Я рос в малонаселенной деревне со своей бабушкой. Она вела себя довольно странно, вечерами запирала все двери и окна, а сама уходила куда-то. Я знал, что за домом есть еще одна "секретная комната", в детстве даже лазил туда, чтобы ее исследовать. Но ничего кроме шерсти, цепей и запаха псины не обнаружил. Может, у бабушки когда-то была собака, и она так хранит память о ней? Мне быстро стало это не интересно, пока я не начал слышать, как она уходит по вечерам именно туда.
Комната была достаточно далеко от моей, и, как я мог понять, бабушка как-то сделала там звукоизоляцию, ведь я никогда не слышал, что она там. А теперь меня ночью начали преследовать лязги цепей, бабушкины шаркающие шаги по деревянному полу и чей-то голос.
Я не мог разобрать, о чем именно бабушка говорит с этим незнакомцем, но временами слышал, как она ругается и злится, а собеседник остается спокоен. Меня немного пугали эти неожиданные изменения в моих органах чувств. Но бабушка слышала также хорошо, как мне казалось. Ни разу еще не удалось уйти так, чтобы она не заметила этого.
Постепенно улучшилось обоняние. Я стал чувствовать запах волчьей шерсти, металла, росы и даже пару раз учуял белку на ветке. И вот об этой странности я точно не хотел никому говорить. Ни бабушке, ни малому количеству друзей. Казалось, что меня засмеют за это, ну или, отправят в лечебницу какую-нибудь. Ведь не может человек быть настолько чувствительным.
Но это, как оказалось, не было пиком. Чем ближе наступало мое совершеннолетие, тем больше странностей со мной происходило. Мне все больше хотелось мяса. Сырого, не приготовленного с приправами, а чтобы добыча билась у меня в зубах. Та противная белка на ветке, будто дразнила меня. Под кустом испуганно прятался заяц, и я ощущал всей кожей его сердцебиение. Меня уже не пугала отдаленность леса. Мне хотелось броситься в погоню.
Бабушка заметила мое состояние, и стала давать ужасно вонючие отвары. Не знаю, что было в составе там, но я точно чувствовал запах мяты и розмарина. Хотелось чихнуть и избавиться от этих запахов в носу, только вот бабушка заставляла выпивать до дна. На третий день стало легче, притупилось обоняние и слух. Желание охотиться тоже отступило. Отвары оказались приятным чаем. До моего дня рождения.
Около полуночи бабушка зашла ко мне и разбудила. Я сначала разозлился, что мне не дают спать. А потом злость сменилась яростью. Хотелось рвать и метать. А белка на дереве перестала быть просто добычей, она превратилась во врага. Мне нужно было мясо. В голове одна мысль сменялась другой, рот заполнила слюна. Я даже не заметил, как бабушка завела меня в ту комнату и пристегнула цепями. Я увидел только как она уходит и запирает окно снаружи. Из горла вырвался рык. Хотелось пить и созвать стаю.
- На помощь! - пытался кричать я, но получался только невнятный вой.
Бабка точно сошла с ума! Заперла меня здесь одного. Вдруг меня накрыла паника, страх овладел каждой клеточкой моего тела. Если бы у меня был хвост, я бы его поджал. Но мысли о хвосте и мести сменились резкой болью. Мне будто вывернули все кости. Я чувствовал, как перестраивается мой скелет. Кожа лопалась, а под ней была шерсть. Я кричал, метался из угла в угол, моля, чтобы все это кончилось. К утру болевой шок настиг меня, и я отрубился.
Продолжение следует...
