению которых готовы прислушаться все стороны, и ситуация разбирается в расширенном составе. Если же и в этом случае результат не будет достигнут, - вопрос выносится на уровень церковной общины или выше. Как правило, каждый из этих этапов предваряется молебном и обращением ко Господу вразумлять все стороны и прийти к правильному решению. Если же обличаемый брат и после такого шага не захочет менять свою точку зрения, то, по словам апостола Павла, к нему надо относиться как к язычнику или мытарю, то есть, он, практически, исторгается из Церкви.
Когда два собеседника обсуждают поступки третьего, которого с ними нет, — это не очень хорошо с этической точки зрения. Тут лучше собраться всем вместе и обсудить волнующий момент в поведении кого-то из участников или сложившуюся ситуацию. При этом крайне важно, чтобы все участники были знакомы друг с другом достаточно хорошо. Но ситуация, прямо скажем, непростая, так как справедливое обличение от осуждения разделяет очень тонкая грань.
Еще один важный момент – у современных людей духовная культура находится на крайне низком уровне, зачастую люди судят о поступках других людей, не имея всей полноты информации о причинах такого поведения. Зачастую «обличители» даже не стремятся узнать поглубже «виноватую» сторону и мотивы ее поступков, поэтому очень легко и непринужденно скатываются из справедливого обличения в праздное осуждение, даже не видя разницу между этими понятиями.
Если мы об отсутствующем человеке начинаем говорить свысока, с некоторым высокомерием, которое может быть очень тонко закамуфлировано мыслями типа: «Слава Богу, я не такой плохой!», — это и есть самое настоящее осуждение, а не обличение. И за такое дело Господь наказывает «обличителя» очень серьезно. Достаточно вспомнить известную библейскую притчу о фарисее и мытаре (в древнем Израиле мытарем назывался сборщик налогов в пользу Рима, он назначался из местных жителей и в их глазах был неуважаемым человеком, предателем своего народа): «Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как сей мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть от всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18: 9–14).
Многие святые отцы, давая толкование этой притче, сходятся во мнении, что фарисей, из-за своей гордыни, осуждения и глумления над мытарем, вообще не спасся.
Мы не судьи другим людям, только Господь знает всю полноту причинно-следственных связей, которые побудили тех или иных людей поступить именно так. Только Он имеет полное право судить и наказывать. Мы же, не зная всех обстоятельств жизни другого человека, практически всегда скатываемся в осуждение, совершенно не имея на это право. А уж если два человека начинают обсуждать третьего, который не с ними, то тут вообще только держись! Дьявол не преминет воспользоваться такой ситуацией, чтобы еще больше распалить осуждающих, довести их до ссоры и духовного падения.
Резюмируя, могу привести высказывания старца Амвросия Оптинского, который говорил: «Нужно иметь внимание к своей внутренней жизни так, чтобы не замечать того, что делается вокруг себя. Тогда осуждать не будешь». На вопрос, как жить, батюшка отвечал: «Жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение».