Летом 1941 года на долю страны выпали самые суровые испытания. Не успела остыть весть о начале войны, переданная по радио, как по проселочным дорогам поскакали курьеры из военкоматов развозить призывные повестки. В те первые дни, наверное, самыми памятными для всей страны оказались спешные, полные драматизма проводы на войну. Тяжело уходили солдаты, порой впопыхах захватив кружку с ложкой да кое-каких пожитков в дорогу. Уходили в неизвестность, боясь обернуться вслед на своих родных. Сдвинув брови, стиснув зубы, народ вставал вместе с действующей армией на смертный бой с врагом. По-разному складывались судьбы солдат. Кто-то вернулся домой, не получив и царапины, кто-то с боевыми орденами, а некоторые погибли или пропали без вести в первые дни войны. Враг был силен и имел за плечами к тому времени уже военные кампании в Польше, во Франции, Бельгии, Норвегии, Югославии. Да, можно говорить о несерьезном сопротивлении этих стран и назвать эти кампании большими учебными маневрами, но справедливости ради стоит отметить, что именно в этих походах сколачивалась боевая машина вермахта, оттачивая мастерство и навыки ведения боя на всех типах техники. Конечно, СССР тоже не отставал в этом смысле: не остыли ещё могилы советских солдат, участвовавших в Советско-Финской войне, да и Первая Мировая закончилась не так давно.
Сегодняшние попытки изменить и подменить исторические факты становятся уже нормой, и многие обыватели в истории не всегда могут отличить вымысел от правды. Целыми ушатами выливаются на голову зрителям современные фильмы о той войне, которые смело можно отнести к жанру фантастики. Да что говорить, если военные фильмы, непонятно кем и в какую сторону пропитанные ура-патриотизмом, иногда не имеют военных историков в качестве консультантов. А правда о войне, прежде всего, скрыта в открытых и закрытых архивных источниках, которые в основном интересны историкам, да самим архивистам. Не всем интересно копаться на просторах интернета в своих именитых гаджетах в шифртелеграммах, боевых донесениях, распоряжениях и приказах, оперсводках, схемах действий частей РККА для создания правильного и достоверного хода событий на полях сражений. Живых участников той войны почти не осталось, а если ещё живы, то очень больны и не в состоянии делиться своими воспоминаниями.
Всегда принято славить героев и орденоносцев, отважных и смелых солдат, не щадивших своих жизней для выполнения поставленных задач. И это неоспоримо, но были и другие участники войны, которым банально не довелось из-за ранения или гибели в первые дни войны, произвести даже один выстрел в сторону вражеских позиций в своем первом бою. Тем не менее эти люди оказывались в окопах не только по повестке, но и добровольно. У каждого солдата война имела своё судьбоносное начало, но конец этой войны был общим – Победа с водружением знамени в Берлине и полная капитуляция фашистских варваров и их пособников. Хочется вспомнить о тех, кому не удалось как следует повоевать, если такое выражение вообще уместно.
У войны свои законы
В моей беседе с одним из участников Великой Отечественной, призванным на фронт в 1943 году, ветеран не смог сдержать слёз. Нет, он прослезился скупой мужской слезой не из-за воспоминаний об увиденных ужасах войны, а от отчаяния, как говорил он сам «очень хотел, но не сумел, не повезло». Это были слезы некой безысходности и невозможности повернуть события вспять – внести свой вклад в разгром врага, чтобы не стыдиться произошедшего с ним на поле боя. Он не смалодушничал, не оцепенел перед своей первой атакой, а был досадно ранен, когда поднимался из окопа в эту самую атаку. Ранение выбило его из строя на 1,5 месяца. Сбежав из госпиталя, он вернулся на фронт, отказавшись от положенного отпуска домой. И снова в бой. Намечалось наступление, личный состав готовился. Начало наступления назначено на утро – сразу же после нашей артподготовки. Загрохотали орудия, снаряды со свистом полетели над головами солдат в сторону немецких позиций. Прозвучала команда и все ринулись из окопов. Пробежав несколько метров, боец упал. Момент разрыва не помнил, только земля точно хлыстом обожгла лицо и резкий сильный звон загудел в ушах. Очнулся уже в медсанбате. По всему телу множественные осколочные ранения, а правую руку по плечо вообще хотели ампутировать, но хирург спас её. Пролежав в госпитале в Тбилиси несколько месяцев, был комиссован и отправлен домой. На этом война для солдата закончилась. Только после этого рассказа я понял те слезы, которые потекли у старика в начале. Стало понятным какой камень на сердце он носил всю свою жизнь из-за этой досады с ранениями в начале двух боёв на фронте. На встречи ветеранов не ходил принципиально, так как не считал себя таковым. Всю свою трудовую жизнь после войны проработал в колхозе в одном из районов Воронежской области.
Поиски пропавшего без вести
История другого солдата более трагична. Галямин Василий Петрович пропал без вести в свои первые дни войны в декабре 1941 года. Был призван в августе в возрасте 37 лет. На сайте «Память народа» только сухие строки: пропал б/в, февраль 1942 год. Эти строки появились в 1946 году при выяснении обстоятельств пропавших без вести солдат. Для этого существовала процедура домового обхода с целью опроса родственников. Выясняли дату последнего письма с фронта, заодно проверяли не вернулся ли домой по каким-либо обстоятельствам. Далее к дате последнего письма прибавляли 3 месяца, таким образом устанавливался предположительный период пропажи бойца. До этого времени, по словам родственников не приходило никакого извещения – ни похоронки, ни о том, что пропал без вести. Просто сгинул и всё.
Единственная информация, которая была на момент выяснения судьбы пропавшего солдата – запись с предполагаемой датой пропажи и датой призыва в военкомате. Хотя и военкомат в городе до сих пор действует в том же здании, откуда призывались на фронт мобилизованные в годы войны, но ниточки далее не потянулись. К сожалению, фамилии бойца не оказалось в алфавитной книге, призванных в РККА военнообязанных запаса в 1941 -1945 годы, а учетно-послужные карточки и прочие зацепки никто искать не стал. Да и сохранились ли они? Как объяснили работники, иногда случается, что призванного нет в списках. Конечно же это не совсем так, ведь не могут призвать человека без занесения в списки, далее выдав ему обмундирование, оружие, да ещё и обучали 2 месяца до отправки на фронт. Может сегодня такая безответственность и норма жизни, но в то время учёт вёлся досконально. Все разговоры о наплевательском отношении к учету от лукавого. Вот перечень документов того времени на примере Нижегородской области, которые хранились в военкоматах. Не факт, что в других комиссариатах они дожили до нашего времени. Причина этому – обстоятельная тема, требующая отдельной статьи.
Важно! В годы войны вёлся тщательный и требовательный учёт призванных из запаса не только на фронт, но и находящихся на действительной военной службе в тот момент. Чего стоит только ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР № 023 от 14 февраля 1944 года.
До этого действовали Приказы Народного комиссара обороны 1940 года № 450, 1941 года № 138 и "Табель донесений о численном и боевом составе для действующей армии", введенный директивой Генштаба № Орг/8/524234 от 24 июня 1941 года, которые были отменены введением вышеназванного приказа. С сутью и содержанием перечисленных документов можно ознакомиться самостоятельно на просторах интернета. Другое дело – отдельные случаи неисполнения своих обязанностей работниками на местах при учете и хранении документов уже после войны, особенно, после смерти Сталина во времена Хрущевской слякоти. Имело место уничтожение и вывоз архивов с оккупированной территории во время войны немцами. Они прекрасно понимали ценность этих документов.
Далее в процессе поиска обнаружились письма, написанные бойцом перед отправкой на фронт. Последнее письмо было написано в день отправки эшелона. Как говорится, писалось оно на коленке.
Было предположение, что эшелон, в котором следовал Василий Петрович, был разбомблен. Но оно не подтвердилось после найденных справок о движении тех самых составов. Да и после установления судьбы его товарищей стало понятным, что все доехали до места назначения.
Среди справок обнаружился ещё один интересный документ. Запрос на количество мест в подвижном составе для Военного Трибунала Армии.
Сам процесс поиска – очень долгая история. Пришлось изучить множество журналов боевых действий, документов об отправки эшелонов, проштудировать списки некоторых алфавитных книг умерших по частям и отдельным медсанбатам, так как еще не все оцифрованы и представлены для быстрого поиска. В результате поисков путь солдата был выяснен от дверей военкомата до прибытия на место – исходного рубежа перед первой своей атакой.
Призван был в Угличском РВК, в конце августа призывников с Ярославской области доставляли в Кострому по Волге, где их лично встречал командир формировавшейся дивизии. Это была 328 стрелковая дивизия, которая формировалась в 20 верстах от Костромы за Волгой. Прибывшие солдаты обустраивали быт, строили землянки, первое время спали на песке, благо земля была устлана мхом. Василий Петрович вместе со своими земляками, о которых упомянул в письме, был определен в 1105 стрелковый полк 1 батальон 2 роту 1 взвод 1 отделение. Дивизия формировалась из жителей ярославской области. Большинству было за 35 лет.
После месячной подготовки, личный состав погрузился в эшелоны и был передислоцирован в район Пензы. Там сколачивались подразделения дивизии, которая в начале декабря 1941 года участвовала в Тульской наступательной операции в битве за Москву. В знаменитом контрнаступлении полки дивизии приняли участие в освобождении первого советского города после тяжелого отступления наших войск с конца июня. Далее фашистов гнали до самого их логова, где и уничтожили.
27 ноября дивизия в составе 10 армии стала перебрасываться в леса Рязанской области в районе ж/д станции Турлатово. Именно тогда боец Галямин и написал своё последнее письмо. Только 3 декабря 1941 она полностью сосредоточилась в лесах. Личный состав маршем в мороз стал выходить на исходные рубежи к городу Михайлов, занятый немцами. По некоторым сведениям, вовремя прибыть дивизия не успела, ударили 30-градусные морозы и снежный буран. Бойцы сами впрягались в лямки орудий и тянули по заметенным дорогам. Основной удар по приказу командарма Голикова возлагался на 328 дивизию на утро 6 декабря. Как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Полки и подразделения дивизии завязли в глубоком снегу, но не останавливались. По городу ударила 330 стрелковая дивизия, а 328-я 1105 полком наступала с северо-востока. Это был первый бой дивизии, в котором мог погибнуть рядовой Галямин. Далее были ещё более ожесточенные бои за село Гремячее, Дубовое, Сталиногорск (ныне Новомосковск) и множества деревень между ними, напичканные фашистами.
Как вёлся учет потерь в это суровое время? Это видно по свидетельствам участников одного из боёв. Так вблизи деревни Коженки (сегодня это место в черте микрорайона Задонье г. Донского Тульской области) на рассвете 12 декабря уходили дальше на запад после ночевки части 1109 стрелкового полка 330 Тульской дивизии. Это была первая полноценная ночь с 6 декабря, когда солдаты смогли поспать. Личный состав, поблагодарив местных жителей, приютивших их, со словами «Не тужите, девчата, ждите скоро нас с победой!», направились дальше на запад.
Еще виднелись спины уходящих бойцов, как загремели впереди взрывы.
П.В.Почуев, рядовой 2 батальона 1100 полка, раненный под Коженкой вспоминал:
– 1-й и 2-й взводы уже вышли на перекресток шоссе, где одна дорога уходила на запад, в поселок шахты № 19, а другая – на юг к мосту через реку. Командир роты старший лейтенант Кожевников на несколько минут остановил движение роты, подозвав к себе командиров взводов для уточнения маршрута. Вдруг со стороны посёлка начали прицельно бить пушки. Над головами стали разрываться шрапнельные снаряды. Командир роты, оба командира взвода, и два политрука были сразу убиты. Сам рядовой Почуев, рассказавшей о трагедии получил ранение правой ноги и груди.
Только орудия замолчали, как в 200 метрах застрочил немецкий пулемет, окатывая свинцовым дождём роту, попавшую в огненный мешок. Политрук Николай Ратов, схватив противотанковую гранату, пополз по придорожной канаве к школе. Ему удалось заткнуть немецкий пулемет, но сам политрук был убит немецким снайпером.
К месту боя, поспешила 2 рота вместе с комбатом майором Бойченко. После помощи и подавления огневых точек противника к месту боя потянулись немногочисленные жители деревни. Все стояли неподвижно, молча смотря на произошедшее. Они увидели солдат, замерших в неестественных позах с раскинутыми руками. Некоторые из них, скомкавшись на снегу с поджатыми ногами, прикрывали руками места ранений, да так и застыли навечно. К майору подошёл солдат, держа в руках 8 партийных, 3 комсомольских билетов и 10 солдатских медальонов. У остальных убитых бойцов медальонов не оказалось. В этот же момент принесли Николая Ратова. В руке у него была сжата вторая граната, которую он не успел бросить.
После этого комбат обратился к жителям с просьбой похоронить своих товарищей прямо у дороги. Просил не забывать о произошедшем и помнить всех, кто отдал жизнь в борьбе с фашистами. Как только бойцы повернулись и двинулись дальше, они услышали позади женский стон и плач, приглушивший недалекие разрывы снарядов. Женщины плакали и собирали бойцов:
– Горе ж какое! Ох, мужики, мужики! Вам бы жить, родимым! Жить, да любить!
Так известные становились неизвестными, а убитые в боях – пропавшими без вести. Среди своих товарищей где-то и лежит Галямин Василий Петрович, отдавший свою жизнь в начале великого контрнаступления советских войск. Двух его земляков, упомянутых в письме, как «Иван Архипыч и Миха Никитин» удалось установить, это Лебедев Иван Архипович, погибший 27.12.1941 года и Никитин Михаил Григорьевич, скончавшийся от ран в госпитале в 1944 году под Житомиром.
Поиски солдата продолжаются…
Спасибо за прочтение! От меня новые интересные публикации в дальнейшем и искренняя благодарность за Вашу подписку!