Лениниана была неотъемлемой частью жизнью советских людей. Ленин был на деньгах, на памятниках, на портретах, в кино и книгах. Это была часть государственной идеологии и часть государственной политики. Сейчас имя Ленина упоминается редко. А литература, связанная с его именем, кино - практически забыты. Многое, что создавалось в советское время - рассказы, повести, стихи - все было на очень достойном уровне. А особенно литература для детей. Еще в детские годы я с удовольствием читал книгу Марии Прилежаевой о Ленине. Эта книга называется "Жизнь Ленина". Эта книга ориентирована на детей, но тем не менее, я считаю, что будет очень интересно вспомнить эту книгу и почитать ее. Наверное, прежде всего с литературной точки зрения и как часть того времени.
На нашем канале мы публикуем главы из книги Марии Прилежаевой "Жизнь Ленина".
Смотрите предыдущие главы:
Это несколько глав из книги Марии Прилежаевой "Жизнь Ленина". Книгу замечательно иллюстрировал советский художник Орест Верейский.
УВАЖЬ, ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ
Надежда Константиновна приехала в Шушенское невестой Владимира Ильича. Назначили венчание, а для венчания нужны были кольца. Где их добыть? В Шушенском кроме Владимира Ильича жили ссыльные: поляк Ян Проминский с семьёй и финн Оскар Энгберг. До ссылки Оскар работал на Путиловском заводе в Петербурге. Да ещё знал ювелирное дело.
Когда Надежда Константиновна собралась в ссылку, Владимир Ильич написал в письме: привези, пожалуйста, Оскару инструменты, а то заскучал без работы парень. И на жизнь зарабатывать надо.
Надежда Константиновна привезла Оскару целую корзину инструментов. Оскар Энгберг и выковал Владимиру Ильичу с Надеждой Константиновной из медных пятаков кольца. Надежда Константиновна всю жизнь их берегла.
Зажили по-семейному. Переехали на квартиру в новый дом на самом берегу реки Шуши. Дом отличался ото всех. С высокими окнами. И особенно выделялся двумя деревянными колоннами на парадном крыльце. Откуда он такой, необычный, взялся? Вот откуда. Власти издавна ссылали в Шушенское, дальнее сибирское село, политических. В сороковых годах здесь в ссылке жили два декабриста. Один декабрист знал архитектурное дело. Он и сочинил проект дома с колоннами, в котором теперь поселились Ульяновы и Елизавета Васильевна.
Соорудили Владимиру Ильичу рабочий уголок в новой квартире. Поставили полку с книгами. И конторку. Конторка была высокая, с покатой, как у парты, крышкой и перильцами. Лампа на конторке с зелёным абажуром. Зимними вечерами рано гаснут в Шушенском окна, а зелёный огонёк Владимира Ильича всё горит...
Он любил писать стоя. Книгу «Развитие капитализма в России», очень большую книгу, почти всю написал, стоя у конторки. Много работал Владимир Ильич! И книга, и статьи, и переводы с английского! Переводы с английского они делали вместе с Надеждой Константиновной для заработка и отсылали в Петербург в редакцию. Надежда Константиновна была усердной помощницей Владимира Ильича. Было у неё и своё дело — писала брошюру о женщине-работнице. Ведь она хорошо знала рабочую жизнь.
Им нравилось вместе трудиться: он за конторкой, она за столом. И отдыхали неразлучно. В лесу и на Шуше или далеко уйдут к Енисею. Хоть и трудно в ссылке, а хорошо было им, молодым и влюбленным.
Полдень. Елизавета Васильевна стукнула в дверь: пришёл посетитель. Очень занят Владимир Ильич, не хочется отрываться от рукописи, так уж не хочется! Но если пришёл за советом бедный крестьянин — все дела в сторону! Елизавета Васильевна впустила крестьянина. Он был весь выцветший, со впалыми щеками, в морщинах, хотя и не очень глубокий старик. Поискал икону в углу, не нашёл, покрестился на окно.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Владимир Ильич.
Крестьянин сел, поставил у ног кринку, завязанную в кумачовый платок.
— С бедой я, уважь, Владимир Ильич, дай совет.
— Говорите, говорите, пожалуйста, — живо отозвался Владимир Ильич и приготовился слушать, заложив пальцы за проймы жилета.
Крестьянин был дальний, долго рассказывал, кто таков да откуда, пока, наконец, добрался до беды. Вот какая случилась у него беда. От нужды послал старшую дочь в работницы к богатому мужику на год за двадцать целковых. Отработала девка одиннадцать месяцев, а тут заболела мать, да шибко, с печки от хворобы не слазит. А изба малых детишек полна. Пришлось старшей дочери домой ворочаться, за хворой матерью и ребятишками ходить. А хозяин за работу платить отказался, говорит, договор нарушен, месяц до года не дожила, не стану платить!
— Неужто задаром почти полный год девка работала? — сокрушался мужик. — Так и оставить?
— Нет, так оставить нельзя! — решительно воскликнул Владимир Ильич. Зашагал по комнате, быстро, гневно.
Мужик следил за ним слезящимися глазами. Вздыхал. И Надежда Константиновна, кутая плечи в платок, ждала, что решит Владимир Ильич.
— Вот что, напишем в волостное правление, потребуем закона, а кулака судом припугнём, — сказал Владимир Ильич.
Остановился у конторки, минуту подумал, а через полчаса бумага готова. Убедительная получилась бумага. Подробно объяснил Владимир Ильич мужику, куда отнести бумагу, что говорить, с кем говорить.
— Правда за вами, — втолковывал Владимир Ильич. — Не сдавайтесь. Откажут по первому прошению, ещё приходите. Дальше будем писать. Правда за вами.
Мужик теребил и мял шапку в руках, качал головой, благодарил. Поднял с пола кринку в кумачовом платке и Надежде Константиновне:
— Прими маслица в благодарность, хозяюшка.
— Что вы! Что вы! — воскликнула Надежда Константиновна. — Да разве можно! Да что вы надумали-то?
— Нет уж, масла не надо, — решительно отказался Владимир Ильич.
Никак было мужику невдомёк, почему они отказываются от благодарности, чудные люди! Ведь бумагу-то писал Владимир Ильич? За спасибо, выходит?
Ушёл. Унёс в сердце добрую память о политическом ссыльном Ульянове. Во многих крестьянских сердцах за свою жизнь в Шушенском оставил Владимир Ильич по себе добрую память.
ЧТО БЫЛО В МАЕ
В прошлом году Владимир Ильич встретил Первое мая без семьи. Настал новый май, теперь Надежда Константиновна с ним. Надумали шушенские ссыльные по-революционному отпраздновать Первое мая.
Утром позавтракали, принарядились — в дверь Проминский. Тоже нарядный, в галстуке.
— С Первым маем вас!
Владимир Ильич завёл охотничью собаку, совсем ещё молоденькую и резвую, назвал Женькой. Женька с весёлым лаем кинулась навстречу Проминскому, думает, пришёл звать на охоту. Все собрались. И отправились к Энгбергу. И Женьку с собой взяли.
Весна в этом году была поздняя. По реке Шуше шёл лёд. Льдины толкались, спешили и уходили в Енисей.
Над рекой слышалось шуршание льда. Хоть и прохладный был день, а праздничный, яркий. И настроение у всех было праздничное.
Пришли к Энгбергу, уселись на лавке, запели:
День настал весёлый мая,
Прочь с дороги, горя тень!
Песнь раздайся удалая!
Забастуем в этот день!
Полицейские до пота
Правят подлую работу,
Нас хотят изловить,
За решётку посадить.
Мы плюём на это дело,
Май отпразднуем мы смело,
Вместе разом,
Гоп-га! Гоп-га!
Спели одну песню, принялись за другую. Весь этот день полон был пения.
Попраздновали у Энгберга, пошли на луг. Там, вдали от села, под синим шатром неба, загремела «Варшавянка»:
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас грозно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Революционную гордую песню «Варшавянка» привёз из Польши Проминский. Когда его гнали в сибирскую ссылку, попал в московской пересыльной тюрьме в одну камеру с русскими марксистами, членами «Союза борьбы». Там был Глеб Кржижановский. А Глеб Кржижановский был не только инженер и марксист. Он ещё и стихи сочинял. Проминский в тюрьме тихонько пел «Варшавянку» по-польски. Глеб Кржижановский переводил на русский.
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперёд,
Рабочий народ!
Неслись зажигающие слова над шушенским лугом в этот день Первого мая.
Счастливый был день! Вечером Владимир Ильич и Надежда Константиновна долго не могли заснуть. Говорили, мечтали о будущем. Придёт ли время, когда в свободной России рабочие и весь народ свободно будут праздновать Первое мая с красными флагами?
А назавтра... Пыль по дороге столбом. Топот копыт. В Шушенское прискакали жандармы. Тарантас подкатил под окошко Владимира Ильича. Тпрру-у! Лошади стали. Спрыгнули с тарантаса двое жандармов при шашках. С заднего сиденья сошёл жандармский офицер, коротенький, плотный, перехваченный поясом, с револьверной кобурой.
— Обыск! — бросил офицер. И прямо в рабочую комнату Владимира Ильича, к книжному шкафу.
А там на нижней полке запрещённая литература, нелегальная переписка, химические средства для шифрованных писем. Найдут жандармы — годы ссылки набавятся. Много, может быть, лет.
— Пожалуйста! — сказал Владимир Ильич, подставляя стул к книжному шкафу.
Поразилась Надежда Константиновна его выдержке.
— Пожалуйста. Отсюда начнёте?
Владимир Ильич, спрашивая, кивнул на верхнюю полку. Коротенький офицер, поддержанный жандармами под локти, пыхтя забрался на стул. Начал обыск сверху. А книг масса. Сотни книг! И научные тут были книги. И Пушкин был. И Тургенев.
Офицер полистал полчаса, час. Уморился. Велел жандармам продолжать обыск. Сам сел. Глаза скучные. Попробуй перелистай сотни страниц. Жандармскому офицеру и смотреть-то на эту уймищу книг было скучно. Медленно ползло время.
Владимир Ильич изредка давал объяснения, какие, где расположены книги. Спокойно, уверенным тоном.
И вот добрались до нижней полки. И вот судьба ссыльных Ульяновых висит на волоске.
Надежда Константиновна выступила вперёд и улыбнулась:
— А здесь моя педагогическая литература о школах. Я ведь учительница.
— Довольно! — махнул рукой жандарм.
Он хотел есть. Рюмочку водки выпить хотел. Умаялся он. «Ну их, этих ссыльных! Учёны уж больно».
И обыск закончился. Как раз перед нижней полкой закончился. А там нелегальная литература, химические средства...
Жандармы уехали.
Елизавета Васильевна вошла. Всё время обыска она просидела в соседней комнате, нервно куря папироски, одну за другой.
— Пронесло? — спросила Елизавета Васильевна.
— Пронесло! — засмеялся Владимир Ильич и добавил сибирское словечко: — Однако...
Следующие главы книги в новых выпусках через неделю.
Главы книги: 1,2 - "Радость", "Зимние вечера", 3,4 - "Летний день", "На пароходе", 5,6 - "Кокушкино", "Гимназист", 7,8 - "Будь товарищем", "Тревожно", 9,10 - "Отец", "Первое марта", 11,12 - "Прощай, Симбирск!", "Казанская сходка", 13,14 - "Подневольный в Кокушкине", "Самарские годы", 15,16 - "За Невской заставой", "Первая книга", 17,18 - Бунт на Семянниковском, Четыре листовки, 19,20 - Минога, Не убьешь наше дело, 21,22 - Камера № 193, Зелёная лампа.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ВЫ НЕ ПРОПУСТИТЕ НОВЫХ ВЫПУСКОВ
СМОТРИТЕ ДРУГИЕ НАШИ МАТЕРИАЛЫ
ОБЯЗАТЕЛЬНО СТАВЬТЕ ЛАЙКИ И КОММЕНТИРУЙТЕ НАШИ ПОСТЫ, ДЕЛАЙТЕ РЕПОСТЫ, ПИШИТЕ ВАШИ ВОСПОМИНАНИЯ И ДЕЛИТЕСЬ СВОИМИ ВПЕЧАТЛЕНИЯМИ - ЭТО ВАЖНО ДЛЯ НАС!