Это случилось давно, в те далекие времена, когда Вечный город уже пал, а "великая волна с востока" давно осела кровавой пеной на землях римских провинций. Когда короли шли в бой первыми, а не проживали свои жизни во дворцах.
Когда преданность своих воинов сначала нужно было заслужить, и сделать это было можно ровно одним способом, быть сильнее, умнее,смелее всех. И друзей и врагов.
В тот 487 год от Рождества Христова, правил в землях франков король Хлодвиг, и было ему 20 лет.
Несмотря на свою молодость, Хлодвиг был далеко не мальчишкой. После смерти отца, Хильдерика I, он унаследовал трон в неполные 15 лет и сумел не просто удержать власть, но и объединить племена. Где силой, а где и уговорами убедив всех франкских вождей признать его королем.
Ну, почти всех, те немногие, кого убедить не удалось, почему-то умерли. Кто от тяжелой болезни, а кто на охоте, напоровшись на острые рога и клыки лесного зверья. Опасное дело средневековая охота, что не говори.
Не успокоившись на достигнутом, Хлодвиг немедленно начал собирать окружающие земли, и достиг в этом деле, скажем прямо определенного успеха. К 80-м годам пятого века, франки из рыхлого союза племен, едва удерживаемого вместе исключительно внешней угрозой, превратились в единое государство, простирающееся от Сены до Рейна, с интересом поглядывающее на юг, на земли римской Галлии.
Поэтому, ничуть не удивительно, что не прошло и десяти лет, и франки под предводительством Хлодвига, напали на римского консула Галлии Сигария и разбили его армию, изгнав его самого в земли Вестготов. После чего подступили к Суассону жители которого не решились сопротивляться "Прославленному в боях*" и сдались на милость победителя.
Нужно заметить, что "милость" короля франков была конечно очень условной. Город осаждающие не сожгли, но только потому что имели ввиду захватить эти земли, сделав их частью своего королевства. Что касается всего остального, то тут, то захватчики подошли к вопросу со всем старанием. Грабеж города начался еще до того как Хлодвиг въехал внутрь и продолжался до следующего утра.
Надо сказать что в искусстве грабежа мало кто мог сравниться с германскими племенами, а франки из них были едва ли не лучшими в этом. Поэтому к следующему утру, единственной ценностью оставшейся у горожан были их жизни.
Ограблено было все, от дворца правителя, до последнего лавочника торгующего зеленью у южных ворот. Конечно же, не обошли своим вниманием грабители и церкви Суассона, изъяв оттуда все мало-мальски ценное, благо христианами они не были, а были как раз наоборот язычниками, и поэтому никаких христианских проклятий не боялись.
В числе драгоценностей, была так же чаша изумительной красоты, хранившаяся в главном храме Суассона, и использовавшаяся для причастия.
Говорили, что привезли ее со Святой земли, где она хранилась долгие годы, с той еще поры, как Иисус был еще жив. Правда это или нет, но эта чаша считалась изрядной святыней, потеря которой была недопустима. И епископ Суасонский скрепив сердце, отправился к Хлодвигу желая спасти священную реликвию.
Хлодвиг же, давно уже смотрел в сторону христианской церкви, понимая все те преимущества которые дает правителю новая вера, и хотя пока все еще не был готов принять крещение, однако портить отношения с церковными иерархами, а тем более состоящим за их спинами папой не желал.
Поэтому король принял просителя милостиво и сказал, что если этот предмет так важен для церкви, то он попробует его вернуть. Чем успокоил епископа и заслужил немало добрых слов в свой адрес. Однако пообещать, было намного проще, чем выполнить свое обещание.
Эпоха "варварских королевств" носит такое название, не просто так. Да, это уже королевства, с королями, их двором, пирами и прочими атрибутами более позднего средневековья. Но нет, все это великолепие еще основано на "варварской" основе.
И король все еще не самовластный правитель, а только первый среди равных. И старые традиции сильнее новых законов, а дружинные правила все еще важнее слова короля. А дружинные правила говорили абсолютно четко, что все взятое с меча, должно быть разделено по справедливости. И горе тому, кто нарушит этот закон.
И именно поэтому, Хлодвиг не мог просто приказать принести ему эту реликвию. Его собственная дружина, его бы просто не поняла. Нужно было другое решение, и оно как обычно у короля было.
Утреннее солнце, еще не осветило даже верхушки городских крыш, а на главной площади Суассона было не протолкнуться. Все свободные от королевских приказов франки собрались вместе, чтоб делить трофеи по закону и справедливости.
Огромная гора драгоценного добра, пусть даже еще не поделенного, улучшала настроение и навевала хорошие мысли. Добычи было настолько много, что каждый франк, из стоявших на площади, уже к вечеру станет обеспеченным человеком. Толпа на площади негромко гудела, все ждали короля.
И Хлодвиг не заставил себя долго ждать. Он вышел на площадь перед собравшимися и поднял вверх руки требуя тишины. Толпа мало-помалу замолкала, и над притихшим городом разнесся голос короля: "Храбрейшие воины, я прошу вас отдать мне, кроме моей доли, ещё и этот сосуд". Король указал на Суасонскую чашу, стоявшую в числе других трофеев на площади города.
Толпа франков ответила ему молчанием. Которое, однако, вскоре нарушил один из старейших дружинников Хлодвига, воевавший еще с его отцом.
"Славный король! Всё, что мы здесь видим, — твоё, и сами мы в твоей власти. Твоя храбрость и доблесть велика, в твоей воле свершить что угодно. Никто не смеет противиться тебе!".
По площади пронесся одобрительный гул. Дружинники отлично помнили, кто вел их в бой, и кто свалил первого врага под копыта франкских коней. Дружина вообще ценила храбрость своего короля, и была готова отдать ему в общем-то не только эту чашу. Но…
НЕТ!!!!
Из толпы дружинников вышел молодой воин, и многие его знали. Это был храбрец, каких поискать. Он славился не только тем, что первым шел в бой и последним из него выходил, но и вспыльчивым нравом. Много говорил и был скор обнажая меч даже тогда когда без этого можно было обойтись.
"Нет король", — сказал этот воин: "Ты получишь отсюда только то, что тебе полагается по жребию".
После чего, рубанул своим тяжелым клинком реликвию и добавил: "Вот эта часть твоя. По закону."
"По закону? Ты смеешь, говорит про закон мне, твоему королю?", — Казалось голосом Хлодвига, можно было заморозить целое море. Рука короля потянулась к мечу. Этот храбрый дурак, только что уничтожил надежды Хлодвига на добрые отношения с христианской церковью, и это нельзя было простить.
Однако не успел меч короля покинуть ножен, как Хлодвиг понял свою ошибку. Любовь и обожание, с которым франки смотрели на него несколько секунд назад, сменилось озадаченностью и непониманием. Мысль о том, что один из них, даже король способен убить своего брата по оружию была настолько чуждой, что вызывала оторопь. И если он зарубит этого идиота здесь и сейчас, то потеряет не только дружину, но и власть. Потому что недолго будет править король, если ему не на кого опереться.
В этот раз, меч короля так и не покинул ножен. Добыча была разделена, так как велят старые обычаи, а Хлодвиг признал правоту дружинника и перенес это оскорбление со "смирением и кротостью", но ничего не забыл. С той поры прошел год.
В первый день весны, все франки, выступающие на войну, должны быть на Марсовом поле, со всем своим оружием, чтобы показать свою готовность к войне и верность королю. Король же должен проверить их оружие лично, дабы быть уверенным, что они готовы сражаться и в достоинстве содержат свои мечи и копья. Так случилось и весной 488 года.
Хлодвиг шел вдоль строя дружинников, иногда на секунду останавливаясь около старых знакомцев, чтоб сказать им несколько слов. И вдруг, один из воинов привлек его внимание.
"Что говорит закон о том, кто содержит свое оружие в беспорядке и небрежении?", — голос короля был холоднее северного ветра в декабре.
"Этот человек, небрежением своим может стать причиной беды, и поэтому должен быть наказан!», — эхом отозвался кто-то из спутников короля.
«А теперь посмотрите на этот меч!", — Хлодвиг вырвал из рук стоящего франка его оружие и бросил ему под ноги.
"Никто не содержит оружие в таком плохом состоянии, как ты. Ни копьё твоё, ни меч, ни секира никуда не годятся", — продолжил король, доставая свой меч. И прежде чем воин успел что-то сказать, Хлодвиг нанес удар.
После чего, повернувшись к оторопевшей свите добавил: "Он нарушил закон, и я разрубил ему голову, точно так же как он разрубил мою чашу в Суасоне". А у ног короля, умирал в собственной крови тот самый воин, оскорбивший его год назад.
Таким был Хлодвиг, король франков. Великий полководец, тиран, герой, злодей, человек помнящий добро и никогда не забывающий зла. Человек, стоявший у истоков империи.
* "Прославленный в боях" - Именно так переводится имя Хлодвиг с старофранцузского.
#история
#средневековье
#каролинги
#франки
#варварские_королевства
#темные_века