Одиннадцать долгих лет пролетело как одно мгновение с того дня, как Николай уехал из родного дома поднимать целину. В каждом письме мама ему писала, чтоб он приехал повидаться. Сначала Николай отвечал на письма, обещал приехать, а потом стал все реже и реже это делать.
-Почему ты не отвечаешь матери? Может съездил бы домой в отпуск? Она же ждёт.
-Не поеду я никуда. Куда я с таким выводком? У Пашки один, у Сашки один, а у меня их трое.
-Это же твои дети, ты их стесняешься?
-Сказал не поеду, значит не поеду. Нарожала столько их.
Николай в очередной раз обидел и унизил Веру. Он использовал любой повод, чтоб сделать ей больно. И в очередной раз Вера проглотила обиду. Ей не хотелось с ним спорить, потому что знала, что будет скандал. А она не хотела, чтоб все это было при детях. Николай же напротив, старался сделать этот скандал и не упускал возможностей, он как будто наслаждался своим превосходством, своей властью над Верой, знал, что ей идти некуда.
Однажды Вера написала письмо его родителям, в котором сообщила, что живут они теперь не в совхозе, а в городе и поезд останавливается прямо в городе. Теперь они могут приехать к ним в гости, посмотреть внуков. Они ведь ни разу их не видели.
И бабушка с дедушкой собрались к ним в гости, о чем и сообщили в ответном письме. Как Николай кричал на Веру, как он её обзывал, и дура она безмозглая, и курица, и ничего не понимает, как можно было их сюда приглашать?
Вера достойно встретила свекра со свекровью, она накрыла хороший стол, все время уделяла им внимание, провела их по курортным местам, показала красоту их необычного края, в котором только озёр более сорока, необычные сопки, окутанные старинными легендами, а воздух кристально-чистый, хоть ложкой его ешь. Родители надышаться не могли им, у них от переизбытка кислорода даже голова начала болеть. Вера им понравилась. К внукам очень хорошо отнеслись. И попросили Ульянку забрать к себе пожить.
-Наташе в школу, Максимка маленький, а Ульяна пусть поживает у нас. Тебе, Вера полегче будет. Перед школой приедешь и заберёшь.
Вера согласилась. И поехала Ульяна в дальние дали, за тридевять земель. Как ни странно, она не скучала за домом, не плакала за мамой и совсем не просилась домой. Она не доставляла бабушке никаких хлопот. Словно понимала, что так надо. А бабушка её баловала, любила больше всех остальных внуков. Зато тётка Ира, дяди Пашина жена, не взлюбила её. И старалась обидеть её. Постоянно делала какую - нибудь пакость.
Как -то дед Ульянке подарил ручку, в виде гвоздика, таких ручек тогда не достать было. Где он ее только и нашел. Ей нравилось писать ей, рисовать. А тётка начала выпрашивать эту ручку. Ульянке было жалко её отдавать, она ничего не сказала в ответ, а после отъезда гостей ручку она больше не видела. Тётя посчитала, что с девчонкой можно не считаться, можно вот запросто взять то, что ей принадлежит. Она же ей ничего не сделает. И никто не заступится.
Она ломала ее пластилиновых кукол, как бы случайно
А гусенка вообще съели. Ульяна с первого дня, как вылупился этот единственный гусенок, которого не принимала клушка, воспитывала сама. Гусенок считал её своей мамой и везде за ней ходил. Однажды они пошли на речку, а его дома оставили. Так этот гусенок нашёл дырку под забором, вылез и бежал, переваливаясь из стороны в сторону с таким воплем, что вся улица вскочила посмотреть что случилось. Он догнал свою мамку, она взяла его на руки, гусенок вытянул свою длинную шею и положил голову ей на плечо и все время на своём что-то возмущался. Казалось Ульянке что он плачет и даже всхлипывает. Больше она его не оставляла. К осени из него вырос большой и красивый гусь. А тут и тётя приехала.
-Ну что, Ульяна, твой гусь вырос, завтра мы его съедим.
Ульяна надеялась, что она пошутила и они не посмеют это сделать, как будто других гусей мало. Но утром её разбудила все та же тётя.
-Вставай, гусь уже готов.
У Ульянки замерло сердце, оно как будто остановилось. Она даже плакать не могла, так все внутри закаменело. Она понимала, что ничего не исправить уже. Проспала она своего друга. Так весь день девочка и пролежала, не вставая, даже не выходя ни к обеду, ни к ужину. А на следующий день она заболела. Поднялась высокая температура, она бредила и все рвалась спасать гусенка, кричала "Не трогайте его, не надо, не трогайте, он мой". Дня три она бредила, потом лихорадка начала отступать. Девочка пришла в себя, но на душе было опустошение, её ничего не радовало как будто с этим гусенком закончилась жизнь и она умерла вместе с ним.
И каждый раз как только бабушка говорила, что скоро приедет тётя, у неё начиналась истерика. Её не могли успокоить. "Я не хочу, чтоб она приезжала, не хочу её видеть, она злая, она меня не любит". И каждый раз она начинала болеть. И бабушке пришлось отказать этой тёте, чтоб она не приезжала. Ох, сколько обиды было, она долго не могла простить этого бабушке, запретила своим детям ездить к ней.
Зато тётя Валя, дяди Сашина жена, Ульянку любила. Каждый раз, когда приезжала в гости, привозила ей подарки. Они вместе с ней лепили из пластилина кукол. Тех самых, что потом ломала тетя Ира. У девочки была целая коллекция этих кукол, которые она собирала в коробочку и хранила ещё очень долго, даже когда уже домой уезжала, она забрала их с собой. С тётей Валей ей было жалко расставаться. При прощании она обняла её крепко-крепко "Я люблю тебя, тётя Валя. Я буду скучать".
И никто тогда не знал, что они больше никогда не увидятся. Но тетю Валю, ее любовь к ней и ее кукол, Ульяна помнила долгие годы и детям своим рассказывала и внукам.