С холма, где они затаились, обширная долина была как на ладони.
И на всем видимом пространстве, сколько хватало глаз, будто жирные черные насекомые ползли сотни танков. Вереницы, растянувшиеся до горизонта, целая армада танков. Засевшие на холме израильские солдаты ясно понимали, что остановить эту лавину не под силу не только им самим, но и вообще, кажется, никому. Особенно сегодня, когда в стране большой праздник и многие военные разъехались по домам.
Но точно так же понимали солдаты и то, что уйти они не могут. Придется вступить в бой, исход которого может быть только один - их гибель.
***
Израильский сериал "Долина слез" это вовсе не история о героизме. Тут не будет размахивания флагом, патетических речей и примеров возвышенного самопожертвования. Это история о войне, ставшая мощнейшим антивоенным высказыванием. Рассказ о том, что ни один человек не должен гибнуть во имя чего бы то ни было. О том, что смерть - это страшно и непоправимо, что ура-патриотическая трескотня - это удел тыловых бюрократов, а победа всегда оказывается горькой.
В известном смысле "Долина слез" для сегодняшней России даже актуальнее, чем для Израиля. Поэтому всем, кто читает мои публикации в России, я настоятельно рекомендую его посмотреть.
Сериал этот уникален по нескольким причинам.
Во-первых, как эти ни странно, до сих пор никто не пытался показать события Войны Судного дня с такой дотошной, почти документальной достоверностью. Фильмы об этой войне снимались и раньше (например, драма "Киппур" 2000 года), но они всегда были более-менее частными историями.
А на этот раз мы получаем очень подробную и масштабную картину событий, мы погружаемся в самый эпицентр гигантской мясорубки и, подобно героям, оказываемся дезориентированными и ошеломленными происходящим на наших глазах кошмаром.
Во-вторых, Израиль еще никогда не производил кино в таком жанре. Это подлинная киноэпопея, грандиозное полотно с массовкой, вертолетами, танками, пиротехникой.
Каждая серия стоила по миллиону долларов. Совершенно невиданное событие для киноиндустрии маленькой страны, где бюджеты всегда настолько ограничены, что позволяют снимать разве что разговорные сцены с редкими вкраплениями какого-то активного действия, тоже довольно скромного по масштабам.
Поэтому неудивительно, что сериал произвел фурор - как в самом Израиле, так и за его пределами.
Название Войны Судного дня часто путает людей, которые не особенно знакомы с иудейскими традициями. Тут имеется в виду вовсе не апокалипсис, обещанный нам Иоанном Богословом. Здесь совсем другой Судный день.
В еврейском календаре (подробно о котором я рассказывал вот здесь) есть особая дата под названием Йом Кипур. Строго говоря, это большой религиозный праздник. Но отмечают его не весельем, а тишиной и молитвами.
Иудеи верят, что каждый год в одно и то же время бог подводит итоги нашим поступкам (это и есть тот самый Судный день). Если мы вели себя, как подобает достойным иудеям, то в великую Книгу жизни будет сделана весьма благожелательная запись, которая в свое время непременно будет учтена. Если же мы грешили... Ну, на этот счет есть немало инструкций, которые мы обсудим как-нибудь в другой раз.
Сейчас важнее всего сказать вот что. Религиозные праздники в Израиле заметно отличаются друг от друга - как своим настроением, так и степенью строгости соблюдения традиций.
Йом Кипур - самый главный и самый строгий.
Даже в Тель-Авиве, где в шабат можно найти массу работающих заведений и магазинов, на Йом Кипур закрывается всё. Дороги пустеют. Если вам довелось увидеть движущуюся машину в этот день, значит за рулем либо араб, демонстративно наплевавший на иудейские запреты, либо турист, который не в курсе, отчего вокруг всё вымерло. Даже атеисты вроде меня с уважением относятся к требованию соблюдать тишину и прекратить любую деятельность.
Разумеется, в армии тоже стараются отпустить всех, кто свободен от дежурства, по домам, чтобы люди смогли провести праздник со своими семьями. В такой день Израиль совершенно не готов воевать, и в 1973 году противники отлично это знали.
Именно в Йом Кипур Сирия и Египет при поддержке Иордании, Ирака и Советского Союза вторглись в Израиль, надеясь молниеносным броском, при огромном численном преимуществе и используя фактор внезапности, захватить страну, которая явно не будет готова к серьезной обороне.
Вероятно, вы предполагаете, что я сейчас скажу, что нет, мол, расчет не оправдался и израильтяне играючи разнесли противника в пух и прах. И будь это типичный героический эпик, именно так бы и должен был развиваться сюжет.
Но нет, Израиль и правда оказался не готов к нападению. Хотя данные разведки недвусмысленно говорили, что силы, стягиваемые к границам страны, могут означать только одно - будет война.
И премьер Голда Меир вместе с министром обороны Моше Даяном всерьез обсуждали вариант упреждающего удара. Однако под давлением США отказались от этого плана.
Это, кстати, довольно отрезвляющая подробность для всех, кто заявляет, что Америка так надежно прикрывает Израиль, что евреям можно вообще не учиться воевать. Однако в реальности отношения этих двух стран гораздо сложнее, чем кажется диванным генералам. Штаты согласились поддержать Израиль в будущем конфликте военной техникой, но при одном условии - никаких упреждающих ударов. Правительство Голды Меир должно сделать все возможное, чтобы избежать войны или хотя бы максимально ее отсрочить.
Генри Киссинджер говорил, что если бы Израиль ударил первым, то не получил бы от Америки ни гвоздя.
Однако, даже зная о готовящемся нападении, израильское руководство оказалось совершенно не готовым к вторжению на Йом Кипур. Вообще после стремительной и успешной Шестидневной войны 1967 года в Израиле активно продвигалась идея о непобедимости еврейского государства.
На начальных титрах сериала собрана кинохроника, показывающая беззаботную мирную жизнь израильтян, которая, казалось, будет длиться вечно. Настоящая эйфория. Мы сильнее всех, мы непобедимы, никто больше не рискнет на нас нападать.
И этот просчет повлек за собой катастрофические потери.
В сериале этот момент показан на примере тщедушного армейского аналитика Авиноама, который, прослушивая переговоры сирийцев по рации, понимает, что вторжение вот-вот начнется. Но на военной базе этот парень был страшно непопулярен - зануда, чахлый очкарик, вечно одетый не по форме и достающий сослуживцев какими-то дурацкими фантазиями, значение которых всегда преувеличивает. Поэтому никто предостережения Авиноама не слушал до тех пор, пока вокруг не начали рваться снаряды.
И по мере того, как наступление сирийской армии на севере Израиля развивалось, просчеты руководства израильской армии становились все более очевидны. Ни подкрепления, ни снабжения боеприпасами немногочисленные солдаты, оставшиеся на своих боевых постах в первые часы вторжения так и не дождались. При этом по рации они бесконечно получали приказы явно растерянных командиров не отступать и удерживать рубежи любой ценой. А какой ценой? Если из трех танков, стоящих на пригорке против лавины сирийцев, один подбит, а два других расстреляли весь боезапас, как прикажете удерживать рубеж? Кулаком грозить?
"Долина слез" показывает нам самые первые дни войны.
Шок, неразбериха, хаос, ужас. Всё то, что любая война собой представляет. Персонажи чувствуют и ведут себя в точности, как чувствовали и действовали бы мы сами на их месте, - обычные люди, а не какие-то киношные супергерои.
Мы вместе с ними брошены на произвол судьбы. Возможно, где-то глубоко в тылу генералы и министры не спят ночами, придумывая, как им вызволить нас из этой ловушки. А может и нет. Не исключено, что какие-то армейские бюрократы уже вычеркнули нас из своих отчетов, списав на боевые потери.
Ужас в том, что когда радиосвязь пропадает, ты вообще не понимаешь, что происходит. Что если война уже проиграна и Иерусалим захвачен врагом? Ты не можешь быть уверен, что от армии, помимо тебя и твоих друзей, хоть что-то осталось.
Все эти мысли неотвязно пульсируют в голове где-то на периферии сознания, в то время, как глаза следят за наползающими на вас танками противника. И прямо сейчас, в эту самую секунду, нужно принять важнейшее решение в вашей жизни - бежать, поддавшись панике, сдаться или стрелять из всего, что у вас осталось.
При этом, если вы выбираете стрелять, это скорее всего тоже будет паника, а не героизм. Как в старом фильме "Баллада о солдате" герой признавался, что подбил два немецких танка не от смелости, а со страху. Это честно. И это неприукрашенная правда войны.
Когда я рассказывал о культовом сериале "Фауда" (читайте о нем вот здесь, если пропустили), я говорил, что израильское кино вообще тяготеет к реалистичности. Внимательный зритель без труда отметит и метафоры, и своеобразную поэзию повествования, но на первый план тут выведена жесткая, неприкрытая обыденность войны. Не только этой конкретной войны, а вообще - войны как явления.
Мысль авторов сериала выражена очень внятно: война - это ненормальное состояние человека. Тут ничто не может быть правильным или приемлемым. Добро, зло, тыл, фронт, ценность и смысл жизни - всё смазывается, теряет привычные понятные очертания. Вы в другом, сюрреалистическом измерении, будто Алиса в Зазеркалье, с той лишь разницей, что выйти из этого страшного сна живым представляется маловероятным.
А еще война - это неразбериха, путаница, ужасная координация действий. В кино нам часто врут, что возможно безупречно управлять армией, разбросанной на огромной территории, как если бы живые люди были шахматными фигурами на расчерченной аккуратными квадратиками доске.
Но если вы не побоитесь послушать реальные рассказы фронтовиков, прошедших через любую войну, вы непременно услышите страшные истории о том, как в пылу боя, не разобравшись, люди начинают стрелять по своим.
И "Долина слез" это тоже покажет. Поэтому вопрос, который не оставит вас в покое до конца просмотра, - можно ли остаться человеком, пережив такое?
Но интересно еще и то, что 1973 год, когда случилась эта война, был очень неспокойным временем в самом Израиле. Несколько героев сериала, марокканские евреи, сефарды, живущие в очень бедных условиях, винят во всем европейских евреев, ашкенази, которые, по их мнению, заправляют в стране всем, живут в богатстве и роскоши, обрекая своих братьев из северной Африки на нищету и положение людей второго сорта.
И это тоже война. Молодые сефарды сбиваются в радикальные группы по примеру американских чернокожих и заимствуют их название "Черные пантеры". Они выходят на марши протеста в Иерусалиме, дерутся в полицией, швыряют коктейли Молотова. Они считают это государство несправедливым и жестоким.
И когда один из этих радикалов сталкивается с офицером сирийской разведки, тот задает ему очень непростые вопросы. Ты вырос в Марокко, стране, где ислам господствующая религия. Ты знаешь арабский лучше, чем иврит. Мы с тобой любим одну кухню, слушаем одну музыку. Мы почти братья. А что тебя связывает с этими чистенькими ашкенази? Ты даже внешне похож на сирийца больше, чем на них. Так почему же ты воюешь на той стороне, а не на нашей?
После этого монолога мы понимаем, что каждый выходец из Африки в израильской армии, наблюдающий, как к нему приближаются вооруженные сирийцы, наверняка думает о чем-то подобном. Во всяком случае может думать, исключать этого нельзя. Тем более, что в тот самый момент, когда они рискуют жизнью на линии фронта, дома, в далеком тылу израильские полицейские приходят к их родным с вопросами и обысками.
Так кто тут свои, а кто чужие? Внезапно ответ на этот вопрос уже не кажется таким очевидным.
Весь этот период в истории страны до сих пор считается в Израиле не до конца осмысленным. Да, в Войне Судного дня еврейское государство одержало победу. Но победа эта досталась дорогой ценой. Около 10-и тысяч погибших - это огромные потери для крохотного Израиля.
"Это была наша тяжелейшая травма и главная катастрофа для страны", говорил Рон Лешем, один из авторов сценария, служивший в свое время в элитном разведывательном подразделении.
Ветераны той войны, увидев ее на экране, говорили, что вновь переживают пост-травматический синдром, о котором за давностью лет успели забыть. Настолько показанные события выглядели эмоционально точными и мучительными. И хотя временами можно слышать критику, что отдельные подробности в сериале изложены слишком вольно, для художественного фильма это все-таки не так критично. Потому что лучшее историческое кино рассказывает не столько о прошлом, сколько о настоящем. Важно то, какие уроки зрители извлекают из увиденного.
А уроки оказываются болезненными.
Израиль тут показан слабым, руководство страны некомпетентным. Это тяжело принять, но говорить об этом важно. Тем более, что, как это часто бывает с отечественными войнами, трагические события, наложившиеся на непростую политическую ситуацию в стране, не сломили людей, а заставили сплотиться даже тех, кто в мирное время оказывался по разные стороны баррикад.
В конце концов Израиль - это ведь не только премьер-министр, не только флаг, гимн или территория. Это в первую очередь вот эти люди, стоящие лицом к лицу с колоссальными силами противника, испытывающие понятный человеческий ужас, грязные, израненные, страдающие от зноя и жажды, теряющие друзей, но не отступающие, а прикрывающие до последнего таких же израильтян, с которыми еще вчера готовы были драться.
Как сказал Рон Лешем, "с первой сиреной воздушной тревоги прежний Израиль погиб и родился новый Израиль". В стране, которая половину своей истории провела во всевозможных конфликтах, победы нужно отмечать не фанфарами, а осознанием собственных травм, невосполнимости потерь и усилиями, направленными на то, чтобы этот опыт помог избежать подобного в будущем.
Лозунг "Можем повторить!" точно не для Израиля. Хотя наверняка повторить он может, но гордиться тут нечем. Это глупая бравада людей, не имеющих ни малейшего представления о том, что такое война на самом деле.
Самый взрослый персонаж "Долины слез", отец одного из солдат, сыгранный популярным актером и телеведущим, бывшим десантником Лиором Ашкенази, говорит с горечью, что прошел через четыре войны и был уверен, что пятой никогда не увидит. Но вот он снова на фронте, разыскивает своего сына и не знает, найдет ли его живым.
"Долина слез" рассказывает лишь о первых 6-и из 19-и дней войны и только о событиях на Голанских высотах. Кстати, снимали именно там, где все происходило. Более того, в какой-то момент съемки пришлось прервать из-за ракетного обстрела с территории Сирии. Так что обстановка была весьма реалистичной.
Сейчас создатели сериала поговаривают о продолжении. Второй сезон, если он действительно состоится, будет рассказывать о южном направлении, где шли бои с армией Египта.
Но даже сейчас, в формате мини-сериала, "Долина слез" смотрится как законченная, совершенно самодостаточная история, породившая целую волну интереса к теме Войны Судного дня. В соцсетях кипят дискуссии, к местам танковых сражений стремятся туристы, множество энтузиастов с увлечением рассматривают детали, показанные на экране, и спорят, в каком именно году появился шоколадный батончик, который был замечен в руках кого-то из персонажей.
Сериал довольно быстро стал заметным культурным явлением.
И я, откровенно говоря, завидую тому, как израильтяне разбираются со своим непростым прошлым. Не замалчивают, на прячут под ковер. А заставляют себя честно взглянуть на болезненную правду, не отворачиваясь. Я уже однажды рассказывал об этом, когда речь шла о еврейских террористических организациях в Палестине (читайте вот тут, это познавательно). Завидую, поскольку точно знаю, что в России такое невозможно в принципе. Да откровенно говоря, почти никогда и не было возможно.
Сколько вы вспомните по-настоящему честных фильмов о Великой отечественной? Таких, после просмотра которых понимаешь, что война это ужас и смерть, а не парады и салют. Они были, но их можно пересчитать по пальцам одной руки (кстати, напишите в комментариях свои варианты).
А судя по тому, что сейчас происходит, уроки войны так и не были ни осмыслены, ни усвоены. То же самое касается локальных конфликтов, о некоторых из которых дискуссии не было вовсе.
И мне, как человеку, жизнь которого с Россией связана гораздо больше, чем с Израилем, хочется уметь относиться к своей истории так, как это умеют израильтяне.
Признавать свои ошибки, принимать свои травмы, оплакивать свои потери и - учиться на них, чтобы ни в коем случае не повторять.
В сериале есть эпизод, когда израильский солдат и его сирийский противник оказываются лицом к лицу. Оба безоружны. Оба напуганы. И вдруг они обнаруживают, что могут разговаривать. Не как враги, а как люди, которые совсем не понимают, почему они должны друг друга убивать. И это момент удивительной, ошеломляющей ясности. Угар войны отступает, и искаженный взгляд вновь обретает резкость. Будто некие злые чары, наделяющие человека яростью и отнимающие способность думать, перестают действовать.
И мы почти слышим немой вопрос: что если так можно?
И отвечаем на него каждый по-своему.
*Комментарии приветствуются, но каждый комментатор сам выбирает стиль общения: на вежливые высказывания реагирую с уважением, на хамство и агрессию отвечаю адекватно. Если не можете быть корректными, лучше ничего не пишите.
**Подписывайтесь на мой канал на Sponsr.ru, там еще больше интересного.
