“Я никогда больше не пойду с тобой на свидание!”
Слова эхом отдались в голове Джинни.
Она слышала их несколько раз за семь десятилетий своей жизни.
Иногда слова проникали в одно ухо и вылетали прямо из другого, так сказать, по прямой линии.
Иногда они попадали в ловушку липких клеток ее мозга, и тогда начинались неприятности.
Слова менялись от простого толкования к такому, которое заставляло Джинни рыдать в углу, готовую бросить полотенце. Многие пытались контролировать ее на протяжении многих лет.
Ей много раз в жизни угрожали изгнанием, изгнанием, изгнанием и другими формами отчуждения.
У Джинни была репутация "болтушки". Это несколько озадачило ее, так как ей нравилось думать о себе как о рассказчице, которая задает много вопросов. Правда, хотя она внимательно слушала, она часто брала ответы, а затем сочиняла замечательные истории. Возможно, у нее и был дар приукрашивать, но зерно истины обычно просвечивало насквозь.
На самом деле она была довольно тихим ребенком. Некоторые называли ее ‘странной’. Это были самые добрые люди.
Другие высказывали более категоричные мнения: “Этот парень странный. Кто-то должен попытаться лучше контролировать ее!”
Джинни, возможно, была странной, даже странной, но мало кто стал бы отрицать глубину ее привязанности и преданности тем, кого она любила, и она действительно любила свой народ. Эти люди прошли через все испытания человечества, включая существ других видов и даже множество неодушевленных предметов.
Для Джинни все сводилось к энергии.
Она чувствовала грубую силу молекул, когда они мчались и мчались по невидимым траекториям.
Она легко погружалась в потоки энергии, увлекалась волшебным ритмом Вселенной, терялась в мелочах жизни и всех ее сложностях.
Она любила приключения, и ей нравилось, когда к ней присоединялась компания. О ее способности убеждать других ходили легенды, и если бы она когда-нибудь занялась продажей автомобилей, то, скорее всего, владела бы дилерским центром.
”Я НИКОГДА больше не пойду с тобой на свидание" вполне могло быть криком ужаса какой-нибудь бедной души, которая отважилась зайти слишком далеко в поисках утешения, ведомая Джинни у руля.
У нее был талант раскрывать ужасающие моменты. Тем не менее, большинство ее приключений были чрезвычайно занимательными и, хотя иногда и необычными, доставляли много удовольствия.
Джинни любила веселиться. Она находила юмор в вещах, которые многие, казалось, не находили смешными.
В это время она изо всех сил старалась сохранять подобающее случаю мрачное выражение лица. Если она чувствовала, что изнутри поднимается ухмылка, она быстро прикрывала рот и надеялась, что никто не подумает, что она зевает.
Пандемия Covid принесла ей большое равновесие. В отличие от многих, она любила маски.
Было так много уровней, которые заинтриговали ее надеванием этого простого куска ткани.
Когда она впервые вошла в банк и обнаружила, что все в масках и, возможно, тайно вооружены, она поняла, что мир кардинально изменился.
Ее гардероб масок начинался просто, главной целью была функциональность.
Это быстро развивалось, и она начала шить свою маску для лица на заказ, чтобы она соответствовала ее одежде.
Затем был дополнительный бонус, который мало кто решался разглашать, но улыбался в знак согласия, когда его озвучивали.
Для тщеславных людей маски могли скрывать множество пороков. Двойной подбородок, обвисшие мышцы шеи, старые шрамы и т.д. - все это можно замаскировать красивой дизайнерской маской. Джинни подсчитала, что маски сбивают возраст человека на добрых десять лет.
Ее глубокое сожаление заключалось в том, что существовало мало вариантов скрыть свое тело от шеи вниз. Она часто размышляла о том, как замаскировать эту обширную местность к югу от ее плеч.
Лучшее, что она придумала, - это длинные струящиеся платья, черные юбки, задранные выше обнаженной груди, с топом, обычно цветастым, который пытался скрыть под ним больше булочек.
Ее самой большой проблемой были "крылья", которые хлопали под ее плечами. Никакой камуфляж, казалось, не мог скрыть это зрелище, и она давно отказалась от того, чтобы превратить их в более презентабельный вид. В конце концов она просто вздохнула, смирилась с реальностью и согласилась с верой своих внуков в то, что взмахи действительно были крыльями и что если она достаточно постарается, то сможет летать. Джинни достаточно было посмотреть в выжидающие глаза двух своих внучат, когда они хлопали и приветствовали ее усилия по достижению взлета, чтобы отчасти поверить, что, может быть, только может быть, это возможно. Насколько ей известно, ее ноги на самом деле никогда не отрывались от земли, так что, возможно, эти более скептически настроенные души были правы. К сожалению, стало очевидно, что крылья - это просто испорченная кожа и мышцы. То, что Джин предпочитал называть жировой тканью, было просто старым садовым жиром. Как бы то ни было, она никогда полностью не отказывалась от мечты о том, что полет возможен.
“Я больше никогда с тобой не встречусь”, - это печальное заявление, если в конце поставить вопросительный знак. Небольшой театральный всхлип, сопровождаемый одинокой слезой, выставляет “Я больше никогда с тобой не встречусь???” в совершенно новом свете.
Джинни вздохнула, вспоминая то время, когда ей было около девяти.
Она родилась первой в своей семье, а двадцать три месяца спустя у нее появилась сестра.
Их мать перенесла гистерэктомию вскоре после рождения младшей сестры и, поскольку она хотела иметь большую семью, начала процесс усыновления новых детей.
По какой-то причине социальный работник уговорил родителей Джинни взять на воспитание ребенка постарше, просто чтобы посмотреть, на что это будет похоже. Договоренность должна была стать пробным запуском, чтобы выяснить, способны ли они любить небиологического ребенка так же сильно, как тех, кого они произвели на свет самостоятельно.
Эксперимент имел бешеный успех, и в возрасте пяти лет Джинни стала средним ребенком.
Она с радостью отказалась от своего положения старшей по рождению. Хотя она так и не смогла до конца смириться с тем, что эта роль дала ей право на роль, она была рада, что нашла Старшего Брата.
Она обожала своего нового брата Билла, и они быстро стали лучшими друзьями. Его перебрасывали из приемной семьи в приемную семью, довольно заброшенный, травмированный кусок мусора и мусора, который приземлился на пороге семьи Джин с целым багажом истории.
Он не только был принят, любим и принят в лоно заботливой семьи, но и проложил путь для многих, чтобы последовать за ним. На протяжении многих лет родители Джин воспитывали и усыновляли многих детей. В конце концов она потеряла счет тому, сколько у нее братьев и сестер, и, когда ее спрашивали, отвечала: “Много, я не сильна в математике и вроде как сбиваюсь со счета”. Она сделает все возможное, чтобы не обращать внимания на озадаченное выражение на лицах вопрошающих.
По мере того как ее брат взрослел и расцветал в любви своей новообретенной семьи, связь между ними становилась все глубже.
Он был ее защитником, и Боже, спаси любого, кто хотя бы отдаленно угрожал причинить вред его сестре. Билл был крепким орешком, и никто не посмел бы поднять руку, чтобы причинить вред кому-то, находящемуся под его защитой. Джинни наслаждалась чувством безопасности, которое никогда ее не покидало. Даже после его смерти в возрасте пятидесяти лет она часто закрывала глаза и чувствовала комфорт его руки на своем плече и слышала его мягкий шепот: “Не волнуйся, сестренка, я тебя прикрою”.
Эта глубокая любовь между ними не полностью устранила странный спорный момент.
По мере того как ее брат становился подростком, он становился все более и более красивым. Приложив немало усилий, он стал подражателем Элвису Пресли и, благодаря своей репутации "плохого мальчика", пользовался большой популярностью у девочек.
Их мать все больше беспокоилась о неприятностях, которые он, казалось, так легко навлекал на себя, и придумала то, что ей казалось идеальным решением.
Джинни должна была сопровождать своего брата на прогулках. Это не только высвободило время для их матери, но и дало некоторую гарантию того, что Билл, возможно, останется на верном пути. Джин не очень хорошо умел хранить секреты, и их мать знала, что, если он зайдет слишком далеко, она услышит об этом от Джинни.
Как бы то ни было, Джин лет восьми или девяти, Билл, симпатичный подросток, собрались в кружок со стайкой девочек, и все они боролись за его внимание.
Джинни была, безусловно, самой низкорослой из всех присутствующих, и, к сожалению, то, что было доступно на уровне ее глаз, было... грудью, великолепной грудью.
Теперь, когда Джинни сама еще не обладала этими чудесными украшениями, она была очарована этим обзором с высоты птичьего полета того, что ее может ожидать в будущем.
Она наблюдала, внимательно, осторожно и с некоторой долей скрытности.
Она знала, что Билл не потерпит многого, что мешало бы его "крутому" образу, и он уже был достаточно смущен, просто чтобы она следовала за ним. Время подготовки перед экскурсиями включало в себя то, что он подробно разъяснял ей ожидаемый протокол поведения.
По большей части Джинни подчинялась. Она не собиралась упускать свою возможность исследовать живые образцы.
Круг общения был самым стимулирующим и предлагал ей заглянуть в мир, который до сих пор был скрыт от ее сознания.
Поддразнивание, флирт и другие проявления брачных ритуалов озадачивали и возбуждали ее одновременно. Она уделяла пристальное внимание и по большей части была в состоянии присутствовать и сосредоточиться на поставленной задаче, внимательно наблюдая за своим предметом.
Затем наступили те моменты, когда ее внимание стало рассеянным. Какая-нибудь мелочь привлекала ее внимание, превращаясь в неконтролируемую навязчивую идею. Джинни была бессильна, когда находилась в тисках навязчивой идеи.
Так вот, вы должны помнить, что это было в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов. Молочные железы следовало сдерживать, сдерживать и выставлять напоказ только очень разумно, то есть если они у вас были.
Самым популярным бюстгальтером на рынке был облегающий бюстгальтер с двумя конусами для удержания груди. Это хитроумное сооружение выглядело для всего мира как два пика Везувия. Когда их носила женщина, результаты были весьма впечатляющими и сильно возбудили любопытство Джина. Эти колбочки были настолько анатомически невозможны, что она просто не могла поверить, что их заполняла настоящая живая ткань.
Итак, представьте себе эту сцену.
Билл, выставляющий напоказ свои вещи перед группой хихикающих девочек-подростков, все они соперничали за его внимание, и Джинни, пытающаяся выглядеть невинной, пока она спокойно занималась сбором жизненно важной информации.
Прямо напротив нее стояла Фэй Уэлдон. Чувственная молодая женщина с идеально обтянутой грудью. Она была королевой Везувия.
В состоянии, похожем на транс, почти против своей воли Джинни протянула руку, потрогала один из конусов и, пытаясь отвлечь свои действия юмором, сказала: “Писк, писк”.
Никто не засмеялся, Билл грубо схватил ее за руку, развернул и повел обратно домой.
Он ворвался в дом, толкнул ее к их матери и яростно заявил: “Я НИКОГДА больше не возьму ее с собой!”
Джинни изо всех сил старалась сохранить невинный вид, Билл отказался обсуждать случившееся, и в конце концов они вернулись к своей преданной рутине старшего брата и младшей сестры.
Тем не менее, Джин так и не смогла привыкнуть к ощущению этих шишек, когда она протискивалась через значительное воздушное пространство, чтобы в конце концов прикоснуться к необработанной груди. Ее палец все еще покалывало от возбуждения.
Прошло много лет.
Билл и Джинни оба были женаты, имели детей и, хотя их разделяло несколько провинций, оставались близки.
Их путешествия вели их в самых разных направлениях, но любовь, которую они питали друг к другу, никогда не уменьшалась. Защитный щит Билла, возможно, несколько ослабел, но Джинни всегда знала, что может обратиться к нему за поддержкой.
К сожалению, Джинни так и не нашла мужчину, который относился бы к ней так же хорошо, как ее старший брат. Если бы он дожил до знакомства с кем-нибудь из ее поклонников, он был бы очень встревожен. Если бы у него была возможность встретиться с ними наедине, скорее всего, у Джинни было бы на одного кандидата в любовники меньше.
Возможно, следующего разрыва между Джин и одним из ее поклонников, Гарри, могло бы и не произойти.
Их отношения начались с некоторого обещания, технически говоря, фазы "медового месяца". Со временем отношения стали немного более напряженными, и сильное притяжение между ними начало ослабевать.
Возможно, Гарри просто был сыт по горло дикостью и безумием и не мог вынести большего.
Как бы то ни было, настал день, когда он встал перед ней и твердо произнес.
”Я никогда больше не пойду с тобой на свидание".
Джинни мило улыбнулась и кивнула головой в знак явного согласия.
Гарри уже начал уходить и поэтому пропустил тихое фырканье, когда Джинни прошептала: “Как будто ЭТО все равно должно было случиться.