Коренное русское население Сибири представляло собой мозаику, состоящую из отличных друг от друга групп общероссийского населения, разными путями и по своим причинам, прорвавшимся в конце XVII – начале XVIII веков на бескрайнюю территорию, без осёдлого населения.
Исконные сибиряки
Из этих пилигримов сложилась новая общность, со своей «особинкой» в обычаях и жизненном укладе. Среди ранних русских сибиряков встречались: чалдоны, казаки, беглые и ссыльные крестьяне, кержаки-староверы, отбывшие свои сроки каторжане и вольные переселенцы. Они потоками из разных губерний заселяли огромные территории юга Сибири. По климату эта местность была схожа с русской равниной, разве что, зима длиннее, да морозы круче. Поэтому и нравы установились более жёсткие.
В XVII – XVIII веках, население Сибири росло за счёт внутреннего воспроизводства, притока беглых ссыльных и разного рода авантюристов. После Великой крестьянской реформы 1861 года прошла первая крупная волна переселения малоземельных крестьян в Сибирь. Люди ехали с настроем навсегда обосноваться на новых землях, и местное население охотно приняло «новосёлов-доброхотов».
Второй волной 1891—1892 годов в Сибирь прибыли переселенцы «по нужде». В те годы случился сильный неурожай хлеба во всей европейской части России. Спасение от голода, немало бедствующих крестьян увидело в Сибири. Они массово двинулись туда и сперва сибиряки встречали переселенцев по-доброму. «Идиллия» длилась недолго, прошло немного времени и ситуация сильно изменилась.
«В чужой монастырь со своим уставом не ходят»
Зачастую переселенцы вели себя как «понаехавшие». Ничего не ведая об этнографических и религиозных особенностях этих мест, приезжие вели себя, как привыкли дома. Селились в деревнях старожилов «концами» и «краями», которые звались по губерниям выхода (рязанские, курские, тамбовские и т.д.). Новые поселенцы стремились сохранять свою культуру и обычаи. Они не хотели вписываться в новые обстоятельства, а это вызывало отторжение у местных, иной раз переходящее во вражду.
Такое поведение новоприбывших вызывало конфликты, порой острые с местными и особенно со староверами. У сибирских кержаков-староверов уклад жизни был таков, что ни один монастырский устав не выстроит. Старообрядцы напрочь отказывались приписывать новоприбывших к своему сообществу по соображениям веры и обычаев. Общение «понаехавших» со старожилами (и не только кержаков) было минимальным даже в быту.
К примеру: в кержацких селах, куда подселилась мордва, старожилы к дверным ручкам привязывали тесёмки, чтобы не оскверниться (староверы, открывая дверь, брались за тесёмку, а пришлые хватались за ручку). Зачастую переселенцы, строили «свою», новую церковь. На это местные тоже «косо» смотрели.
«Кацапы» и «хохлы», «лапотники», «каторжане» и «чашники»
Исконные сибиряки называли новопоселенцев «расейскими» или «новоселами». Новичков различали по месту исхода: «куряне» — выходцы из Курской губернии, «вятские» — выходцы из Вятской губернии, «рязанские» и «тамбовские», соответственно из Рязани и Тамбова. Украинцы, в основном были выходцами из Харьковской и Полтавской губерний. «Хохлами» называли выходцев из Курской, Воронежской и Черниговской губерний.
Сами «хохлы» называли всех русских (не только старожилов) «кацапами». Переселенцев с Юга России, выделявшихся ношением лаптей и понев, местные называли «лапотонами» (лапотниками).
Обе стороны сформировали собирательной образ «друг друга». «Понаехавшие», возомнили о себе нечто и смотрели на сибиряков, как «необразованных». Они называли их «чалдонами», следуя бытовавшему тогда представлению - все сибиряки бывшие каторжники. Староверы были у них «чашниками», поскольку они питались из отдельной посуды, которую никогда не давали чужакам.
«Как вятские понаехали, так все поганки поели»
Старожилы приписывали новосёлам все пороки: звали ворами и обжорами, в ухудшении погоды тоже считалось проделками «расейских». Носившие штаны с карманами украинцы-переселенцы, прослыли «табашниками» из-за удобства ношения в них табака. Переселенцы слыли «грязнулями» потому, что они зимой брали новорожденный скот в избу. Телята и ягнята в одном помещении с людьми было неприемлемым для местных, но у приезжих это было обычным делом.
Про вятских вообще отзывались так: «Понаехали вятские, все поганки поели». Переселенцы из Вятской губернии употребляли в пищу шампиньоны («шпионы»), которых старожилы не ели и считали «поганками». А то, что «вятские» не знали хлебопашества, засчитали как лень и тугодумие. Их умения и навыки в ремёслах не шли «в зачёт».
А опытом всё-таки взаимно обогатились
Трудности в отношениях местных и переселенцев не очень мешали взаимовыгодному обмену хозяйственным опытом. Переселенцы научились у сибиряков строительству срубов, урало-сибирской росписи стен и утвари, особенностям животноводства.
Чистоплотным сибирякам особо легла на душу побелка стен внутри избы. А переселенцы стали выдвигать дома «по-сибирскому» вперед, к улице. Сибиряки степных районов научились устраивать палисадники.
«Лапотники» быстро отказались от лаптей, так как подходящего сырья для них не было, а грубой кожи для сапогов, напротив, сколько хочешь. Так и переобулись. В одежде новоселам не пришлись по душе сибирские фасоны. В то время популярными становился городской покрой одежды.
Переселенцы перенимали у старожилов местные приёмы земледелия, по сибирскому климату, учились ориентироваться на народные сибирские земледельческие приметы. Старожилы учились у новоселов приемам обработки земли, удобрения почвы и прогрессивной системе земледелия. Помаленьку, даже самые отчаянные противники «понаехавших» из числа сибирских старожилов начинали понимать важность мигрантов для развития сибирского быта и сельского хозяйства.
Так противоречия и сгладились, постепенно все стали сибиряками и встречали новую, "столыпинскую" волну переселения очень большой массы "расейского" народа, уже как старожилы. Но это уже другая история.
