Жека привычно нес службу. Ночью, когда курсанты спят, наряд бдит, но каждый имеет прав о спать не более четырёх часов за ночь. Но так как Жека менял свой сон на мытьё и уборку, то он не ложился вовсе.
Сержанты же ночами часто не спят, а гоняют чаи, тренируются. Готовят к увольнениям и дембелю фото альбомы и парадную форму. По этому Жека был вынужден был, хотя бы делать вид, что он при деле.
Жека взял швабру, но вовсе не для того что бы начать мыть полы.
Полы уже были надраены и натёрты.
Жеке нужна была опора, так как он еле стоял на ногах. Он опёрся на швабру и стоя с открытыми глазами спал.
Тут к нему подошёл один из сержантов, который всю ночь гладил парадную форму, готовясь поехать в отпуск домой.
У него родился второй ребёнок, но его так и не комиссовали, так как он был с высшим образованием, по этому служил только полтора года.
И легче было дослужить, чем проходить процедуру выхода из армии. Он вплотную подошёл к Жеке и спросил
- Ты что, спишь?
Жека ответил
- Да.
- И как тебе?
- Нормально - ответил Жека глядя перед собой пустым взглядом.
- Да ну его на хрен, такое нормально! Воскликнул сержант и пошёл дальше гладить свою парадку.Жека несмотря на то, что спал, прекрасно всё видел и понимал.Ему было не привыкать спать стоя, с открытыми глазами, ведь он уже несколько месяцев не вылазил из нарядов и дополнительных работ.
Своим упрямством и силой воли Жека производил очень сильное впечатление, на всех, от командира батареи до самого Курочкина, который являлся Жекиным палачом.
Отстояв всю ночь на ногах, Жека остался в казарме почти один.
Дежурным сержантом был паренёк из Киева, высокий и крепкий гребец.
Жека почти не сталкивался с ним по службе, так как гребец был из другого взвода.
От тоски и безделья, Жека решил починить окно в умывальнике.
Ну, как починить. Стекло в большую часть окна уже вставили, но кто-то из соседней казармы спёр один из сегментов окна.
То есть очень большую по размеру форточку.
Жека предупредил гребца, что идёт на добычу форточки в ближайшую казарму, так как все подозрения о пропаже оной, падало именно на неё.
Смотавшись по быстрому к соседям и сперев форточку в подъездном помещении, Жека довольный проведением операции «возмездия» притащил её в свой туалет.
Гребец тоже зашёл вслед за Жекой.
Он стоял со спины Жеки, который встав на носочуи вбивал форточку в пазы петель рукоятью штык ножа.
И вдруг Жека почувствовал мощнейший удар в правую почку.
Продолжая стоять на носках и держа руки поднятыми в верх, Жека с трудом повернулся к гребцу.
Он не мог ни опустить руки не перестать стоять на носках ног, так как не мог даже выдохнуть из себя воздух.
Оказывается гребец ударил Жеку рукояткой штык ножа.
А в это время гребец неожиданно писклявым голосом начал орать на Жеку.
- Ты почему не моешь туалеты, а? Ты что думаешь, что ты лучше других? Да я сам мыл, своими руками унитазы, когда был курсантом!
Жека постепенно смог опустить руки, и встать на полную стопу.
После чего медленно произнёс
- Сука ты. Это Курочкин тебя попросил меня ударить. Я сейчас очухаюсь и посажу тебя на штык. Добей меня, или я убью тебя.
Но гребец так испугался, что немедленно убежал. И до самого конца наряда, Жека его так и не смог увидеть. Мало того, гребец так теперь прятался, что за все оставшиеся месяцы он видел гребца всего пару раз и то из далека.
Жека успокоившись и поразмыслив, решил, что нельзя такое прощать, и первый, кто должен понести ответственность должен быть Курочкин.
И тут неожиданно появилась возможность свершить правосудие.
Курочкин пользовался старой схемой дающей возможность ставить Жеку в наряд ежедневно.
Дело в том, что устав запрещает ставить солдата в наряд даже два дня подряд. Но была уловка, с помощью которой это правило можно было обойти.
Курочкин снимал Жеку с несения наряда за час до его окончания, тогда по закону получалось, что солдат наряд не отстоял и может в него снова заступить.
В этот раз Курочкин снова снял Жеку с несения оного. И рассчитывал лично заняться Жекой.
Все разборки среди солдат происходят в дали от глаз начальства, а это значит по большей части в ночное время.
По этому Курочкин подошёл к вечно стоящему на посту Жеке и приказал ему следовать за собой в туалет.
Зайдя в него, он указал пальцем на писуар и приказал Жеке мыть его голыми руками.
Жека и без этого предлога уже был готов к действию.
Он согласно кивнул Курочкину, в знак согласия, и сказал, может всё таки взять тяпку?
Сам же в это время начал обходить Курочкина со спины, как бы ища её.
А сам вынул из ножен штык нож, и со всего маху нанёс сержанту удар в правую почку.
И тут же добавил в левую.
Курочкин застыл.
Жека же зная по себе то состояние, в котором он сейчас находиться, взял его за шею и сунул его головой в писуар.
Открутив краник писуара он продолжал держать его головой в писуаре.
Курочкин пытаясь дышать начал инстинктивно прихлёбывать воду из самого дна писуара.
Жека был в ярости и добавил ещё один удар в правую почку.
Курочкин упал на колени и с мокрой головой стал перед писуаром.
Стоя перед поверженным сержантом Жека сказал, - А теперь говно ты куриное, слушай меня. Сейчас, либо ты извиняешься, либо я размозжу тебе череп. Ты сейчас совершил нападение на пост.
Или ты не знаешь, что дневальный лицо неприкосновенное?
Курочкин имел жалкий вид, и видя решительность Жеки заикающимся голосом произнёс — Я извиняюсь.
И тут произошло неожиданное.
Оказывается в двух туалетных кабинках сидели и справляли большую нужду Ковальчук и Цёма.
Они с самого начала слышали всё, что происходило в туалете. И так как им было крайне интересно, чем всё закончиться, боялись даже производить биологические звуки, чтобы не нарушить идиллию ночных разборок.
Но теперь, довольные тем, что ненавистного всем Курочкина приопустил какой-то салага, они начали громко посылать Курочкиа в далёкие эротические путешествия.
А у сержантов советской армии был неистощимый запас адресов, куда они могли послать каждого солдата, сержанта и даже самого главнокомандующего вооружённых сил.
Жека был приятно удивлён неожиданной поддержкой самых грозных и агрессивных сержантов в батарее.
Курочкин, буквально раком выполз из туалета, при этом оставляя за собой мокрый след, так как видимо не мог встать на ноги.
А из кабинок вышли довольные сержанты и с улыбками до ушей начали беседу с Жекой.
Начали они конечно с того, что во первых строках заявили Жеке, что если бы они были на месте Курочкина, то Жеке бы несдобровать.
Но так как Курочкин чмо, то хвалят Жеку, и признают его авторитетным салагой.
Выйдя из туалета они продолжили громко и хохотом обсуждать событие, и явно собирались поведать о нём всем остальным сержантам.