Максим Литвинов (урожденный Меер-Генох Мойшевич Валлах) был из когорты старых партийцев. Он вступил в РСДРП аж в 1898 году, а в 1903 оказался в большевиках, хотя всецело симпатизировал меньшевикам, они казались ему более эффектными и уверенными.
Литвинов был из тех самых партийцев, из Заграничной лиги русской революционной социал-демократии, которых так не любил Сталин, считая, что пока они отсиживались в безопасности за границей, распивая кофе с profiterole, оттопыривая мизинцы — настоящие революционеры томились в царской России по тюрьмам и каторгам.
Сталин недолюбливал этих старых экзальтированных революционеров-ленинцев. И не мудрено, что их с каждым годом становилось все меньше и меньше, до тех пор, пока не остались лишь избранные из них и наиболее преданные. Литвинова преданным назвать было трудно. Он был предан делу партии, а не Сталину. Он был ершист, а не лоялен, он был ужасно неудобен.
Я.З. Суриц вспоминал:
"В 1936 году меня вызвали в Москву. На совещании Литвинов изложил свою точку зрения, Сталин с ним согласился, подошёл и, положив руку на плечо Литвинова, сказал: «Видите, мы можем прийти к соглашению». Максим Максимович снял руку Сталина со своего плеча: «Ненадолго…»"
Накануне революции Литвинов проживал в Лондоне, был секретарём лондонской группы большевиков и секретарём Герценовского кружка.
С января по сентябрь 1918 года Максим Максимович являлся дипломатическим представителем Советской России в Великобритании, неофициально, т.к. Британская империя не признавала Советскую Россию. Литвинов даже попытался сместить старое русское посольство в Лондоне и вытребовать его здание под нужды советского посольства, но потерпел неудачу. Затем арест, обмен на английского дипломата и возвращение в советскую Москву.
В столице Литвинов не задержался, в декабре 1918 года по указанию Ленина он едет в Швецию, затем в Данию. Именно через Литвинова проходили все торговых сношения с правом ведения переговоров, а также коммерческие, банковские, финансовые и валютные операции.
Нарком Чичерин, 1920 год, о Литвинове:
"Его пребывание за границей имеет для нас прямо-таки неоценимое значение, он один даёт нам постоянную замечательно проницательную информацию о каждом биении пульса мировой политики..."
С помощью Литвинова Советская Россия продавала золото за рубежом, в обход санкций Антанты.
Часть этих денег тратилась на закупки зерна, паровозов, снаряжения для РККА, основная же часть золота легла на секретные партийные счета в западных банках для финансирования деятельности ИНО НКВД, Коминтерна, пропаганды советской жизни за рубежом и прочие нужды.
Обстоятельства этих сделок были столь секретны, что когда в апреле 1928 года в Москве, на 3-й сессии ЦИК, был поднят вопрос о судьбе золота, переданного за границу в 1921 году, Максим Литвинов в продаже драгоценного металла признался, но дальнейшую судьбу этих денег прояснить не смог. Вырученные за золото деньги распределяли Ленин и Рыков, через специальных товарищей, уровнем секретности повыше Литвинова.
С мая 1921 года Максим Литвинов назначен заместителем наркома НКИД Чичерина.
Перебежчик Борис Бажанов писал о Литвинове:
"Чичерин и Литвинов ненавидят друг друга ярой ненавистью. Не проходит и месяца, чтобы я [не] получил «строго секретно, только членам Политбюро» докладной записки и от одного, и от другого.
Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов — совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой.
Литвинов пишет, что Чичерин — п***раст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата... Члены Политбюро читают эти записки, улыбаются, и дальше этого дело не идёт."
Бажанов также цитировал выжимку из письма Чичерина к Ворошилову от января 1928 года:
"Мои отношения с Литвиновым дошли до белого каления, между тем Политбюро им дорожит, и мне остаётся только просить о назначении меня на маленькую работу в провинции, лишь бы уйти от Литвинова..."
Верно ли писал Бажанов или соврал, ради эффекта? Кто его знает. А Политбюро действительно Литвиновым дорожило. С 1930 года Максим Литвинов — народный комиссар по иностранным делам СССР.
В феврале 1937 года будет арестован Рыкова и многие товарищи из ЦК, многие товарищи из наркомата иностранных дел тоже будут арестованы. А Литвинова не трогали. Несмотря на неуживчивый характер. Несмотря на то, что позволял себе говорить все, что думает тем, кому этого говорить не следует. Несмотря на дружбу с теми, чьи имена клеймили на процессах в ходе чисток.
Вячеслав Михайлович Молотов говорил о Литвинове:
"Я, конечно, не очень хорошего мнения о Литвинове, но заслуги у него есть. Он, конечно, дипломат неплохой, хороший. Но духовно стоял на другой позиции, довольно оппортунистической, очень сочувствовал Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, и, конечно, он не мог пользоваться нашим полным доверием... Литвинов только случайно жив остался..."
Но все случайности в Советском Союзе были не случайны. Литвинова не любил и Сталин, но уважал его компетентность и мастерство. Сам Литвинов так говорил о Сталине: "Не знает Запада… Будь нашими противниками несколько шахов или шейхов, он бы их перехитрил…"
Илья Эренбург вспоминал:
"У Максима Максимовича была вполне миролюбивая внешность: толстый, добродушный, хороший семьянин. Да и досуги его были заполнены невинными развлечениями — за границей, когда выпадали два-три свободных часа, шёл в кино, глядел мелодраматические фильмы, «страсти-мордасти». Он любил хорошо покушать, и приятно было на него глядеть, когда он ел — так восхищённо он макал молодой лучок в сметану, с таким вкусом жевал. Любил разглядывать большой атлас, — наверно, колесил по далёким незнакомым странам. Он любил жить. Однако этот добродушный человек умел полемизировать, и западные дипломаты поглядывали на него с опаской. Некоторые из его выступлений в Лиге Наций облетели мир...
Литвинов хорошо знал Запад, он прожил много лет в эмиграции, женился на англичанке. Он говорил о Ленине: «Это был человек, который понимал не только претензии русского крестьянина, но и психологию Ллойд-Джорджа или Вильсона…»"
Между тем, едва положение СССР в международной политике ухудшалось — Литвинова критически задирали на заседаниях ЦК. Он не сносил, а яростно защищался, дело доходило до взаимных оскорблений. В апреле 1939 года Председатель СНК СССР Молотов публично обвинил Литвинова в политическом головотяпстве. 3 мая 1939 года Литвинов просит освободить его от должности наркома, Сталин это прошение удовлетворяет.
Молотов считал, что "Литвинов не обеспечил проведения партийной линии в наркомате в вопросе о подборе и воспитании кадров, НКИД не был вполне большевистским, так как товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и советскому государству людей".
Некоторые источники утверждают, что в 1940 году группой П. Судоплатова с подачи Берии планировалось физическое устранение Максима Литвинова. Но этого не произошло.
В феврале 1941 года на XVIII партконференции Литвинова вывели из состава ЦК и тогда он крикнул Сталину "Что же, вы считаете меня врагом народа?". "Не считаем", ответил Сталин и вышел из зала. Несмотря на конфронтацию между Молотовым и Литвиновым, Вождь народов не желал для Литвинова печальной участи.
В июле 1941 года Литвинов снова понадобился. Молотов не вытянул ситуацию на политических компромиссах, не хватило умения и опыта, началась война, и Максим Максимович Литвинов приставлен к нему заместителем. Сталину потребовался виртуоз, который отменно разбирается в теневой дипломатической работе.
Задача Литвинова — склонить Гопкинса, посланника американского президента, на сторону Советов. Гарри Ллойд Гопкинс уехал из Москвы с твердой решимостью убедить Рузвельта оказать всестороннюю поддержку Советскому Союзу.
Литвинов выйдет в отставку в 1946 году. 31 декабря 1951 года Максим Максимович не переживет очередной инфаркт. Со всеми почестями его похоронят на Новодевичьем кладбище. В некрологе напишут "Верный ленинец, видный члeн Коммунистической партии, выдающийся деятель Советского Союза...".
Сын вспоминал, как за несколько дней до ухода Максим Максимович Литвинов лежал днем с закрытыми глазами. Жена спросила его, дремлет он или задумался? Я вижу карту мира..., ответил Литвинов.