оглавление канала
Ну, я- таки, добилась своего. Старик приблизил ко мне свое лицо, схватил своей высохшей, словно у мумии, но, на удивление, очень сильной рукой за грудки так, что посыпались пуговицы с моей рубахи, и глянул своими пустыми, почти прозрачными, выцветшими глазами с черной точкой зрачка, словно пистолетное дуло. А у меня от его взгляда даже сердце остановилось. Будто я стала проваливаться в какую-то бездонную пропасть. Голова стала кружиться, дыхание стало прерывистым, но я держалась изо всех сил, стараясь не отводить от него взгляда. А он заскрипел мне в лицо своим мерзким голосом, так, что у меня аж зубы заныли и свело челюсти.
- Что-то ты больно разговорчивая стала, голубушка. Язычок то тебе подкоротить ничего не стоит. А, если ты даже и не знаешь ключа, то, думаю, можешь расшифровать его, если мозги свои напряжешь. Не зря ты так часто с бабкой общалась, да пироги в больницу таскала. Думаю и у тебя свой интерес был, так? – И он подмигнул мне одним глазом, и хрипло засмеялся.
Только законченный идиот мог назвать этот скрипучий звук веселым смехом. Скорее, это походило на скрип ржавого железа по стеклу в сопровождении булькающих и шипящих звуков болотной жабы. А в целом, выглядело это все весьма жутко. Ресниц на его веках почти совсем не было видно, что только добавляло ему сходства с рептилией. Б-р-р-р… Позади старика, раздался тягучий голос Крестова.
- Отец, ты там поаккуратней, она нам еще нужна.
Иоганн (теперь я его могу смело называть собственным именем) обернулся, и зло бросил.
- Никак ты меня учить вздумал?? – Но, рубаху мою отпустил, и развернувшись, подошел к ящику и взял в руки дневник.
Затем сделал несколько шагов к старшенькому «сыночку», и что-то стал ему тихо шипеть. Крестов ответил тоже негромким голосом. Они стали препираться между собой, а мне было не до этого. В моей голове лихорадочно работали мысли. Точнее, их перепуганные остатки, которые сумели вылезти из щелей, куда попрятались, после атаки старика. Если я чего-нибудь не придумаю в ближайшее время, мне каюк. И не просто каюк, а, могу предположить, что весьма мучительный. Умирать в молодые годы я не планировала. У меня еще вон сколько всего не сделано в жизни! Мне еще надо… В общем, я увлекаться не стала перечислением своих планов на будущее. Знала только одно. Загнуться в этом душном подземелье, как крыса, желания не было никакого. То ли дело, когда над головой у тебя звезды, а под ногами ласково шепчущие волны! Хотя, и под звездами загибаться тоже особого желания не возникало. Значит, надо выводить всю эту братию на свежий воздух, тянуть, так сказать время. А там будет видно. Как обычно, следовало сначала ввязаться в драку, а разобраться можно будет и позже.
Я, оторвавшись от своих размышлений, глянула на всю компанию. Отец с сыном продолжали что-то обсуждать. Но, уже было понятно, чье слово в этом дуэте будет решающим. Крестов злился, но глаза уже прятал от папаши. Саша, неподвижный, словно скульптура Огюста Родена «Мыслитель», сидел на ящике, обхватив голову руками, весь, надо полагать, погруженный в горестные мысли о своей разнесчастной жизни. Только один Вальдис, стоял, вроде бы, в почтительной позе рядом с хозяином. Но, если бы Аристарху или его отцу пришла охота посмотреть на него, то, кроме презрения и брезгливости они бы не смогли увидеть ничего на его лице. Это наводило, конечно, на кое-какие размышления на его счет, но, мне это бы сейчас вряд ли помогло. Но, все это я отметила просто, как бы, на автомате, по старой привычке, обращать внимание на лица людей и их выражения, пытаясь понять, что за человек передо мной. Так вот, со всеми было все понятно, кроме Вальдиса. Играл свою роль он, конечно, мастерски, но, все же, это была всего лишь роль, маска. А что за ней…? Скорее всего, он тоже жаждал урвать свой кусок, и не особо планировал делиться с хозяевами. Вот же змеиный клубок!!
Я сама себя одернула. Тоже мне, нашла время психологией заниматься. Мне было понятно только одно и наверняка: ни на кого из присутствовавших я рассчитывать не могу. Саша, конечно, из всей этой шайки самый перспективный. Чувствовалось, что у парня есть еще совесть, да, а еще он говорил, что я ему нравлюсь. Но, похоже «папенька» окончательно сломил его волю, и он совсем запутался во лжи, и в собственных комплексах в придачу. Конечно, если бы у меня было время пообщаться с ним, возможно, я бы смогла его вернуть, так сказать, в здоровое сознание, но этого нельзя было достичь вот так, на бегу, окруженной со всех сторон врагами. А еще, требовалось соответственное состояние собственной души. А у меня сейчас, увы, не было ни времени, ни особого желания спасать его из болота, в котором он погряз. Так что, сделала я невеселый вывод, рассчитывать придется только на саму себя, причем мозги придется отключать, в данной ситуации они будут только помехой. В сложившихся обстоятельствах вообще было мало рационального, следовательно тут и мозги не помогут. А подчиняться следует только одной лишь интуиции, да своим инстинктам, они не обманут.
Придя к такому решению, я закрыла глаза и попробовала отрешить свое сознание от внешнего мира. Я попыталась почувствовать эти старые камни, которые окружали меня со всех сторон. Это же старая, и не просто старая, очень древняя крепость! Эти стены впитали в себя все, и страстную любовь, и жгучую ненависть, видели и слезы, и кровь, и горестные стенания, и крики победы, в общем, все эмоции, на которые только были способны люди, и всю энергию прошедших событий. Здесь еще витали души тех, кто не дрогнул, не упал на колени перед своими врагами и не склонил головы перед мечом их победившим. Мужество, доблесть и слава наполняли это место своей энергией столетиями, буквально пропитывая эти стены, как морская вода пропитывала песок на берегу. И вспомнился мне черный пес, любимец короля Пруссов Ведевута, чей призрак бродил по этим коридорам долгие века, нагоняя жуть на своих врагов. На меня повеяло легким холодком, и я вновь услышала отдаленные звуки битвы, лязг мечей, и, даже почувствовала чуть заметный запах гари. Что-то отступало внутри меня, прячась вглубь моего сознания, а что-то другое, овладевало мной, что-то чужое, и, в тоже время, такое знакомое. Я позволила этому чужому-знакомому заполнить мой разум, безо всякого сопротивления открывая ему самые потайные уголки в моей душе. Стараясь сохранить в себе это ощущение, я открыла глаза, встала с ящика, и медленно направилась в сторону лестницы, ведущей наверх.