Там часами сидела. В больнице ухаживала за больными. Один мальчик меня узнал. Его Гришей звали. Ему руки миной оторвало. Он говорит: Маруся, я тебя знаю, ты у нас в хате переодевалась, военную форму снимала.
Я за ним ухаживала. Когда он выписывался, говорит: без Маруси не уеду. Идти мне все равно было некуда. Я стала жить у них как домработница. Рана зажила, я поправилась. У хозяйки был старший сын. Он стал ко мне приставать. Пришлось уйти. У других хозяев я пол мазала. У них полы глиняные в домах. Заставляли лен мочить на речке. Обувка у меня была такая - галоши, я их веревочкой привязывала, и халявки - это чулки без подошв.
Я простудилась сильно... Потом стали молодых отправлять вагонами в Германию. Удалось в туалете отсидеться несколько часов. Без меня уехали. А другой раз конвойные напились, уснули. Я, не доезжая Кременчуга, убежала. Я слыхала, что после Кременчуга убежать уже нельзя.
Бумажка СМЕРШа - путевка в жизнь После побега я вернулась к своим хозяевам. Опять была домработницей. Потом они мне говорят: недалеко наши стоят, скоро они нас освободят. Так оно и было. Бомбежка была сильная. Мы в погребе отсиделись. Я очень сильно ноги застудила. Ходить почти не могла. Мне сказали, что в трех километрах наш госпиталь.
Я решила, пойду, может меня полечат. Меня приняли. Стали лечить. Когда я вернулась к хозяевам, во дворе стоит машина. С плакатами красными. На крыльцо вышел военный. Я спрашиваю, что это? Он говорит: это ДКА 53-й армии. Не знаю, что это. Так говорили - Дом Красной Армии. Потом мне дали Москву послушать.
Я как слышала: Говорит Москва - заплакала. Меня накормили. Начальник у них был - Алексей Михайлович Румянцев. Я рассказала ему всю свою историю. Пока я ела, он пошел договариваться, чтобы меня обратно в армию взяли. Почему я опять пошла в армию после всего? Родных у меня не было. Отомстить хотела немцам. Может быть, не от большого ума. А чтобы попасть обратно в армию, надо было пройти СМЕРШ.
Не дай Бог, узнать, что это такое. Начали меня допрашивать: как, почему на оккупированной территории оказалась? Помог Алексей Михайлович. Он в санитарной службе армии нашел какого-то дядьку, который знал моего отца по Киеву. После этого СМЕРШ дал бумажку. Меня определили в армейский госпиталь. Интересно, госпиталь стоял в тех самых Новых Санжарах, где меня убивали. Я попала в отделение верхняя конечность. Там были отделения нижняя конечность, голова, живот... Скоро мне дали медаль - Отличник санитарной службы. Я работала за троих. Судьба
С госпиталем я прошла остаток Украины, Молдавию, Румынию. Была комсоргом госпиталя. В Венгрии я уже работала в физиотерапевтическом отделении. Аппаратура была импортная. К нам стали ездить лечиться большие начальники со всей армии.
Как комсорга, меня отправили в штаб 53 армии за музыкальными инструментами. Там я опять встретила Алексея Михайловича Румянцева... Под Брно госпиталь наш был в школе. Мы сидели все на веранде. Вдруг сильная стрельба. Мы испугались. Думали, немцы опять прорвались. А это была Победа. Все стреляли от радости. Потом нас погрузили вагоны. Мы думали, что едем в Москву. А нашу армию перевели на восток. Мы оказались в Монголии, в городе Чойболсан.
Война для меня закончилась там. Там тоже было тяжело. Сплошное перекати-поле. Река Ляохэ разлилась, все затопило. Машины засасывало... Как я попала в Москву, а не вернулась в Киев? За мной в Монголию приехал Алексей Михайлович Румянцев. Но сначала я поехала в Яншгеюль, это Узбекистан. Там отец мой оказался. Румянцев и туда за мной приехал. Там мы поженились. Он тогда уже был майор.
Вообще он - художник. До войны был зам. директора Третьяковской галереи. Из Узбекистана мы приехали в Москву. В Москве я поступила во 2-й медицинский институт. И вот всю жизнь проработала. Не знаю, как бы я могла где-нибудь еще работать... Мария Давыдовна заканчивает свой рассказ о войне. Я склоняюсь к ее протянутой мне для прощания руке.
ВСЕ.