О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Ф.И. Тютчев
I
Подходя как обычно к одному из московских университетов, я остановился в небольшом сквере рядом с главным корпусом вуза, в котором преподавал по совместительству мировую экономику. До лекции оставалось еще много времени, а настроение было препаршивое, да и какое оно могло быть в условиях этой вынужденной, но страшной и непонятной так называемой военной операции, когда русские с русскими воевали друг с другом на своей исторической территории. Стараясь отогнать от себя эти непрошеные, но въедливые мысли я оглянулся и внимательно начал рассматривать людей, сидевших на скамейках или неспешно прогуливавшихся по дорожкам, усыпанным мелкой галькой. Знакомое лицо привлекло мое внимание, и я подошел к двум мужчинам, которые тихо беседовали между собой. Мне было неудобно вмешиваться в их разговор, но когда я остановился недалеко от них то один из собеседников поднял голову, и, встретившись со мною взглядом, воскликнул: – Геннадий Андреевич! Какими судьбами?
Я сразу вспомнил этого профессора. Николай Алексеевич был довольно хорошо известен в вузовской и академической среде, и хотя научной карьеры он не сделал из-за своего неуживчивого характера, но его это особо не расстраивало. К месту и не к месту он любил повторять по отношению к молодым, но успешным «дарованиям»: «А, впрочем, он дойдет до степеней известных, ведь нынче любят бессловесных», с ехидцей адресуя эти фразы кому ни попадя. Понятно, что большие начальники за эти реминисценции его, мягко говоря, не очень любили, но вынуждены были мириться, поскольку он имел обширные связи, доставшиеся ему по наследству от отца-академика.
Его собеседник, по виду седой и сутулящийся старик, стоял, опустив голову, и, казалось, что-то пристально рассматривал на дорожке. На меня незнакомец не обратил никакого внимания, и, обращаясь к Николаю Алексеевичу, сказал весьма странную фразу: «Всех благ, Николай, надеюсь больше не увидимся. Прощай». Потом, не глядя в глаза, извинился передо мной, и, повернувшись, медленно пошел по направлению к метро.
Я был несколько ошарашен таким странным поведением и спросил у своего знакомого – кто это?
Николай Алексеевич удивился:
– А разве ты его не знаешь? Ведь это, – и он назвал фамилию одного довольно молодого и успешного ученого, которого я видел на многих конференциях.
– Нет, это не он, – уверенно сказал я, – ты что-то путаешь или просто разыгрываешь меня. Дмитрию Геннадьевичу, наверное, нет еще и пятидесяти, а это глубокий старик.
– Нет, ты не прав – он несколько старше, просто всегда очень следил за собой: сауна, массаж, плавание – этим он занимался регулярно. Впрочем, а почему бы и нет. Жена от него ушла, многое забрала, конечно, но на жизнь ему осталось внушительная сумма. В общем, он небедный человек и мог позволить себе такую роскошь – заниматься собой. Но он состарился за считанные дни в Мариуполе.
– В Мариуполе? Но ведь это Украина, а там черт знает, что творится! И потом, что он там делал? – удивленно спросил я.
– Если тебе интересна его история, то я расскажу ее при личной встрече, тем более что мы давно не виделись, а обсудить многое хочется.
На этом мы и разошлись, но договорились встретиться и действительно встретились через неделю в соседнем с моим университетом уютном и маленьком кафе, где всегда было немного посетителей. Беседовали долго. История, которую я услышал от него, сильно затронула мое воображение, что бывает нечасто. Она настолько необычна для нашего времени, что я решился изложить ее на бумаге, не называя действительных имен и фамилий. Конечно, по-хорошему следовало бы встретиться самому с героем этого повествования, но сделать это уже было невозможно, да и маловероятно, что он стал бы говорить со мной столь откровенно, как со своим старым товарищем. Поэтому я постарался придерживаться той сюжетной линии, которую обозначил Николай Алексеевич. В дополнение к его рассказу я внимательно изучил биографию этого неординарного человека и прочитал все отзывы о нем в социальных сетях (это новая причуда захватила почти все молодое поколение, только непонятно к чему приведет сия «забава»).
В общем, я постарался как можно глубже понять его внутренний мир, потому что трагическая история, произошедшая с ним в Мариуполе, не вписывается в стандартную канву поступков, определяющих жизнь обычного человека. Не знаю, насколько нарисованный мной портрет совпадает с оригиналом, но достоверность произошедших с ним событий не подлежит сомнению – я лично поговорил с многими беженцами из этого приморского города, и они подтвердили мне все изложенные ниже факты. Рассказали они и другие страшные вещи, которые пока не могут быть преданы огласке.
Перечитывая свои заметки, я снова и снова склонялся к мысли, что время, в которое мы живем, по всей видимости, не имело аналогов в прошлом, хотя, наверное, каждое ушедшее поколение тоже думало именно так.
II
Дмитрий Геннадьевич часто вспоминал начало 2000-х годов, когда многим ученым, политикам и военным казалось, что крушение и распад исторической России – это досадное недоразумение, своеобразный «вывих» истории, который в конце концов должен закончиться восстановлением единого государства. И для таких суждений были все основания – дикое лицо периферийного капитализма явственно обнаружило свою сущность, которая особенно ярко проявилась на Украине. У самого Дмитрия Геннадьевича и многих его приятелей было много родственников в этой бывшей советской республике и почти все они были убеждены в том, что эта вакханалия на древней русской территории должна рано или поздно закончиться. Увы! Действительность оказалась намного печальнее, чем это представлялось многим интеллигентам нелиберального толка. С глубокой тревогой многие из них наблюдали как оголтелый и абсолютно искусственный национализм год от года набирал силу на Украине, и даже Киев – «матерь городов русских» – не избежал этой участи.
Тем не менее, Дмитрий Геннадьевич продолжал регулярно посещать украинские вузы и выступать там на различного рода дискуссионных площадках. И вот теперь он по устоявшейся привычке долго и тщательно готовился к выступлению на международной конференции в Мариуполе. До этого он с завидной регулярностью приезжал в Донецк на аналогичные мероприятия, на одном из которых преподаватели из мариупольского университета пригласили его посетить их вуз.
«Почему бы и нет, – подумал он тогда, – новые лица, новые впечатления». Но вслух сказал: – Вы ведь знаете, что мне, как и вам очень хочется, чтобы эта дикая канитель с «незалежностью», – с легкой ехидцей произнес он, не обращая внимание на легкое смущение собеседников, – закончилась как можно быстрее. Правда, после этой реплики к нему подошел его давний знакомый преподаватель из московского вуза и, отведя в сторону, чтобы никто из посторонних не слышал, сказал:
– Я, как старый товарищ, убедительно прошу тебя быть аккуратнее в своих выступлениях и разговорах. Мы уедем, а им здесь жить.
– А в чем, собственно говоря, проблема? – спросил Дмитрий Геннадьевич.
– Не валяй дурака, Дима. Ты же сам говорил, что в прошлом году здесь, в Донецком университете, к тебе походили замечательные, в кавычках, конечно, аспиранты… из СБУ[1].
– Та прав! Извини. Я не подумал.
Дмитрий Геннадьевич действительно очень хорошо запомнил ту конференцию. Тогда его в очередной раз поразило, с каким едва скрываемым презрением к хозяевам излагали свои банальные тезисы европейские участники. Он постеснялся бы говорить такое даже студентам первого курса. Один доцент из Прибалтики долго пытался доказать присутствующим, что все беды Украины – от православия и поэтому европейские страны, где эта конфессия преобладает, самые бедные в Евросоюзе. Его не остановило даже явная недоброжелательность аудитории, в которой он, как заведенный, повторял этот нелепый и, вероятно, заранее выученный текст. Впрочем, это обычный стиль разговора так называемых цивилизованных людей с «туземцами». Он вспомнил, как в его родном вузе американский профессор начал свой доклад о Всемирной торговой организации с констатации, что такая организация все-таки существует. Ну а дальше расписывал все прелести и неслыханные блага, которые ожидают Россию после вступления в нее. «А может быть, они правы, – думал тогда Дмитрий Геннадьевич, – если мы сами себя не уважаем, то почему европейцы и американцы должны относиться к нам иначе?»
Он запомнил хорошо и так называемых аспирантов, явно сотрудников СБУ. (Служба безопасности Украины – аналог Федеральной службы безопасности России.) Молодые красивые ребята с короткими прическами и настороженными взглядами, похожие друг на друга как братья-близнецы. После окончания конференции и фуршета, когда все участники дружной кампанией переместились в бар, ребята подошли к нему с пустяковыми вопросами. Он уже забыл, что ответил, но разговор плавно перешел к политической и экономической ситуации на Украине. Впрочем, говорить или, тем более, писать «на Украине», с точки зрения бандеровской шайки, уже было крамолой. Дмитрий Геннадьевич был слегка пьян – «под мухой», и поэтому его «понесло», он даже забыл с кем и почему беседует. Но профессионализм преподавателя, длительное время читавшего лекции в престижных вузах страны, позволил ему довольно подробно изложить историю «незалежности» Украины, а, по сути, осколка исторической России. Суть его длинного монолога была проста – искусственная национальность, искусственный язык, искусственная религия, мифологизированная история сделали ее инструментом в чужих руках.
– Чьих? – задал он риторический вопрос собеседникам.
И сам же на него ответил:
– Перечитывайте, господа, «Клеветникам России» Пушкина, и вам будет все понятно. Как вы думаете: почему из этой части русского мира, где вы живете, делают анти-Россию, кто в этом заинтересован и какие средства для этого используются? Почему ваши предки были русскими, а вы каким-то чудесным образом стали украинцами? Если вы не верите мне, то откройте «Слово о полку Игореве» или «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, и прочитайте их внимательно.
Молодые «хлопцы» – надо отдать им должное – слушали внимательно, и он с легкой ехидцей подумал, что они напишут прекрасные отчеты, может быть, им даже премию выпишут. Беседовали долго – почти до трех ночи, и Дмитрий Геннадьевич, взглянув на часы, вспомнил, что у него завтра с утра встреча с преподавателями на кафедре. Поднялся, и, попрощавшись со своими собеседниками, ушел спать.
Эти воспоминания, к которым он часто возвращался, как ни странно, с новой силой нахлынули на него в Мариуполе, куда он приехал ровно через год после памятной встречи с аспирантами из СБУ в Донецке. По приезде ему пришлось первым из числа приглашенных «иностранных» гостей выступить на конференции. Поскольку он плохо спал в поезде, то был, что называется, «в ударе» – говорил достаточно эмоционально и сжато. Много лет назад его научный руководитель, улыбаясь, сказал присутствующим аспирантам: «Чтобы Дмитрий блестяще выступил, его надо хорошо разозлить, а лучше не дать выспаться».
Проснувшись на второй день рано утром в гостинице, он не почувствовал усталости, которая обычно возникает на новом месте после утомительного предыдущего дня. Может быть, близость моря благотворно подействовала на него? Или – своеобразная атмосфера, сложившаяся на Украине, невольно вынуждала его быть готовым к любым неожиданностям? Раньше это называлось готовностью к борьбе. Он вспомнил фразу отца, когда тот увидел заключение медицинской комиссии, по зрению отказавшей его сыну в поступлении в военное училище. «Запомни, сынок, – пристально глядя в глаза проговорил он, – каждый русский мужчина должен быть воином. При этом неважно – носит он погоны или нет. В наше время битва духа и интеллекта намного важнее, чем танковые сражения».
Дмитрий Геннадьевич вспомнил, как еще маленьким он принес с отцом цветы к памятнику погибшим советским воинам в небольшом городке в Белоруссии, где они отдыхали всей семьей у родственников. Он уже умел читать и по слогам произносил их фамилии, высеченные на камне. Солдаты погибли совсем молодыми – им было всего 18–20 лет. Отец тогда внимательно посмотрел на сына и сказал: «Если бы не они, то нас с тобой не было бы на этом свете. Запомни, что ты должен отвечать в первую очередь перед ними, а не перед своим начальством».
Продолжение здесь
Источник: Moloko Автор: Н.В. Лукьянович