(Продолжение о Геннадии Попове).
День был солнечный. Погода летная, подумал Гена привыкший садится в самолет, как в трамвай.
Все было полно смысла и значения, ничто не нарушало душевной нирваны. Даже бухгалтерша в Госконцерте выдала ему зарплату за год без обычной неприязни и не «как из своего кармана».
Он просто гулял, наслаждаясь встречей с родным городом. Ноги несли его сами. Естественно, он оказался на улице Горького (ныне Тверская). Все было наполнено радостью встречи с улицей, домами, толпой, флёром аромата родины! Всё рождало приятные воспоминания.
Гена заглянул в галантерейный магазин и, чтобы разменять крупную купюру, купил первопопавшееся на глаза - носки. Заодно, отложил 200 рублей на очередные расходы, а основную сумму сунул в задний карман, решив позже зайти в сберкассу и положить их на книжку.
Он вышел на улицу и, ни о чём не думая, двинулся дальше.
И вдруг, около Елисеевского магазина, он встречает своего старого друга, известного киноартиста и режиссёра Ролана Быкова. Тот стоял с авоськой в руке, как на паперти. Лицо не выражало ни радости, ни удивления, несмотря на такой период разлуки.
Геша тоже не бросился на друга с распростёртыми объятьями. Выдержал паузу, ибо радость встречи двух настоящих мужчин, связанных такой биографией взаимоотношений, нельзя выразить пошлой банальностью.
«Привет!», - сказал артист почти враждебно. «Здорово», - ответил Гена как будто они расстались только вчера.
Внутри у них всё клокотало. Они ощущали и пропасть двух лет разлуки, и повороты в судьбе каждого, а также благодарность судьбе за то, что она подарила им эту встречу. Они испытали волнение от предвкушения предстоящих сюрпризов.
«Ты откуда? Какие планы?», - спросил артист.
«Да, вот, зашёл и купил носки», - благодушно ответил Гена.
«Надо обмыть», - мрачно пошутил артист.
Друзья, не сознавали, что не случайно встретились здесь. И того, и другого интуитивно тянуло в ВТО (в те времена «Всесоюзное театральное общество») - их место постоянных встреч. «Помойка» - как они называли этот ресторан-клуб, в котором по вечерам ежедневно встречались десятки артистов из всех Московских театров и не только Московских. Здесь строились и разрушались театры, гибли и возрождались таланты, а, заодно, и семьи...
Гена мигом уловил ситуацию. Он почувствовал, что у его друга трудный момент в жизни. «Да, обмыть обязательно, а то носиться не будут», - поддержал он шутку. «А вот, случайно, и рояль за кустом», - указал он на ВТО.
Посещение этого злачного заведения было закономерной отдушиной. А актёрам, профессия которых приводила периодически к стрессовому состоянию, время от времени требовался выхлоп отрицательных эмоций, «расслабуха», «движуха». Здесь они находили так необходимую им поддержку со стороны своих товарищей, которые, как никто, могли их понять. Где, как ни здесь, они могли услышать лестные слова о себе, своём таланте, своей гениальности.
Сюрпризы и приятные случайности подстерегали наших друзей на каждом шагу. Казалось, сама судьба принимала участие в том, чтобы сегодня состоялся праздник встречи.
В дверях стоял, всеми уважаемый, швейцар дядя Дима, равно, как и его сменщик дядя Володя, вошедшие в историю, описанную в мемуарах одного, преждевременно спившегося, при их попустительстве, подающего надежды литератора.
Перед дядей Димой стоял, покачиваясь, клиент с кавказского направления, отчаявшийся, но ещё не потерявший последней надежды соприкоснуться с вожделенной закулисной стороной жизни артистов. В руках он держал скомканные денежные купюры самых крупных достоинств. Протягивал их дяде Диме, предлагая в обмен на право пройти в святая святых.
Но цербер мира искусств был неподкупен. Для него имел значение только один документ - билет члена ВТО с личным портретом.
Встреча «единомышленников» была торжественной и бурной. Калейдоскоп знакомых лиц, как будто специально пришедших сюда на торжественный сбор. Артисты театров, цирка, эстрады, режиссёры, художники и их почитатели.
Долго пришлось идти до столика, за которым они провели вечер. Место посадки, вернее, окружение, с которым предстояло провести вечер, выбирал сам Ролан Антонович. У него была своя, заранее продуманная программа, конечной целью которой было примирение с женой. Сверхзадача -привести к себе домой уважаемых людей, при которых жена не рискнёт выяснять с ним отношения.
Таким образом, они оказались в компании очень популярного киноартиста, гостя из Ленинграда, покорившего много лет назад публику, сыграв в кино советского разведчика, Павла Кадочникова. Ему было за шестьдесят, но был он, по-прежнему, красив, умён и обаятелен. Сегодня закончились съёмки в Москве, и он мог расслабиться, позволить себе небольшой отдых. Четвёртым за столом сидел артист театра киноактёра. Добродушный амбал, время от времени играющий в кино комбайнёров, лесорубов и людей рабочих профессий, простодушных, но далеко неглупых.
Идеологом и тамадой без обсуждений признаётся Ролан Антонович. «Мои дорогие собутыль…, соплеменники», -иронически начинает он свою импровизацию. «Мои непосредственные. Если вы думаете, что я сейчас предложу тост за встречу с нашим Гешей, или за его подвиги, вы ошибаетесь. Это банально, и, само собой разумеется. Я буду копать глубже и «усугублённее». За нашим столом, не случайно, собрались представители двух поколений. В жизни, как учит диалектика, всё взаимосвязано. Мы имеем удовольствие сидеть за одним столом с Павлом Петровичем Кадочниковым, на фильмы которого, ещё пацанами ухитрялись протыриваться без билетов. Фильмы с его участием мы смотрели по многу раз с жадным интересом. На примере его героев мы росли и воспитывались. И, сейчас, один из представителей нашего поколения принял эту эстафету и воплотил её в жизнь. Вот она – волшебная сила искусства!» Этот святой тост, по лучшим гусарским традициям, был выпит стоя. «И всё это, мои юные друзья, -называется жизнь», - резюмировал наш мэтр.
Вечер близился к концу, зал наполовину опустел, официанты собирали скатерти. По залам, по традиции, шёл дядя Дима и, вместо обычных стихов, сочинённых им самим, о том, что завтра предстоит сложный день, а вечером, бог даст, свидимся опять, громко и на серьёзе сообщал: «Дорогие гости, Спартак проиграл ноль-один! Как жить дальше!»
После этой новости, потрясшей всех и повергшей в уныние, надо было что-то предпринимать, а иначе весь вечер, так удачно сложившийся, был бы испорчен. Инициативу опять берёт на себя Антоныч. Он двигал всех к намеченной цели, убеждая, что, если они не посетят сегодня его «Пусика», то она им этого никогда не простит.
Таким образом, каждый зашёл в буфет, запасся «пакетом», и вся компания собралась в раздевалке. Авоська, предназначенная для провизии, пришлась как раз кстати.
Через десять минут езды на такси, «спаянная» компания поднималась по лестнице в доме артиста. Он суетился больше обычного, был остроумен и обаятелен. Перед тем, как позвонить в дверь, у него, как и всегда в ответственный момент жизни, непонятно откуда, появилась беретка, которую он надел на свой мощный лысый череп. Так, ему казалось, он особенно солиден и неприкосновенен. Все были настроены на ситуацию аналогичную картине Ильи Ефимовича Репина «Не ждали». Поэтому и мизансцена была соответственная. Впереди сам Ролик с обаятельной улыбкой, сзади группа воспитанных людей, понимающих, что они обеспокоили «Пусика», явившись в столь поздний час, и готовых за это извиниться.
Звонок в дверь, и совершенно непредвиденная сцена. Резко распахивается дверь, мелькнуло существо на голову ещё ниже нашего артиста, которого господь не наделил ростом. Лица и пола «Пусика» никто из присутствующих не мог различить. О существовании в природе подобной реакции никто не подозревал. Голова несчастного несколько раз мотнулась справа налево и обратно, и дверь резко захлопнулась. Все онемели, как будто на лестничную клетку влетела шаровая молния и тут же вылетела обратно. «Это недоразумение! Сейчас всё выяснится», - примирительно констатировал Ролик, сохраняя полное спокойствие. Глядя на него все подумали, что всё это им померещилось!
«Сейчас всё выяснится, это недоразумение». Повторил артист, поднимая с пола упавшую беретку. «Пусик, открой! Это я, твой Пусюсик, ты что, меня не узнаёшь»? Но «Пусик» оставалась глуха к звонкам, просьбам, мольбам. Кто-то случайно нажал на дверь и выяснилось, что она не заперта. Вся компания вошла в квартиру. Дверь в комнату была закрыта, и друзья вынуждены были расположиться на кухне. Выяснилось, что в каждом «пакете» было по бутылке водки. Итого, по одной на душу населения. Для «Пусика» была предназначена шоколадка. В данной ситуации она являлась единственным закусочным деликатесом. Обследовав холодильник, Ролик напал на мочёную бруснику, простоявшую всю зиму. Все единодушно решили, что это то, «что надо!»
Попав в нелепую ситуацию, дружная компания под горячие дискуссии о пользе и вреде шоколада, брусники и алкоголя, покончила с продовольственным арсеналом и привезённой с собой живительной влагой. Но всё в жизни кончается…Тема, во всех аспектах и вариациях, занимала компанию в течение получаса. Бруснично-водочные темы были исчерпаны, и друзья слегка приуныли. И, вновь, повисла тяжёлая мхатовская пауза неопределённости. Вечер-встреча в очередной раз под угрозой срыва. Было три часа ночи.
Гена вспомнил, что не успел забежать в сберкассу, положить деньги на книжку. Сунул руку в задний карман брюк, чтобы проверить не выронил ли «пресс». Тот оказался на месте. Он вынул его, проверил и переложил в уже опустевший, боковой карман пиджака. Этот опрометчивый жест поразил воображение всех присутствующих. В долю секунды все заметили в «прессе» кипу зелёных и радужно-розовых купюр. А поскольку все присутствующие были творческими людьми, то фантазия их нарисовала такие перспективы, о которых минуту назад они и не подозревали.
После небольшой паузы поступили довольно скромные предложения. Ещё бутылочку и по домам! Но где найти «бутылочку» в такое время. А так как «Яр» в наше время не существует, а коней заменило такси, то через десять минут вся компания ехала в аэропорт Внуково, где ресторан работал круглосуточно.
Предвкушение, говоря на языке театра, не самочувствие, а самое активное, волнующее действие. Наш сплочённый небольшой коллектив единомышленников, уже неразлучных друзей, имел свою цель, свою программу. Они азартно приступили к её осуществлению. Жили предвкушением неизведанного, стремились в страну грёз, несбывшейся мечты и готовы были бороться за это.
И вот-оно! Они вступают в здание огромного аэропорта, где свой микромир - мир благоговейной тишины, ожидания. И вся эта волнующая атмосфера, время от времени, дополняется проникновенным бархатным флёром женского потустороннего голоса, журчащего из динамиков, усыпляющего транзитных пассажиров.
Никакой суеты. Они отлично понимают, как сложно создать на экране или в театре атмосферу, самочувствие. Уважают всё, что творчески создаётся руками человека. Они подчиняются этому миру и растворяются в нём.
Но деловитость, присущая Ролану Антоновичу, (а это очередное его дарование после актёрского и режиссёрского), не покидает его и здесь. Самый короткий путь к намеченной цели - путь в кабинет директора ресторана. И он не ошибается - обаяние и популярность делают своё дело. Директор и официантки очарованы и обласканы небожителями, получают свою долю комплиментов и лестного внимания.
И вот, в считанные минуты, скатерть-самобранка накрыта, а компания пополняется самим директором, метрдотелем и ещё несколькими людьми в лётной форме.
Талант, подогретый и ободренный лестным вниманием окружающих, начинает сочится из всех пор. Атмосфера, уклад, быт нарушаются. Врывается другой мир - мир полёта фантазии, громких шуток, импровизации, задушевных речей. Очень образно искусство и авиация сплетаются воедино. Практически одно не может существовать без другого. А работники ресторана, сфера обслуживания и искусство - побратимы. В будни ресторана аэропорта «Внуково» врывается праздник!
Но закон контрастов - основной спутник таланта. Директор, который так исключительно точно и тонко произнёс спич об искусстве, опрометчиво, критически высказался об артисте «Х» - друге Ролана Антоновича. Ролик не привык идти на компромиссы и давать друзей в обиду! За словами «пошёл вон из-за стола!», последовала гробовая тишина, и, красный как рак, директор гордо удалился из зала с гордо поднятой головой.
Буквально через минуту к столу подошла официантка, превратившаяся в мегеру и, проявляя чёрствую неблагодарность, объявила, что посторонние в ресторане не обслуживаются и предложила покинуть зал.
Возмущаться и качать права было бесполезно, а формальное право было на их стороне, так как по закону, в ресторане обслуживались люди имеющие авиабилеты.
От позорного отступления спас опять «Его Величество» - случай! Фея эфира, обволакивающим голосом русалки, прошелестела: «Объявляется оформление билетов на первый беспосадочный рейс Москва-Хабаровск, на самолёт ИЛ-62».
Информацию из уст феи эфира наши друзья восприняли как глас божий. Гена взглянул на своих друзей и увидел в их глазах одобрение своих намерений.
Через пять минут они сидели «законно» за СВОИМ столом, так как стали пассажирами, вылетающими в Хабаровск, ибо на руках у них было четыре билета на этот рейс!
И вот, автобус подруливает к огромному ИЛу. В толпе пассажиров привлекает внимание шумная группа из четырёх человек. Они возбуждены, опьянены победой над директором ресторана и его хамелеонами-приспешниками.
В руках у артиста неизменная авоська, опять с подозрительными «пакетами».
Первый беспосадочный рейс - немалое событие в жизни аэропорта. Группа привлекает внимание, производит неблагоприятное впечатление. Принято решение: нетрезвых пассажиров снять с ответственного рейса.
Новое препятствие, новая ветреная мельница, с которой надо сразиться. На голову Ролика водружается неизменная беретка, возникающая неизвестно откуда в ответственные моменты жизни.
Реки красноречия, деловых соображений, «государственных» мыслей, экономических расчётов. В, сиюминутно, возникшую версию съёмок в Хабаровске, верят не только окружающие, но и сами наши герои. Они верят на сцене в предлагаемые обстоятельства, и сейчас рефлекс сработал безотказно. Они поверили сами в версию съёмок в Хабаровске и вовремя попасть туда для них вопрос жизни и смерти. Появляются сочувствующие и противники. Но решительное слово капитана опять оставляет победу за ними. Герои триумфально поднимаются по трапу!!!
Шум моторов вырывает из небытия Геннадия. Он осоловело смотрит на салон самолёта, на табло, на затемнённые иллюминаторы. Первая мысль - «лечу в Москву из Канады». Но что-то не так. Идёт медленная раскрутка предшествующих событий. Слева рядом спит Ролан Быков.
По методу исключения, ряд версий резко сокращается. «Из Канады прилетел, а сейчас Ролан, вероятно, уговорил лететь с ним на съёмки и опять ждать его целый день в гостинице.
Гена видит крупным планом приоткрывшийся глаз Ролика. По озабоченному лицу его он понимает, что талант ещё не проснулся и полная растерянность, и озадаченность владеют его другом. Гена медленно пытается собрать воедино мозаику временных событий. Напрасно. Он не знает, как они оказались в самолёте и куда летят.
По проходу к проснувшимся пассажирам идёт улыбающаяся стюардесса, явно желающая пообщаться с любимыми артистами. «Что-нибудь надо, Ролан Антонович?», - предупредительно спрашивает она. «Нет, нет всё отлично, спасибо», - ещё приветливее отвечает он. Первый наводящий вопрос: «Скоро прилетаем, Солнышко?» «Через четыре часа по расчётному времени». Такой ответ отсёк все предполагаемые версии. Восстановлено в памяти: вылетели в шесть, сейчас девять, и ещё четыре лёта, - итого семь часов! Куда?!!! «Очень хорошо, всё великолепно!», - говорит Ролик. «Вы прелесть». И «прелесть» пошла им за водой, дав возможность решать трудный кроссворд дальше. Помимо всего прочего, голова наших исследователей не отличалась ясностью, их «буксы горели»!
«Солнышко» возникло рядом с подносом и стаканами с водой. «Пожалуйста», - предложила она. «А что-нибудь посущественнее не найдётся?», намекнул Гена. Во взгляде феи добра мелькнуло сочувствие. Она, наконец, поняла невероятность и абсурдность ситуации, в которой оказались наши «туристы», и в ней возникло чувство умиления и сопереживания к бедолагам, как к напроказившим детям, тем более, что они были её любимыми артистами. И, отныне она стала соучастницей их приключений.
«Правда, капитан велел отобрать Вашу авоську», -заколебалась она. «Пойду спрошу, может сжалится».
У друзей появилась надежда. Выслушав, изложенную прекрасными устами просьбу нарушителей, прикинув ситуацию и проникнув человеческим сочувствием, капитан решил так: «иллюминаторов они не выломают, так, что можно давать им, время от времени, понемногу и выводить из «клинча» по системе конуса». К этому компромиссному решению он пришёл исключительно из любви к искусству.
От такого сочувствия, от такой всенародной любви потеплело на душе и положение показалось не столь безнадёжным.
«А Ваши двое, в другом салоне, тоже проснулись», - сообщила стюардесса. Кроссворд, ещё неразгаданный, снова озадачил друзей. «Да? ... Это хорошо…и, что же они делают?» «Возмущаются и разыгрывают пассажиров, спрашивают куда они летят». «А, действительно, куда мы летим?», - пошёл во-банк артист. «В Хабаровск пиво пить в кафе «Аквариум!» «Пиво, так пиво», - с напускной бесшабашностью подхватил артист.
Таким образом, остаток пути до Хабаровска превратился в увлекательное путешествие в целях туристического паломничества. Началась миграция по салонам. Было бурное воссоединение двух разрозненных групп. Этот спектакль скрасил остаток пути всем участникам «исторического» полёта.
Друзья, в порядке исключения, были приглашены в кабину и зрелище родной необъятной земли с высоты 11-ти тысяч километров осталось для них незабываемым на всю жизнь.
Рейс окончен. Что же дальше?.. А почему бы не начать изучение Хабаровского края с посещения знаменитого кафе «Аквариум», являющимся достопримечательностью города?!
В обычные будни Хабаровского кафе «Аквариум» врываются необычные туристы, нарушая обычный ход жизни «заведения».
Но сколько не ёрничай, сколько не хорохорься, а нелепость ситуации налицо… Что же дальше?.. Взглянули друг другу в глаза только после второй кружки. И, сразу же спасительный голос ангела-хранителя, феи из репродуктора: «Производится посадка на самолёт ИЛ-62 на рейс Хабаровск- Москва».
Думать некогда! Снова цель! Снова движение! Снова перспектива! Наши путешественники выполняют рейс Хабаровск-Москва.
Неизменная авоська, на этот раз, не отобрана при посадке (опыт не пропал зря). Семь часов лёта заполнены творческими планами. Им сейчас так близок и понятен Экзюпери с его философией «радости человеческого общения», вновь открывают для себя Хемингуэя, вспоминают анекдотические казусы из жизни актёров МХАТа.
Но это всё - лирика, а цель: действие - основа профессии. И они сочиняют продолжение сценария, по законам которого существуют последние сутки. Пытаются всё привести к логическому завершению. Итак, всё началось с ВТО. Нужна достойная точка, чтобы замкнуть рондо. Вход в ресторан ВТО прекращается в 23 часа. Рейс пребывает в 22 часа. Успеют ли попасть до закрытия? - вот в чём вопрос!
Теперь всё подчинено тому, чтобы достойно взять заключительный аккорд. Посадка прошла блестяще! Гонка на такси. И…снова- победа! Друзья не подвели дядю Диму! Вчерашний его призыв в стихах - встретится сегодня вновь - воплощён в жизнь!!!
Компания вновь за столом, в ресторане ВТО. Классик советского кино, как всегда, резюмирует, подводит итог: «И, всё это, мои юные друзья, называется жизнь»!
«За что пьём?», - спрашивает Гена. «Обмываем твою покупку - носки. Кстати, где они?» …
Носки потеряны!!! Так же отпала необходимость посещения сберкассы. Но Гену эти потери не огорчили.
Фантасмагорическое, нелепое приключение, вероятно, было закономерной необходимостью. Выхлопом дурной энергии, скопившейся за годы. Всего три дня на Родине! Как вместить в них ту наболевшую жажду общения со своим, со своими, с самым дорогим, что невозможно выразить словами?..
При мысли от того, что он завтра покидает Родину у Гены перехватило дыхание. И, чтобы разогнать сплин сердца, он пытается проанализировать, осмыслить свои чувства:
«Братцы дорогие! Кто поймёт наши нелепые приключения? Они не имели ни логики, ни смысла. Но, будь наши поступки более логичны и осмысленны – ничего бы «этого» не произошло…Неважно, где мы находились, в Москве, Хабаровске, в самолёте или «Аквариуме», неважно что делали, что говорили… А, сейчас, о самом главном. Сегодня мы в расцвете сил и каждый из нас, вероятно, ещё многое сможет сделать. Но когда-нибудь, когда жизнь моя будет подходить к закату, и, не дай бог, если случится так, что у меня ничего не останется, кроме старости, одиночества и болезней, жизнь моя не угаснет, не потеряет смысла. Она будет согрета воспоминаниями о минутах радости общения с Вами и с людьми, дружбой с которыми я так горжусь! Я счастлив, что судьба подарила мне эту радость. Сегодня за моими плечами гастроли по 36 странам мира. Советский Союз я исколесил вдоль и поперёк, от Камчатки до Прибалтики, от Ферганы до самой крайней точки Севера. Позади - тысячи концертов, десятки тысяч километров пути. А сколько перевёрнутых автобусов, сломанных рук и ног. Сколько профессиональных травм, болезней. А, что значит жить без дома, «на колёсах»! Сколько раз, объезжая круг почёта, на представлениях на стадионах, в стойке на одной руке, на крыше автомобиля, товарищи снимали меня в полуобморочном состоянии. И, кому какое дело до этого. Зритель не должен знать о «невидимых миру слёзах», о нашей «кухне». И всё это будет повторяться вновь и вновь, до тех пор, пока мы будем представлять интерес для зрителя. Потому что, как никто другой, мы любим свою профессию!»
Гена сейчас особенно остро ощутил минуту расставания. Он пытался запечатлеть неповторимый образ друзей, ресторана-клуба, атмосферы братства, любви, взаимопонимания…Но, с каждой минутой, всё больше и больше, он ощущал пустоту от предстоящей разлуки.
Завтра Гена улетал. Его ждали новые страны, новые выступления, новые впечатления. Ролан плакал как ребёнок, не стесняясь слёз. Он прощался с другом!
«И, всё это называется жизнь!», - резюмировал наш киногерой!
Р.S, Гена погиб в нищете и одиночестве, в ужасные годы «застоя», пытаясь покорить одну из Московских высоток.
Он был красив, силён, смел, умён. Необычайно щедр. Классический эталон Россиянина.