4. Сравнительная характеристика трёх революций. "Революционная ситуация"
(из письма автора блога — политзаключённому Илье Романову)
Начало темы:
"Итак, "периодическая система исторических элементов". Пока в ней только три революции, считающиеся великими (в Англии XVII века, Франции XVIII века и России ХХ).
Напомню левую половину таблицы, как она выглядит сейчас (полностью см здесь):
Пройдёмся по порядку по группам таблицы (её вертикальным столбцам).
В начале коротко остановимся на первой группе, которую можно назвать "Революционная ситуация". Эта эпоха точно соответствует известной формуле В. И. Ульянова-Ленина: "Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде". В предшествующее революции время верхи как раз и демонстрируют ярко народу, что "не могут хозяйничать и управлять, как прежде".
Во Французской революции — это период конца 1780-х годов, "аристократической революции" против абсолютной монархии, увенчавшийся 5 мая 1789 года созывом Генеральных Штатов (которые перед этим, напомню, не созывались с 1614 года).
Прелюдия к английской, французской, российской революциям разыгралась на чинных заседаниях Долгого парламента, Генеральных Штатов и Государственной Думы
Чарльз Уэст Коуп. Попытка ареста пяти членов Палаты Общин королём Карлом Первым в 1642 году. 1856-1866
4 января 1642 года король Карл Первый вошёл в палату общин с целью арестовать пятерых вожаков парламента, но они были заранее предупреждены и скрылись. Раздосадованный король сказал: «Я вижу, птички улетели». Затем он повернулся к спикеру палаты Уильяму Лентхэлу и спросил, видел ли он кого-то из них в палате? Спикер смиренно преклонил колени перед королём, но ответил: «Я не открою глаз и рта, покуда мне не прикажет Парламент, чьим слугой я являюсь». После этого король покинул Лондон, опасаясь за свою жизнь и жизнь членов своей семьи
Открытие Генеральных Штатов Франции 5 мая 1789 года в Версале
Заседание Генеральных Штатов Франции (тот же зал, но в несколько ином ракурсе)
Заседание IV Государственной Думы в 1917 году
Главным украшением зала заседаний Государственной Думы был портрет государя императора Николая II в полный рост. Потом, в 1918 году, когда в этом же зале на один день собралось Учредительное Собрание, портрет задрапировали тканью
А потом, в мае-июне 1789-го, ещё до начала массового народного движения, была ожесточённая борьба депутатов третьего сословия против первых двух сословий, дворянства и духовенства, — знаменитый ответ Мирабо королевскому церемониймейстеру де Брезе, клятва депутатов в Зале для игры в мяч и т.д.
А было ли нечто подобное в российской революции 1917 года? Когда народ ещё безмолвствовал, а внутри правящей "элиты" уже пробежала трещина и кипели словесные страсти? Да, было (и страсти кипели не только словесные, если вспомнить убийство Григория Распутина). Как ни странно, но это эпоха деятельности вполне даже реакционного (если смотреть с более поздней точки зрения) "Прогрессивного блока" правых и либеральных депутатов. Они будоражили общество вопросами типа "Глупость или измена?" и, сами того, возможно, не желая и не сознавая до конца, приближали революцию. Многие историки недооценивают накал страстей, кипевших в предреволюционные дни во вполне правой по составу Государственной Думе. Но полистаем речи депутатов. Спусковым крючком к убийству Распутина стала именно речь черносотенца В. М. Пуришкевича с думской трибуны 19 ноября 1916 года (напомню, что после Февраля он нацепил красный бантик, именовался "товарищем Пуришкевичем" и утверждал, что именно он, глава Союза Михаила Архангела, первым начал борьбу с "тёмными силами старого режима" в лице Григория Ефимовича).
А левый депутат А. Ф. Керенский заявлял 15 февраля 1917 года: "Страна уже находится в хаосе. Мы переживаем небывалую в истории нашей страны смуту, пред которой время 1613 года кажется детскими сказками... Перед вами та самая картина, которую переживала Франция во времена Великой революции". "Исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало… Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам закон превратил в оружие издевательства над народом? С нарушителями закона есть только один путь борьбы — физического их устранения". "Господа, вы знаете, что я принадлежу к партии, которая открыто признавала необходимость тираноубийств... Я говорю о том, что делал в классические времена гражданин Брут. С нарушителями закона есть только один путь — физического их устранения". Заметим, что всё это произносилось, когда массовый народный протест ещё не начался, хоть до него и оставалось недолго. Неудивительно, что, почитав подобные речи, царица Александра Фёдоровна писала своему августейшему супругу: "Будь Петром Великим, Иваном Грозным и Павлом I, сокруши их всех... Я надеюсь, что Кедринского [Керенского] из Думы повесят за его ужасную речь, это необходимо..."
Вошедшие в историческую легенду яркие события французской истории между открытием Генеральных Штатов (5 мая 1789) и взятием Бастилии (14 июля 1789) — это клятва депутатов не расходиться до выработки Конституции, данная в Зале для игры в мяч (20 июня 1789) и ответ Мирабо королевскому церемониймейстеру де Брезе ("нас можно удалить отсюда только силой штыков", 23 июня 1789)
Луи-Шарль-Огюст Кудер. Клятва в Зале для игры в мяч. 1848
Жак-Луи Давид. Клятва в Зале для игры в мяч. 1790-1794
Карл де Штейбен (1788-1856). Ответ Мирабо де Брезе.
Всё тот же зал в Версале, где открывались Генеральные Штаты...
Мирабо отвечает де Брезе (1889). Огранка выгравирована Альфонсом Ламотом с горельефа Жюля Далу (1883)
Эжен Делакруа. Мирабо перед де Брезе. 1831. Художник так комментировал замысел своей картины: "Нет сомнения, что в момент, когда произошло событие, Мирабо не стоял на том месте, которое соответствует центру картины: появлению де Брезе, вероятно, не предшествовало оповещение, которое заставило бы собрание сплотиться в одну группу и как бы приготовиться к отпору. Но живописец не может иначе выразить идею сопротивления, изоляция де Брезе совершенно необходима. Нужно, чтобы трон был так же изолирован, так же покинут, как он был покинут морально и общественным мнением"
В конце концов, молчаливо понаблюдав некоторое время эту растущую трещину внутри былого монолита власть имущих, народ всколыхнулся и пришёл в движение... Так было и в России 1917 года, и во Франции 1789 года, и, разумеется, в Англии, с её противостоянием парламента и короля Карла I. Начался второй период революции — двоевластие. Об этом — в следующий раз."
Известная карикатура времён Французской революции, выразившая положение третьего сословия — оно одно несёт на себе всё бремя королевства:
Другая карикатура тех лет, выражавшая ту же мысль:
Но спящий вдруг пробудился, и первые два сословия (дворянство и духовенство) в испуге отпрянули прочь:
Ещё один рисунок того времени, а мысль в нём всё та же:
А вот как всё разительно переменилось с началом революции! Заметим, что надпись на карикатуре, тем не менее, гласит "Да здравствует король, да здравствует нация":
А ведь ещё накануне революций власть монархов казалась незыблемой! Кто бы мог предположить тогда, что всем троим царственным особам придётся вскоре расстаться с жизнью в руках палачей. Слева направо — три казнённых монарха: Карл I, Людовик XVI, Николай II:
Антонис Ван Дейк. Карл I с трёх сторон. 1635
Луи Эрсан. Людовик XVI, раздающий милостыню крестьянам Версаля зимой 1788 года. 1817
В. А. Серов. Коронация. Миропомазание Николая II в Успенском соборе. 1896
Продолжение