Ликование в Афинах после победы при Марафоне вполне объяснимо и понятно, сложнее представить, как к этому поражению отнеслась Империя Ахеменидов. Удивительно, но даже Дарий I воспринял весть о Марафоне спокойно, не произнося исторических фраз и проклятий, он просто начал готовить новое вторжение. Пока в Афинах возводили торжественные памятники, делили власть и искали скрытых врагов, Персия вновь строила корабли и готовила войска к дальней дороге.
Другие статьи из серии Греко-персидские войны:
Накануне греко-персидских войн
Поход Мардония
Эллада на пороге войны
Фемистокл, начало
Политик из прошлого
Эгинское фиаско царя Клеомена
Конец «безумного басилевса»
Морской поход Датиса и Артафрена
Путь к Марафону
В ожидании битвы
Сражение при Марафоне
В сентябре 490 г. до н.э. недалеко от небольшого городка Марафон сошлись в бою персидская и греческая армии. Персы не выдержали противостояния с греческой фалангой и стали беспорядочно отступать к кораблям. Преследуя своих противников, эллины ворвались на пляж, где около кораблей произошла последняя схватка, семь кораблей было захвачено греками, остальные ушли в море. «В этой битве при Марафоне пало около 6400 варваров, афиняне же потеряли 192 человека. … Затем, захватив с собой оставленных на острове пленников в Эретрии, персы стали огибать Суний, стремясь прибыть к Афинам раньше афинского войска. Афиняне подозревали, что персы задумали этот маневр по коварному наущению Алкмеонидов: говорили, что Алкмеониды, условившись с персами, когда те уже были на кораблях, дали им сигнал щитом ...» Геродот. Не совсем понятно, откуда афиняне узнали о планах персов нанести удар по Афинам и что означал сигнал, поданный их некими тайными сторонниками, ведь никто из античных авторов не сообщал о попытке захвата власти в Афинах. Геродот яростно возражал против сговора Алкмеонидов с персами, посвятив их оправданию несколько абзацев своего труда. Подобная принципиальность «отца истории» объясняется как недоказанностью вины Алкмеонидов, так и близостью самого Геродота к Периклу, происходящему из рода Алкмеонидов. «…Щит был тогда действительно поднят — этого нельзя отрицать, потому что это правда. Но кто все-таки его поднял — я не могу ничего больше об этом сказать ...» Геродот.
По словам Геродота: «… Пока персы огибали мыс Суний, афиняне со всех ног спешили на защиту родного города и успели прибыть туда раньше варваров. И как они прибыли от святилища Геракла в Марафоне, так теперь остановились и разбили стан у другого Гераклова святилища, что в Киносарге. Варварский же флот появился и стал против Фалера (тогда это была гавань афинян); затем, простояв на якоре в открытом море выше Фалера, варвары отплыли назад в Азию ...». «Отец истории» (484 - около 425 г. до н. э.) наверняка встречался с участниками этих событий и слушал их истории о победе под Марафоном. О сигнале, поданном персам таинственными врагами, о «марш-броске» афинского войска и о персидских кораблях на рейде Фалерского порта – все это из воспоминаний ветеранов Марафона. Он писал об этих событиях со слов очевидцев, однако, и выражение «врет как очевидец» появилось не просто так. После вторжения персов на остров Эвбея, в Афинах царила крайне нервная обстановка и больше всего опасались предательства, удара в спину от тех, кто выступал за подчинение Империи Ахеменидов.
Ночной марш к Марафону, изматывающее ожидание сражения, и все время тревожные мысли о том, что в Афинах может случиться переворот и «друзья тиранов» или Алкмеониды откроют ворота персам. Поэтому совсем неудивительно, что стратегам показалось, что персидский флот направляется прямиком в Афины, а кто-то из воинов увидел сигналы, подаваемые с помощью щита, во время массового психоза люди еще и не такое видели. Впрочем, все могло быть еще проще: персы действительно собирались атаковать Афины и погрузили большую часть войска на суда, тут их Мильтиад и атаковал. Греки уничтожили прикрывавший посадку на суда заслон, но персидская армия сохранила большую часть живых сил, флот и боевой дух, а потом началась «гонка к Афинам», в которой победили греки. В любом случае – флот Датиса и Артафрена вынужден был вернуться обратно в Азию. На этот раз греки победили!
После того как персидский флот исчез с горизонта, жизнь в Афинах «начала налаживаться». Под Марафон, к месту битвы отправились трофейные и похоронные команды, а на землю Аттики наконец-то прибыли союзники из Лакедемона. «… После полнолуния прибыло в Афины 2000 лакедемонян. Они двигались так быстро, стараясь прийти вовремя, что были уже на третий день по выступлении из Спарты на Аттической земле. Несмотря на то, что спартанцы опоздали к сражению, они все же хотели посмотреть на павших мидян. Они прибыли в Марафон, осмотрели поле битвы и затем, воздав хвалу афинянам за победу, возвратились домой ...» Геродот. Спартанцы отправились в путь после захода луны 18 сентября (16 боэдромиона) и, преодолев за два дня и одну ночь около двухсот тридцати километров, прибыли в Афины утром 20 сентября (18 боэдромиона), на следующий день после сражения. Несмотря на то, что все уже закончилось, лакедемоняне не поленились отправиться в Марафон и осмотреть место сражения, с которого еще не было убрано большинство тел погибших. Безо всякого сомнения лучших воинов Эллады интересовала экипировка персов и победная тактика Мильтиада. И конечно спартанские военачальники отметили для себя возросшую мощь афинского войска, еще недавно беспомощно разбегавшегося перед спартанскими гоплитами.
Афиняне, павшие в сражении при Марафоне, были похоронены под большим могильным холмом, диаметром около сорока пяти метров со временем, получившим имя Сорос. В его глубине до наших дней сохранились сто девяносто два кремированных захоронения, а вот мраморные стелы с именами всех погибших афинян и указанием фил, к которым принадлежали павшие, до нашего времени не сохранились. По данным Павсания («Описание Эллады») курган насыпали там, где персы прорвали центр греческого построения, и где шла наиболее яростная схватка. В слое грунта, у основания холма, учеными были найдены многочисленные наконечники стрел «восточного» типа. Павсаний также писал о могильных холмах платейских воинов и освобожденных афинских рабов, археологи подтвердили его данные, обнаружив эти захоронения около городка Врана. Следов захоронения шести тысяч персов, обнаружено не было уже во времена Павсания (2-я половина II в. н.э.), по устным преданиям их тела были сброшены в траншею, вырытую на границе Большой Топи. Недалеко от «главного холма» с захоронением афинян, сограждане установили памятник в честь Мильтиада в виде ионийской колонны, его остатки были найдены в 1829 г. н.э. У. Банкесом и описаны Ликом. К Олимпийским играм 2004 г. была возведена новая мраморная колонна в память о битве при Марафоне.
Около 460 г. до н. э. в расположенной на северной стороне агоры афинской «национальной художественной галерее» - Поикильской Стое, или, по-другому Расписном портике, была открыта настенная роспись, представляющая все этапы битвы под Марафоном, от первой атаки фаланги до бегства персидской армии на финикийских кораблях. Это монументальное батальное произведение было выполнено на деревянных стеновых панелях живописцами Миконом и Панэном. Зрители смогли лицезреть на ней всех знаменитых марафономахов («марафонских бойцов»): Мильтиада, ведущего эллинов в бой; Кинегира, которому отрубили руку, когда он схватился за корму вражеского судна; Эпизела, потерявшего в битве зрение; драматурга Эсхила. И, конечно, на картине присутствовали олимпийские боги, даровавшие грекам победу над варварами. Все признаки говорили о том, что без их покровительства никак не обошлось, ведь жертвоприношению перед битвой сопутствовали предзнаменования, сулящие афинскому войску победу, а во время битвы, сражающиеся воины, видели призраки героев былых времен - Марафона и Эхетла.
Богам не пришлось обвинять афинян в скупости. В самом начале войны они пообещали Артемиде Агротере принести в жертву по одной козе за каждого убитого перса, но после Марафона не смогли выполнить обещание из-за отсутствия такого количества животных в Аттике. Тогда они постановили приносить ей в жертву по пятьсот коз в год, что и было исполнено. Афина получила новую бронзовую статую на Акрополе, а на монетах ее голову увенчал венок из оливковых листьев. В Дельфах «на средства, добытые у мидийцев в битве при Марафоне» по словам Павсания, была возведена новая афинская сокровищница. Платейцы из своей части добычи при Марафоне построили алтарь «военному» воплощению Афины - Афине Арее.
Особое место среди пожертвований богам занимают два боевых шлема. На одном из них - персидском шишаке, выгравирована надпись: «Зевсу от афинян, которые взяли его у мидийцев». Этот шлем был взят в качестве трофея на Марафонском поле, возможно, он принадлежал кому-то из персидских военачальников, за что и удостоился чести быть принесенным в дар царю греческих богов. Другой шлем, чисто греческий, коринфского типа, это дар храму Зевса в Олимпии от командовавшего греческими войсками под Марафоном стратега Мильтиада. На шлеме надпись, возможно, выполненная самим Мильтиадом: «Мильтиад приношение Зевсу». Исследователи из Археологического музея Олимпии предполагают, что после победы над персами Мильтиад пошел в храм и преподнес Зевсу свой любимый шлем, бывший на нем во время Марафонской битвы, как символ своей благодарности. Изготовление шлема датируется 520 г. до н.э., если это так, то он побывал вместе с Мильтиадом в Скифском походе Дария, украшал голову тирана Херсонеса во время его стычек с фракийскими племенами и во время захвата острова Лемнос.
Афиняне с размахом праздновали победу при Марафоне, да и было отчего. Она стала первым успехом греков в борьбе с Империей Ахеменидов, которая до того времени считалась непобедимой. Причем эту победу одержали, по сути, одни только афиняне, без посторонней помощи. Конечно, стратегическое значение сражения при Марафоне было незначительным, оно не нанесло заметных потерь полчищам Персидской империи и не предотвратило дальнейшие попытки персидского вторжения в Грецию. Однако оно разрушило довлеющий над Элладой миф о непобедимости персов, созданный «массовым сознанием» после ионийского восстания. Итог сражения при Марафоне укрепил воинский дух эллинов и воодушевил многие греческие полисы на борьбу против Персии. Когда через десять лет Элладе вновь будет угрожать вторжение армии Ахеменидов, на сей раз под командованием Ксеркса, коалиция греческих полисов, противостоящих захватчикам, будет состоять уже из двадцати участников, и это тоже будет результатом победы при Марафоне. Одним из частных результатов этого сражения стало то, что оно, на долгие годы вперед, определило развитие военного искусства Эллады. Греческая фаланга с честью выдержала проверку на прочность в условиях численного преимущества противника и показала себя наиболее эффективным для своего времени способом построения тяжелой пехоты. Вместе с тем, столкновение с армией «восточного типа», обладающей явным преимуществом в коннице и эффективной легкой пехоте, заставило греческих стратегов задуматься о прикрытии фаланги стрелками и конницей. Так что для эллинов значение Марафона было несомненным, а что же по этому поводу думали их противники – персы?
Для персов поражение при Марафоне имело скорее моральное, чем военное, значение, да и то далеко не для всех. Поражение небольшой части персидского войска где-то далеко за пределами западных границ Империи совершенно не впечатлило ее население. То, что Геродот и прочие эллины считали «великим событием», с персидской точки зрения, таким не являлось. Дарий, конечно, не выказал радости, узнав о поражении в Греции, но он справедливо считал, что проиграл сражение, но не войну. Беспрецедентная по своим масштабам, для того времени, военно-морская операция осуществлялась без малейших неудач вплоть до дня высадки на территорию Балканской Греции. Датис и Артафрен подчинили Империи Ахеменидов Кикладский архипелаг и остров Эвбея, не понеся при этом значительных потерь, поэтому их неудача под Марафоном, прежде всего, наводила на мысль о недостаточности военной силы под их командованием для завоевания плацдарма на материке. Шесть тысяч воинов были, по меркам Империи, вполне допустимыми потерями и по результатам этого похода Дарий не отказался от мысли покарать Афины и Спарту, а также подчинить себе земли полисов Эллады.
Древнеперсидские свидетельства о греко-персидских войнах практически отсутствуют, поэтому для понимания восприятия персами войны с эллинами приходится использовать косвенные, зачастую сильно фрагментированные, данные. Но даже столь «неполноценные» источники порой позволяют оценить некоторые ключевые моменты персидской идеологии, относящиеся к восприятию тех или иных событий греко-персидских войн. Так боевые сцены на геммах, печатях и надгробиях из Малой Азии и Ирана прямо противоположны тем, что мы можем видеть на образцах древнегреческой керамики, «персидские» изображения прославляют победу персидских воинов над греческими гоплитами. Отголоски официальной персидской версии событий греко-персидских войн дошли до нас в исполнении одного из авторов эллинистического периода. Дион Хрисостом (Дион Златоуст) – древнеримский писатель и историк, греческого происхождения, живший в середине I– начале IIв. н.э., оставил нам крайне интересный отрывок о том, что думало население Империи о ключевых событиях войны с Грецией.
«… Я услышал от одного мидийца рассказ, что персы ни в чём не соглашаются с греками, а говорят, что Дарий отправил Датиса и Артаферна против Наксоса и Эретрии, и они, захватив эти города, воротились к царю. Лишь когда их корабли стояли на якоре у Евбеи, несколько судов, не более двадцати, отогнало к берегам Аттики, и их экипажи вступили в сражение с жителями этого места; и что позднее Ксеркс во время своего похода против Греции победил лакедемонян при Фермопилах и убил их царя Леонида, затем захватил и разрушил город афинян и продал в рабство всех, кто не успел покинуть его, и что после всех этих успехов он наложил дань на греков и отбыл в Азию… Теперь вполне ясно, что это неверное описание событий… и вполне возможно, что царь приказал распространить эту историю среди населения материка, чтобы удерживать их в спокойствии ...» Дион Хрисостом.
Действительно, все написанное выше очень похоже на результат очень умелой пропаганды, когда населению даже не врут, а просто чуть-чуть недоговаривают. Результат получился потрясающий, битва при Марафоне воспринималась персами как незначительное событие, впрочем, для большинства из них так и было. Кампания Ксеркса в Греции представлялась большинству населения вполне себе победоносной. А что, царя спартанцев действительно убили, Афины сожгли, даже Акрополь не уцелел, греческих рабов захватили… Что вам еще нужно для победы? Саламин? Платеи? Не, не слышали, про это глашатаи царя царей ничего не говорили!
Ни сам Дарий, ни его приближенные не считали поход Датиса и Артафрена провальным, наоборот, судя дальнейшим действиям Персии, «разведку боем» признали удачной. На стене террасы Персеполя была найдена надпись Дария, принадлежащая к последним годам его царствования, в ней перечислены племена, подчиненные его власти. Это единственный из древнеперсидских текстов, где среди двадцати пяти подчиненных царю царей стран и народов называется не одна или две, а целых три группы греков: «Ионийцы, которые у моря, ионийцы с островов, и ионийцы, живущие по ту сторону моря». Так что для Дария «вопрос был закрыт», материковые греки являлись его подданными, а поход Датиса и Артафрена являлся одной из многочисленных экспедиций для усмирения мятежа на окраине Империи. Поражение под Марафоном стало всего лишь основанием для пересмотра тактики, было принято решение готовить полномасштабное вторжение одновременно по суше и по морю.
Решили вернуться к маршруту, наполовину пройденному войском Мардония, поскольку с помощью флота нельзя было перевезти количество войск достаточное для уверенной победы. Опять во все концы империи были разосланы приказы о строительстве военных и транспортных кораблей, о создании запасов продовольствия и амуниции, а также о подготовке воинских контингентов и моряков к дальнему походу. Подготовка военных действий подобного масштаба – дело небыстрое, к тому же, поход пришлось отложить, так как в 487 г. до н.э. в Египте началось восстание, а еще через год Дарий Великий умер. Восхождение на трон Ксеркса сопровождалось волнениями в империи и ему пришлось сначала вновь покорять далекий Египет, затем усмирять восстание вавилонян и только после этого возвращаться к организации похода на Грецию. Помня о печальной судьбе флота Мардония у горы Афон в 492 г. до н.э., он в 483–481 г. до н.э. строит канал через перешеек и только после этого отправляется в поход. Судьба подарила Элладе десять лет отсрочки между сражением у Марафона и вторжением войск Ксеркса.
Что же касается «персидского восприятия» сражения у Марафона, то его прекрасно выразил британский поэт и писатель Роберт Грейвс, больше известный нам как автор прекрасной книги «Мифы древней Греции» и серии романов «Я, Клавдий». Он написал в 1945 г. н.э. небольшую поэму, в которой постарался выразить альтернативный взгляд на эту битву.
Персидская версия
Им, честным персам, не понять резона
Мусолить стычку возле Марафона.
Тенденция же греческой традиции
Обставить сценку летней экспедиции —
Маломасштабную разведку боем
(Пехоты горстка, то же конным строем,
И левый фланг прикрыт, скорей для счета,
Посудиной, отбившейся от флота) —
Как демонстрацию поползновения
К захвату Греции — предмет презрения;
И персы, пусть кому-то не по нраву,
Напомнят вперекор, какую славу
Снискали мужество и выучка частей
Их грозной армии; вот сводка новостей:
Войска, хотя и дрянь была погода,
Царя не посрамили и народа.
Автор: Роберт Грейвс Перевод: Р. Шустерович
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«ИСТОРИЯ ГРЕЦИИ» С.Я. Лурье
"История Древней Греции" Николас Хэммонд
Кембриджская история Древнего мира. т. 4 "Персия, Греция и Западное Средиземноморье"
«История» Геродот
«Политическая история Ахеменидской державы» М. А. Дандамаев
«История военного искусства» Ганс Дельбрюк
«Греко-Персидские войны: взгляд из Персии» Э.В. Рунг, Е.А. Венидиктова
Другие статьи из серии Греко-персидские войны:
Накануне греко-персидских войн
Поход Мардония
Эллада на пороге войны
Фемистокл, начало
Политик из прошлого
Эгинское фиаско царя Клеомена
Конец «безумного басилевса»
Морской поход Датиса и Артафрена
Путь к Марафону
В ожидании битвы
Сражение при Марафоне
