Его называли «человеком с тысячью лиц». И действительно, за свой творческий век он сыграл пусть не тысячу, но более ста персонажей.
Удивительно, как ему удалось в результате многократных, талантливых перевоплощений не потерять себя, свою цельность и харизму. Но в этом был весь Райкин. На сцене мог быть кем угодно, в жизни — лишь самим собой. Страстно ухаживал за первыми театральными сердцеедками, но с юности и до последних дней любил только одну — свою жену.
В красавицу Руфь Йоффе когда-то был влюблен молодой, но уже густобровый Брежнев. Однако это было спустя десять лет после встречи с Райкиным. Его она любила больше всех, больше себя и даже больше собственных детей, и никакие Брежневы ее сердца не тревожили.
В школьные годы Райкин выступал в самодеятельности, и на одном из театральных вечеров увидел девочку в алом берете, которая тут же запала ему в душу. Затем он встретил ее на бульваре. Однако не подошел — постеснялся.
И только уже на последнем курсе Ленинградского техникума сценических искусств, зайдя в студенческую столовую и увидев там прекрасную Руфь, разумеется, уже без берета, осмелел, подошёл и задал неоригинальный вопрос: «Что делаете сегодня вечером?».
Девушка, как оказалось, была свободна. На вопрос «А не сходить ли нам в кино?» ответила утвердительно, и уже тем вечером получила от новоявленного жениха предложение руки и сердца.
Так просто, романтично и стремительно началась эта история любви. Но были в ней не только нежность и взаимопонимание, но и треволнения, и с ума сводящий страх потерять любимого человека. Аркадий Исаакович, как неистовая творческая натура, часто увлекался. Иногда всерьез.
Первое время молодожены жили у родителей Руфи — интеллигентных снобов, относящихся к лицедейству с презрением. «Актер — разве это профессия для мужчины?» – возмущался широко известный в узких кругах доктор Йоффе.
Жена врача тоже не жаловала начинающего артиста и то и дело запускала в него острые шпильки. Аркадий пикироваться с тещей не желал, и однажды, подхватив на руки трёхлетнюю дочь, отправился к родителям. Руфь покорно последовала за мужем.
А потом им выдали крохотную комнатушку в коммуналке. Атмосфера в квартире была душной и склочной. Страдал ли Райкин от бытовых невзгод? Отнюдь! Нигде не увидишь столько ярких характеров, как в коммунальной квартире на десять семей. Отсюда, помимо прочего, и забавные сценические образы.
Во время войны Райкин колесил с концертами по фронтовым дорогам. Повсюду его сопровождала Руфь. Однажды в Ташкенте им пришлось оставить дочь на попечение незнакомым людям, из-за чего девочка едва не погибла. Позже сестра спросила Руфь, как она смогла оставить ребенка в чужой семье. Та в ответ произнесла страшные слова:
Дочь у меня ещё могла быть, а Аркадия — нет.
После войны популярность Райкина достигла всесоюзных масштабов. А где знаменитый мужчина, там — толпа хищниц.
По словам Константина Аркадьевича, адюльтеры у отца часто случались по причине банальной слабости. Женщины хотели внимания, а он не мог им отказаться. Руфи же приходилось молча глотать обиду, плакать в подушку, прощать мужа, которому, как актеру, без увлечений никак не обойтись. Скандалов она не закатывала. Терпела. Таких женщин в России принято называть «мудрыми».
Однажды он едва не ушел из семьи. Влюбленный в вахтанговскую актрису Гарэн Жуковскую, он метался из Ленинграда в Москву и обратно. Примечательно, что Гарэн, прослывшая в театральных кругах опасной искусительницей, сама и прекратила эти отношения, посоветовав Аркадию вернуться в семью. «От таких жен не уходят», — сказала она Райкину, и больше они с ним не виделись.
Но впереди были другие романы, мимолётные и глубокие, скоротечные и долгоиграющие. Руфь терпела, ждала и прощала.
На склоне лет она перенесла инсульт и потеряла речь. Райкин с тех пор был с ней особенно нежен и внимателен. Каждый год они выезжали на Рижское взморье, подолгу молча гуляли у берега. Да, слова им не нужны были — они и без них прекрасно друг друга понимали. Однако, когда он скончался, безмолвная Руфь вдруг с большим трудом, но внятно произнесла: «Не хочу жить!». Она пережила мужа на два года.