День тот я хорошо помню – 6 июля, год можно прикинуть, но это не так уж и важно. Родители с родственниками уже разошлись после празднования очередного Дня Рождения бабы Груши. Хотя мы и жили уже на одной улице, я остался у бабушки под предлогом того, что буду ночевать на сеновале, поскольку ещё затемно собрался идти рыбачить «на низа». Мы с бабой Грушей на маленькой кухоньке наконец-то домыли в огромном тазу с тёплой водой остатки столовой посуды.
Баба Груша устало вытерла лоб и, облегчённо вздохнув, молвила: «Ну вот и всё ужо. Спасибо те, милый – одна бы, как пить дать, до утра не управилась. А ты, поди уж, исть захотел?» Я отрицательно замотал головой: «Да ты что, баба. Я ещё и завтра до вечера ничего в рот не возьму – объелся твоими пирогами». «Ну к чо ты уж так-то. Зато как уважил баушку!» - улыбаясь ответила баба Груша и весёлые морщинки лучиками собрались вокруг её серых глаз. Я обнял бабушку и вдруг, что-то вспомнив, спросил: «Баба, а кто такой Леонтий, про которого папа с дядей Володей спорили?».
«Дык ить, Коленька, ты поди ево и не помниш, Левонтия-то? А ить он тя на своих огроменных ручишшах-то во как таскал, да ишшо и покидывал. Всё говорил твому отцу: «Во, Шурка – энто наш наследник и есь. Всё ему расскажу да покажу, а те – нет. Не годен ты для нашего ремесла – уж я так давно порешил. А пацан твой – в самый раз сгодится, токмо не спорти ево. Наша – волковска порода-то! А старательскому делу сызмальства учить надобно» – «Баба Груша, но я ведь ничего не помню» – «Дык, откудова те помнить-то! Те ишшо тоды и году не было…» – «А кто такой Леонтий, баба?» – «Эдак-то он получатса те вроде деда, токмо дальнева» – «Баба, а расскажи про Леонтия!» – «Ну раз уж сама затеяла разговор, нешто не скажу? Слушай, нето…». Дальше – рассказ бабы Груши, слово в слово…
«Левонтий-то Порфирич был вроде мне как бы сродным братом, но чуток помладше. В гражданску ево отец на фронт не попал – семья больша, ребятёшки ишшо малые… Вот и артельничали оне – ну, золотишко добывали, да и ишшо чево, чо под руку подворотится. Ведь Левонтий-то у их одним сыном был. Окромя ево – токмо две младши девки. Ну, а с их в мужицкой-то робле какой спрос… Вот Порфирий всяко и приучал парнишку к свому ремеслу.
Оно конешно, при Советской власти вольным-то старателям робить тожо вольготно было, токмо ежели не шибко много добываш. А Порфирий-то, видать, мужик «фартовый» был – к ему золотишко само шло. Много чо от старых старателей перенял – где «дудки» бить, где просто «жилу» копать. Завсегда его артель при деньгах была. Ну и зависники, ясно дело, были. Как без энтова… Но Порфирий как-то умел всем угодить и ево особо не беспокоили. Эдак вот и старались до самой той войны.
Дед-то твой, Климентий Фёдорыч – Шуркин отец, тоже в ево артели был вместе с Трофимом. Ну, а там война началась и Климентия, и Левонтия, и Трофима - всех призвали. Дедушко-то твой с Трофимом пропали без вести, а Левонтий живым вернулся, весь в медалях. Токмо отца свово, Порфирия, ужо не застал – от чахотки тот помер в 43-м. Косила тода наших людей энта зараза. Матушку-то свою, Ефросинью, он ишшо живой застал. Но и та долго на ентом свете не зажилась – тожо вскорь померла…
Ну, а Левонтий-то чо – девок, сестриц своих, замуж повыдавал, благо годы у их уж подходящы были. Да и сам вскоре жанился. Баба у ево хороша, работяща была. Да токмо детишок у их никак не случалось. Жили безбедно – Левонтий-то на прииске робил, достаток хороший имели. Ну и хозяйство всяко своё было – куры там, корова, огородишко… Но, видать, крепко прирос Левонтий к золотишку-то. Нет-нет, да и хаживал в тайгу… Будто бы за грибам, али на охоту. В наших-то краях энто для мужика – привышное занятие. А кода вертался – зараз в Тагил уезжал, к родне, мол. Потом у евойной жены опять обновки всяки суседки примечали. Да и сам Левонтий в чом нить новом щоголял, али чо для хозяйства прикупал.
Надоть сказывать – мужик-то он не жадной был. Ежели хто из суседей шибко нуждался – завсегда деньгам одалживал, а кому потом и просто долг прощал. Ну чо, сколь верёвочке ни виться… Арестовали ево, за незаконну добычу и продажу золотишка-то. Эвон как! Отсидел бедолага аж 8 лет. Но опосля опять домой вернулся. Токмо дом-то уж чуть не развалился – жана-то ево тожо от чахотки померла, покамест он в заключениях был. Но ничо, мужик ведь – всё подправил, баба кака-то у ево по хозяйству стала приходить помогать. Курей да огород по-новой развёл. А тут и Шурик, отец твой, жанился, да и ты родился.
Уж Левонтий-то в те души не чаял. Всё наследником да старателем называл». Тут баба Груша замолчала. «Баба, ну что же ты, рассказывай дальше-то!» – «Дак нечо больше сказывать-то…» – «А, про Леонтия?» – «Да пропал он. Те как раз тоды токо годик минул. Ушол он в тайгу по осени с ружжом, да и сгинул. Так больше ничо про ево и не знам». Баба Груша краем платка смахнула набежавшую слезу и перекрестилась. Я обнял бабушку и спросил: «Баба, может я сегодня не на сеновале, а в избе на раскладушке заночую. Вдруг тебе что понадобится. Да и поговорить ещё сможем, если надо». Баба Груша ответила: «И то верно, Коленька. Да и боязно мне одной-то иной раз. Муська ишшо куды-то запропастилась, зараза. Укладывайся, нето, знаш ведь, где и чо лежит…»
Вот такая ещё одна наша родовая история… Грустно… А ведь я действительно совсем Леонтия не помню…
Благодарю за внимание!
Спасибо Всем за то, что сумели найти в себе силы и время дочитать всё до конца, дорогие мои сегодняшние Читатели и будущие Подписчики! Если понравилось – ставьте палец вверх, а лучше – подпишитесь, если Вас это не затруднит. И, конечно, для меня будут очень ценны Ваши мнения в комментариях. Да, и пользуйтесь иногда отмеченными ссылками – это мои ориентиры для Вас.
С уважением, автор.