Это он, отчаянный и решительный подпрапорщик лейб гвардии Московского полка 21-летний Александр Луцкий, орал во всю глотку на Сенатской площади - «Коли изменников!», ранил штыком жандарма и оскорбил генерала Милорадовича - назвал его изменником, когда тот сам подошел к нему и спросил: "Что ты, мальчишка, делаешь?". Когда жандарм стал разгонять толпу любопытных обывателей, Луцкий просто выставил вперед ружье со штыком и задел не то самого жандарма, не то его коня, но с этим в суматохе не разобрались. А когда Щепин-Ростовский ранил генерала Фредерикса во дворе казармы Московского полка, Луцкий счел изменниками, как самого генерала, так и офицеров, удерживающих солдат, в азарте никому не подчинялся и выскочил с солдатами за ворота. Проходя с полком на Сенатской площади он кричал:"У нас государь - Константин!". На площади Луцкий был отряжен Бестужевым на "содержание цепи" со строжайшим приказом - не пропускать никого, а в случае чего стрелять. И Луцкий был готов!
Членом тайных обществ Луцкий не являлся, но был в самой гуще событий 14 декабря 1825 г. и действовал смело и решительно, приняв за чистую монету присягу Константину Павловичу.
Декабриста Александра Николаевича Луцкого арестовали в ночь с 14 на 15 декабря и тайно оставили среди восьми нижних офицерских чинов в Петропавловской крепости, хотя Николай I и объявил "заблудших нижних чинов" невинными, но как простить, ту дерзость, что совершил Луцкий? И только в январе 1827 г Луцкого передали военному суду.
Суд состоялся только 22 января 1827 года и вынес приговор: «Луцкого, лишив унтер-офицерского звания и преимуществ обер-офицерского сына, по силе воинского 137-го артикула, повесить...». Повесить!!! Он ждал своего часа 3 месяца! Через три месяца смертную казнь осужденному заменили ссылкой «в каторжную работу вечно». Александру несказанно "повезло", остальные нижние чины из 8 были приговорены к наказанию шпицрутенами (от 6 до 8 тысяч ударов) и ссылкой в бессрочные каторжные работы. После наказаний шпицрутенами (палками) выживали далеко не все.
Луцкий был отправлен по этапу пешком, этапировался вместе с уголовниками, которые шли в Сибирь «по канату», в ножных кандалах, а на время дневного перехода их дополнительно заковывали в наручные кандалы и пристегивали к пруту или длинной веревке, что и называлось «канатом».
Луцкого отправили в Забайкалье только в июне 1827 года. Партия каторжных шла очень медленно, проходя за день 20−25 верст. Каторжники запевала, проходя селения, слезливую «Милосердную», выпрашивая у крестьян еду. Срок следования не входил в срок заключения.
В партиях каторжников гнали не только заключенных, но и ссыльных на поселение. Отчаянный Луцкий поменялся за последние 60 рублей именами и статейными списками с таким ссыльным бродягой Агафоном Непомнящим и был размещен на жительство в одной из деревень Иркутской губернии. В ссылке Александр Николаевич оказался в полной нищете и по дурости был вынужден написать письмо родственникам с просьбой о высылке ему денег. Отец Александра был чиновником VII класса в Боровичах, Новгородской губернии, выслужил дворянский титул, имел большую семью, а крепостных не имел. Но он выслал своему младшенькому сыну, который разжалобил мать письмом, 100 рублей ассигнациями, какие-то гостинцы и отрез сукна, а Сашин старший брат прибавил от себя еще 25 рублей, и отец строго-настрого приказал деньги не транжирить. Посылка пришла на имя Агафона Непомнящего. Хоть письма декабристов и перлюстрировались с особым тщанием, и его письмо не осталось незамеченным. Но погорел Сашка даже не на письме, а опять же не от большого ума, взял да и заказал у портного сразу же из сукна мундир по моде, да и подписался - "Александр Николаевич Л". А служил на поселении один ревностный жандарм Готчин, который и заинтересовался поселенцем. Луцкого отследили, и в июне 1829 года он был задержан и заключен в Красноярский тюремный замок, где провел несколько месяцев до выяснения обстоятельств. Только 15 ноября 1829 года последовала резолюция самого Николая I: «отправить помянутого Луцкого, куда был сослан, на каторжную работу, наказав его, по существующему положению за вновь учиненное преступление». В феврале 1830 года Луцкий получил 100 ударов розгами и был отправлен в Новозерентуйский рудник Нерчинской каторги.
Бессрочные каторжане на Нерчинской каторге содержались вначале в ручных и ножных кандалах в тюремных камерах, а после "испытательного срока" как только администрация убеждалась в их "благонадежном" поведении, получали относительную свободу. Тогда каторжане могли жить вне острога, обзаводиться семьей, заниматься сельским трудом. При этом каторжная работа в руднике оставалась для них все равно строго обязательной. Оказавшись раскованным, Луцкий возможность бежать не упустил, но смог добраться только до Енисейска, где и был задержан. Опять же он по какому-то случайному стечению обстоятельств попал на глаза Готчину, а тот его признал. Луцкого повязали, последовало наказание плетьми и ужесточение содержания. Теперь его держали в тюрьме прикованным к рудничной тачке.
В 1838 году Александр Николаевич женился на дочери Култумского цирюльника Марии (Марфе) Портновой, за все время у них родилось 8 детей, но до нас дошли имена только шестерых: сын Михаил (1842 г/р), Владимир (1845), Екатерина (1946), Екатерина-2(1848), Анна (1853), Александр (1854).
В общей сложности на каторге Луцкий провел около 20 лет и только 10 апреля 1850 года вышел на поселение. Вместе с семьей его поселили при Култуминском руднике. Происхождение из дворян и образование (он знал два языка и окончил пажеский корпус), выгодно отличавшие его от некоторых каторжан, позволили ему найти работу с жалованьем около 300 рублей серебром в год и хорошо зарекомендовать себя перед местным начальством. Кроме того ему помогал политический ссыльный Петр Боровский, который наладил какое-то дело. В момент, когда была объявлена всеобщая амнистия в декабре 1857 года про Луцкого (и Павла Выгодского) просто забыли и за него пришлось просить отдельно. И только в сентябре 1858 г ему и его законным детям решением императора были дарованы права по происхождению, что повысило его общественный статус, но жизнь не облегчило. Тогда же он получил прогонную на возвращение в свою губернию.
И только в 1859 году Луцкий с семейством, в котором было уже 8 детей, попытался уехать на родину в Новгородскую губернию, но смог добраться только до Иркутска, где из-за болезни детей пробыл около года. Деньги закончились, помощи было ждать не от кого, и Луцкий был вынужден возвратиться в Забайкалье, где ему платили пособие по бедности в 115 рублей. Последние годы его жизни прошли в Нерчинске. Там же Александр Николаевич Луцкий и скончался в возрасте 77 лет - 24 февраля 1882 года.
А.Л.