Фотий
ТРУДНЫЙ ДЕНЬ
Фотий Ираклид не спеша шел за канцлером Корнелием Фероном. Канцлер, семидесятилетний старик, ходил всегда медленно, прихрамывая на левую ногу, раненую шестнадцать лет назад в битве у Черной реки. Победоносная война с Хринг-Таром провалилась с прибытием проклятых железных соколов. Так происходило каждый раз, когда Белогорский царь, решал, что баланс сил на континенте начинает меняться, и он поддерживал слабейшею сторону в войне.
Сегодня прибыло посольство из Белогории, никто не знал зачем, но Фотию и канцлеру наряду с другими приближенными Императора надлежало прибыть для встречи послов.
- Ваша Светлость, не знаю, чего все так боятся вхождения в город белогорцев. Сила их армии серьезно преувеличена. Всем известно, что самая сильная армия у Вельфов, с Атласом они дошли до Белгорода, с Гордеем до Империона.
- Хм, - усмехнулся Канцлер, - неплохо для главного секретаря, может тебя отдать белогорскому царю. Он, говорят, шутников любит и сам шутит постоянно. Они рассказывают, будто в каждом городе Белогории зимой дороги и мостовые посыпают солью от льда, хотя всем известно, насколько ценна соль. Или самодвижущиеся лестницы в царском дворце: такую шутку никому и не выдумать.
- Да, мне до них далеко.
- Состав посольства тоже очень большая шутка. Непреклонный и Жестокий слуга из дикого племени Ченган Алзанхан Хамадович Иркимов - князь, а как вам известно князь в табели о рангах Белогорского царя их князь стоит выше нашего Императора. И нам об этом не преминут напомнить. Дядя этого князя - бывший вождь Ченган Еримхан сидит во дворце царя на цепи в большой клетке, его племянник служит царю верным псом и без цепи, а второй князь Владимир Волкович Вишневский - двоюродный дядя царя, ещё более жестокий и беспринципный человек, третий по влиятельности человек в Белогории после самого Ивана XXll и царского тестя князя Патрикея Васильевича Лисина.
- Что же тут делают такие важные особы? - подивился Фотий, потупив глаза
- Они прибыли проводить расследование.
- Расследование?
- Покушение на убийство Белогорского царя. - Канцлер закашлялся и Фотий заметил, как он похудел за последний месяц. Он будто сгорает изнутри... Ферон сплюнул мокроту и продолжил - Я уверен, это очередная фантазия царских опричников, из приказа Слова и Дела Государева, больше мне ничего не известно. Требование Царя Белогории - полное содействие следствию или в случае неисполнения требований полное уничтожение Сансумбрийской империи. Мы были вынуждены согласиться: война с Белогорией, пока у нас нет адекватного ответа на их скорострельный арбалет, - безумие...
Большой зал Зимнего дворца императора блестел позолотой, его украшали фрески с героями и императорами минувших лет. Возле трона императора по правую руку стоял сухой сморщенный и горбоносый империонский архимид Великой Церкви Непобедимого Солнца Гелтос IX. Белые церковные одежды висели на нем мешком. А за ним стоял толстый и лысоватый седой Первый маршал герцог Корнелий Корво, и полной его противоположностью высился молодой темноволосый мускулистый принц Кассий Фалькон Атлас, второй после своего отца имперского принца и короля Сансумбрии Галена в очереди наследования престола, Супра-Легат командующий войсками Империона и Имперской марки. Оба носили молочно-белые дублеты высших командиров. Адмирал герцог Огаст Террион, мужчина средних лет в синем военно-морском мундире со строгой выправкой и не менее строгим лицом, о чем-то перешептывался с камергером императора Леоном Дегером, маленьким человеком с некрасивым лицом и бегающими глазками. По левую руку от императора встал Канцлер маркграф Корнелий Ферон и его верный первый помощник и главный секретарь, виконт Фотий Ираклид, сын беглого дворянина из Иделионского королевства, внук бывшего архонта Бизанта.
Императорский конюший маркграф Виктин Авл-Атлас, представитель боковой ветви императорского дома, нервно покусывал губы. Он больше других в зале был похож на молодого императора, так что никто не удивился бы узнав, что он бастард самого Октона, хоть это и не было правдой. Рядом с ним с ноги на ногу переминался Командующий императорской гвардии старший Легат Диктий Вирон, четвертый сын герцога из Земварского королевства, родившийся на далёком юге, сумевший выслужиться к пятидесяти годам до высшего поста гвардии (ему подчинялись три гвардейских легиона Империона, Летнего Замка и замка Фалькон). Кожа у Диктия была цвета светлого-кофе, а смолянистые волосы короткими и кучерявыми: все благодаря его матери - дочери вождя какого-то племени, проживавшего на границе с владениями империи.
Управляющий дворца герцог Тит Герон толи стоя спал с открытыми глазами, толи задумался, смотря в одну точку. Остальные придворные собрались по углам большого зала Дворца, у центрального прохода через каждые десять шагов стояли гвардейцы. Шестеро стояло прямо перед императорским троном, на котором восседал Император Октон I. Седой мужчина преклонных лет, сохранивший свою красоту и обаяние, восседал лишь волей Канцлера Ферона и сговору королей, оттеснив его малолетних двоюродных внуков, детей его племянника, старших по прямой линии наследования, но малолетних, двенадцать лет назад, когда умерли племянники Октона -Флавий IV бывший императором (его дети умерли еще во младенчестве) и не оставил прямых наследников и его младший брат великий полководец Маркус Кровавый щит, отец Гонория и Романа (тех самых двоюродных внуков). Теперь их, маркграфов Имперской марки, даже не приглашают во дворец.
Император был в красивой горностаевой мантии поверх черного с золотом дублета, на груди его висела внушительная цепь с медальоном с двенадцатью гранями, символизирующими части единой империи - одиннадцать королевств и имперскую марку. На седой голове блестела алмазами золотая императорская корона, корона Иовиана V, правившего три сотни лет назад и завершившего объединение Западных земель расколотой Империи Атласа: все её бывшие территории, кроме земель Иделиона, Овалании и Хринг-Тара, были объединены под скипетром Сансумбрийского императора.
Фотия от раздумий пробудила Белогорская песня, даже в стенах замка хорошо различимая:
«Алебардисты, царь нам дал приказ!
Алебардисты, зовёт отчизна нас!»
Соколы уже здесь, уже в стенах Зимнего дворца. Фотий никогда не понимал белогорской привычки горланить песни на трезвую голову: ни в Бизанте, откуда он родом, ни в Империоне такое не было принято.
Имперский церемониймейстер толстый человек с поставленным низким голосом нарушил тишину в большом Зале.
- Их светлости послы Царя Вселенского, Белогорского, Черноземского, Властелина Окраинных, Бородних, Нижних, Срединных, Верхних Земель, Повелителя Великой Степи и Земли Стужи, Защитника Хребетных Гор и всех людей в ближних и дальних землях, верующих в Троицу спасительную и карающую. Его светлость Князь Вишневский и Залесский Владимир Волкович Вишневский и его светлость князь Ченганский Алзанхан Хамадович Иркимов. А также высокочтимый дьяк посольского приказа Ермолай Панкратович Феофанов, высокочтимый тысячник Железных соколов Борей и лица, их сопровождающие.
- Ещё одна шутка Царя: Борей командовал Железными соколами в Битве на Черной реке, - шепнул Фотию Канцлер.
В большой зал вошли сначала двое мужчин: один седой мужчина с окладистой бородой среднего роста в большой собольей шубе и высокой шапке, сдвинутой на затылок, и великан в шубе из Черного волка, широкоплечий, лицо суровое и испещренное шрамами, хоть он и молод (как известно, Фотию Иркимов великий воин). Он тоже был с бородой, но без усов. Это было главное отличие племен возле гномьих гор от белогорцев: те же большие бороды, но усов нет.
Двое следующих гостей были разными как вода и огонь: один с вытянутым лицом, худощавый и чахлый, второй - гигантского роста, на две головы выше огромного Иркимова, ещё более широкий в плечах. Он скорее походил на каменное изваяние, чем на человека. За ними проследовало ещё полсотни людей в белогорских одеждах отличавшихся обилием драгоценного меха и практическим отсутствием золотой выделки и драгоценностей в одежде. Ходили слухи, что Белогорцы своих слуг выряжают в одеяния по сансумбрийской моде богаче, чем платье Императора, но это все наверняка выдумки. Те же послы, побывавшие в Царском дворце, говорили о том, что Иван Ужасный, называемый запуганными опричниками жителями Белогории Добрым, ходит в простой белой рубахе и сам штопает свои штаны. Такое было больше похоже на правду, чем конюхи и чашники в золотых дублетах, усыпанных алмазами, рубинами и сапфирами.
- Mi ĝojas bonvenigi karaj gastoj al la Granda Urbo de Imperion! - Поприветствовал гостей на Сансумбрийском языке Император.
- Ничэго тан нэ понял, - пробасил Иркимов. - Овэчью рэчь тан, оставь для своих баранов тан. Нормально разговаривай тан.
Октон испуганно взглянул на Канцлера, тот скривил лицо и кивнул.
- Я рад приветствовать дорогих гостей в Великом городе Империон, - повторил своё приветствие Император.
Каждый дворянин и офицер Сансумбрийской империи вынужденно учил Белогорский язык, потому что белогорцы и подвластные им племена отказывались учить другие языки, кроме белогорского, и назвали прочие диалекты собачьими, овечьим, козьими и так далее.
- Вэликий город тан, три шпиля тан и пять улиц тан, Вэликий город тан,- Иркимов засмеялся посчитав своё замечание остроумным.
Хохотали и все прочие члены посольства. Фотий не понял, что происходит: величие Империона по сравнению с другими городами было для него неоспоримым фактом. Он конечно слышал о Белогорских городах с полумиллионами жителей и двух миллионах жителях Белгорода, но все это было бесспорно слухами и из-за внушений, сделанных опричниками, всем, кто побывал за границей Белогории, куда обычному путнику было и не попасть. Граница Белогории, особенно на Западе, охранялась лучше, чем многие из Имперских крепостей. Наверняка царь боялся, что любой гость, с кем не поработают опричники, сразу разоблачит всю пропаганду о стране, где за еду и одежду не нужно платить, каждый человек живёт в каменном доме, нет нищих, бездомных и голодных, любого больного лечат тоже бесплатно, каждый крестьянин умеет читать и писать, нет безработных и попрошаек на улице, а чудеса строительства и механики поражают воображение и всякую фантазию.
Фотий был твердо уверен, что вся эта сказка держится только на внушениях опричников и боязни расправы. Были люди (их было немного), те, кто ездил в Белогорию, но смог пересилить внушение опричников. Вот они то рассказывали об этих диких краях правду. Все они сразу становились известными трубадурами и менестрелями и со своими правдивыми и страшными историями ездили по всей Империи.
- Ну и чего сидим? Терпение наше проверяете? – Взвился Вишневкий, пуча брови.
Император снова испуганно взглянул на Канцлера Ферона. Тот натуженно кивнул, после чего Император поднялся, сделал полупоклон и поприветствовал гостей в третий раз.
- Я рад приветствовать вас в Сансумбрийской империи, откушайте хлеба и соли. Он махнул слугам, и те вынесли большие круглые хлеба.
Гости преломили хлеб, и вперёд выступил дьяк Феофанов.
- Мы Царь Вселенский, Белогорский, Черноземский, Властелин Окраинных, Бородних, Нижних, Срединных и Верхних Земель, Повелитель Великой Степи и Земли Стужи, Защитник Хребетных Гор и всех людей в ближних и дальних землях, верующих в Троицу спасительную и карающую. Приветствуем, верного друга нашего Императора Закатных Земель. Волей отцов и дедов наших сохраняющий власть над этими Землями. Пишу тебе вынужденно, так как случилось немыслимое. Белогория как всем известно напрямую управляется самим двуединым богом Мраксом и Гелесом. А МЫ всего лишь наместник его и проводник его воли. Двое отроков из Закатных Земель, волей отцов и дедов наших находящихся в твоём управлении, задумали подлое смертоубийство и пытались отравить наместника двуединого бога на Земле, чем совершили преступление против богов и людей. Сии отроки находились по нашей доброй воле и с высочайшего разрешения на обучении в Белгородском Университете, где обучались врачеванию. Люди наши верные - служители Слова и Дела Государева - выяснили, что подлый приказ убить наместника бога на Земле и Царя Вселенского Белогорского и Черноземского отдал им подлый шакал и изменник герцог Корнелий Корво.
Первый маршал сохранял спокойствие, но его лицо исказилось в глупой улыбке.
- Также пособниками сих злодеяний были Герцог Витас Вайт-Валентайн и Герцог Анастасий Тибер, кои должны находится также в большом Зале Зимнего дворца. Наш особый поверенный комиссар Слова и Дела Государева Витковский и его урядники должны провести расследование. Контроль за ведением следствия и поимкой всех виновных в злодеяниях против Наместника двуединого бога на Земле возлагается на представителей царской воли князя Вишневского и князя Иркимова.
- Что происходит? Я не понимаю, в чём обвиняется мой первый маршал и двое верных слуг? - Прервал чтение письма дьяком Октон.
Дьяк же безмятежно продолжил:
- Любое противодействие расследованию будет расценено как враждебные действия и укрывательство злоумышленников, что повлечет за собой пересмотр воли наших отцов и дедов, позволивших твоему роду и твоей особе властвовать в Закатных Землях.
- Это немыслимая наглость! - Не унимался Император.
- Писано в 68 день Зимы года 1372 от основания Белгорода, - закончил Дьяк.
- Как он смеет ставить такие условия?!
Иркимов подошёл к гвардейцам, стоявшим перед Императором, приспустил штаны, достал член и начал мочиться одному из них на ноги, с очень суровым видом.
- Ты кто такой? - Нарушил тишину Вишневский. Его голос был не таким грозным как у Иркимова, но ещё более злым. - Ты с кем шутишь? Двадцать пять тысяч отборных Железных соколов стоят готовые к бою. Они за один месяц дойдут до Закатного моря и будут там мыть свои сапоги. Они все разнесут, разрушат все ваши крепости и убьют рыцарей и легионеров. Не надо шутить с войной. Здесь другие ребята, не овцекрады Хринг-Тара и не дикари Земвара. Октон, ты остановись, и мечи свои спрячь подальше на склад. Езжай в свой горный Фалькон замок, садись на лошадь и объезжай свои пустые земли. А мы пришлём сюда пару десятков князей и посадим здесь своего Императора. Ужель ты думаешь, что наши командиры боятся чужие разорвать дублеты о Белогорские клинки. Ты вспомни о битве на Черной реке: ваши рыцари бежали сотню верст, пока не остановились, а там было двести железных соколов. Подумай ещё раз, Октон, как надо ответить.
Император снова посмотрел на Канцлера: тот немного побледнел от монолога Вишневского. Корнелий Ферон тяжело вздохнул и снова кивнул.
- Империя окажет всяческое содействие в расследовании преступления, но прошу вас разрешить моему представителю присутствовать на допросах подозреваемых: все они мои верные подданные, мне трудно поверить в такое подлое предательство, - Октон с надеждой посмотрел на Вишневского.
- Да, такое возможно. Комиссар Витковский, прошу вас действовать.
Вперед вышел человек в черном кожаном дублете. Его лицо было суровым как у всех белогорцев.
- Урядники, портреты подозреваемых у вас есть, арестовать!
Герцоги Вайт-Валентайн и Дебер понуро вышли, и Урядники заковали их в кандалы. Первый маршал выхватил меч и попытался вступить в схватку, но принц Кассий схватил его за правую руку и ударом сверху выбил меч.
- Ваша Светлость, Канцлер, как такое возможно? - Не унимался Фотий в кабинете канцлера.
- У нас нет выбора. Белогорский царь знает, что мы подчинимся. Главный в этой делегации не припадочный Вишневский и не дикарь Иркимов, а Комиссар Витковский, внук Царского Комиссара Витковского, наводящего ещё при деде царя Белогории страх и ужас на всех врагов Белогории. Он был главой Слова и Дела Государева ещё двадцать лет назад, как и по сей день. Я не учел такой вариант событий. Я был уверен, что Аркадия Витковского давным-давно бросили в темницу и потом сварили в кипятке, как уверяли нас перебежчики из Белогории.
- И что же будет?
- Допросы, пытки все чем славятся опричники. На Вас возлагается важнейшая роль - представлять императора на допросах и выявить явный подлог Белогорцев. Царь не любит, когда его обманывают. И тогда пострадают уже опричники. Главное, чтобы Вы все подробно записывали и запоминали.
- А он послушает нас?
- Он послушает меня! Мы лично знакомы, и взаимное уважение, если такое вообще применимо к Белогорцам, у нас есть.
- а они точно невиновны?
- нам незачем убивать белогорского царя, мы просто поменяем число после имени - двадцать второй или двадцать третий. Что это меняет? К тому же по сообщениям князей Дальневских, царь очень сильно болен?
- а чем он болеет? - Фотий в очередной раз изумился, такое он никогда не слышал, от послов прибывших из Белогории. Наверняка внушения опричников, напомнил себе секретарь.
- если обобщить все наши сводки, всеми болезнями сразу, - кацлер загадочно улыбнулся, - но как минимум паралич ног у него точно есть, все данные сходны в этом. Он никогда не сходит с коня на публике, думаю его к нему привязывают.
- Но у него же столько детей, когда он успел заболеть. - Фотий помнил, что у Белогорского царя каждые два года рождался ребенок пару раз даже двойня, всего шесть сыновей и шесть дочерей от восемнадцатилетнего наследника до совсем еще маленькой новорожденной младшей дочки и при этом его жена Лиса Патрикеевна, оставалась худой и стройной, об этом сообщали многие послы, считавшие её колдуньей.
- Возможно не все от него? Вы не думали? Но хватит об этом.- он ударил рукой по столу, - Медлить нельзя, мы остались без первого Маршала. Второй Маршал Викер слег с горячкой, как мне уже донесли при известии о прибытии Белогорцев ещё неделю назад. Есть принц Кассий, но он неопытен и молод. Мне он нужен как Маршал, чтобы укрепить его позиции и отодвинуть детей Маркуса по дальше. Нам нужен перспективный Супра-Легат из провинции на должность Маршала в заместители новому первому маршалу Кассию, кого предложите?
- Супра-Легат Северо-востока, герцог Алайн Валентайн брат короля Арсогии Максимилиана Валентайна. Их дом и так слишком силен, нельзя допускать их на более высокие должности. Супра-Легат Юго-Востока герцог Цецилий Лонг из дома Лонгов, Карл Лонг король Делаедии - Ваш давний противник, тоже отпадает. Супра-Легат Севера герцог Понтиан Эверт слишком стар. Остаётся Супра-Легат герцог Эдвин Ховруд. Он из небогатого дома короля Марбории, имеет опыт в долгих войнах с дикарями Земвара. Участвовал в Хринг-Тарском походе.
- Не самом удачном, но боевой опыт - вещь важнейшая. Ему тридцать три - лучший вариант. Вы делаете успехи, Фотий! - Канцлер поднял бокал с вином, отсалютовал секретарю и пригубил. Фотий узнал по запаху, старое, доброе земляничное, любимое вино канцлера.
- Время сейчас непростое, - он вытащил из-за пазухи ключ, если со мной что-то случится, в этом ларце все главные тайны Империи. Я доверяю их только Вам. Он похлопал по небольшому ларцу на краю своего стола и снова закашлялся - Мне будет спокойнее, если судьба империи окажется в Ваших руках.
- Я буду хранить его, как самый ценный клад, - Фотий поцеловал ключ и положил за пазуху.
- Нет времени для реверансов, садитесь, пишите Герцогу Ховруду письмо. Империи нужен Маршал.
Поздним вечером Фотий шел по пустой улице Фиалок и услышал у поворота на улицу Гиацинтов лязг оружия, крики и стоны. Фотий вжался в угол между домами и притих, у него не было оружия. Да и героем он никогда не был.
Звук боя затих, и по улице стремглав промчался человек в черном плаще. Он не обратил внимания на Фотия. Затем с улицы Гиацинтов вышел человек в сером плаще. Фотий снял шляпу и вытер пот.
Как только он снова поднял глаза, человека в сером плаще уже нигде не было.
Отдышавшись Фотий продолжил путь. Он свернул за угол и подошел к окну особняка Графини Монтрё.
- Кукареку! – По-петушиному крикнул Фотий.
Из окна второго этажа спустилась Веревка.
Фотий Ираклид полез по ней. В окне дома его в лёгкой ночной сорочке ожидала молодая высокая темноволосая красавица с полотен художников старых времён, стройная и пышногрудая.
- Секретарь, Вы опоздали, - она уперла руки в бока.
- Простите меня, моя герцогиня… - Фотий стался говорить и учтиво и мужественно.
- Нет, так просто ты не отделаешься, - она подтянула Секретаря Канцлера к себе поближе.
- Я соболезную Вам, герцогиня. Вашего мужа сегодня арестовали Белогорцы. - Фотий продолжать играть в игру Дианы.
- О! Это такое горе! Не придется видеть его старую толстую рожу. Только ты и твой верный друг (она схватила его между ног) могут помочь пережить такую потерю…
Герцогиня Диана Корво впилась в него своими сладкими губами, и Фотий решил позабыть весь этот трудный день.