6
За дверью раздался топот ног. Тяжёлые шаги приближались к её келье.
- Выходи ведьма, твой час пришёл! - прозвучал хриплый голос. Солдат открыл дверь, грубо пнув пленницу, при этом старательно отводя от глаза. Инквизитор строго запретил стражникам смотреть на неё, если они не хотят перенять её грехи и быть сожжёнными на костре.
Вета не двигалась, она хотела, чтобы Лакрия убежала как можно дальше от здания и Ирвинг, обладающий чутьём собаки, не заметил её. Все эти годы она скрывала девочку от его взора, не давая пробиться к своим мыслям и чувствам, которые привели бы колдуна, сумевшего стать инквизитором, к её дочери.
За спинами пришедших солдат, Вета увидела его. Взгляд врага был острым и обжигающим ненавистью, чёрные глаза в обрамлении таких же черных ресниц и волос, прожигали её до костей. И если раньше защитой от этого колдовства был амулет, то теперь судорожно приложив ладони к груди, женщина поняла, что открыта для его воздействий. Он тоже это почувствовал это и в его глазах проявилось ликование.
Выйдя из-за спин солдат, Ирвинг нагнулся к приговорённой пленнице.
- Вот мы и встретились Веталина, - чуть слышно сказал он. Женщина вздрогнула, услышав своё полное имя, уже много лет никто не называл её так.
Колдун пристально смотрел в её глаза, читая в них ранее недоступное ему. Ведь всё предыдущее время Вету защищал талисман, но теперь она была открыта для брата. Женщина пыталась увернуться от его взгляда, отползти назад по каменному полу, но колдун не отпускал несчастную ни на шаг.
- Ты всё ещё что-то скрываешь от меня, ведьма, - зло сказал Ирвинг, хватая Вету за руку. Она пыталась вырваться, но кисть плотно застряла в ладони колдуна и он впился в неё своими ногтями, больше напомнившими Вете когти орла.
Страх сковал женщину. Её силы были истощены допросами и пытками, а также отсутствием камня-талисмана и беспокойством за дочь, а вот колдун был силён и могущественен в своей власти.
- Скажи мне, где она? - прошипел Ирвинг, - скажи, где твоя дочь? Я выращу её, как свою, а потом женюсь на ней, чтобы она не досталась неотёсанному мужлану. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя наследница, носительница дара, ymepла от голода или была поругана разбойниками?
Вета молчала. Речи колдуна пугали её. Раньше он не знал о Лакрии, мысли Веты были надёжны закрыты от него и Ирвинг мог только предполагать, что у неё есть ребёнок. Но сейчас он видел свою жертву насквозь - и образ дочери, и хижину в лесу и даже Варда.
- Ты предпочла мне простого солдата? - скривился колдун, - ради этого мужлана ты убежала от меня?
- Ты всегда был противен мне, - выдохнула Вета, совладав с накатившим страхом. - Одно твоё присутствие вызывало у меня тошноту. Моя дочь далеко отсюда, я спрятала её там, где ты никогда не найдёшь.
- Ошибаешься, ведьма, - усмехнулся Ирвинг, - я найду её по твоему запаху - манящему и нежному, что давно сводит меня с ума. Даже сейчас, в этих грязных лохмотьях, давно не окунавшаяся в реку, ты для меня, как нектар для пчелы. И я уверен, что твоя дочь источает такой же чарующий аромат, - в глазах инквизитора появился похотливый огонёк.
- Лакрия никогда не достанется тебе! - выкрикнула женщина, пытаясь плюнуть ему в лицо.
- Значит её зовут Лакрия... - задумчиво проговорил колдун, почему-то это имя не встречалось в допросах других пленниц, - я опрошу всех жителей города и соседних деревень, девочка с таим именем не могла остаться незамеченной.
Вета с ужасом поняла, что нечаянно поддалась магии Ирвинга, который, как говорили, мог разговорить даже лежащего в гробу, и сболтнула лишнего.
- Тащите её, - скомандовал инквизитор своим солдатам, которые с удивлением наблюдали за разговором главного с ведьмой и в страхе пятились назад. Глаза Веты так сверкали, что охранники боялись её.
Женщину выволокли на улицу. Прохожие, которые ещё не успели дойти до площади, остановились и начали свистеть в её сторону.
- На костёр ведьму! - ликовали они. А Вета не понимала, почему они ненавидят её? Все лица, кричавшие проклятья, были не знакомы ей, а значит женщина никак не могла сделать им что-то плохое. И всё же они радовались её унижению и скорому мучительному уходу.
Это свойство толпы всегда удивляло её, когда она со стороны наблюдала за казнью других «ведьм». А на самом деле обычных женщин, которые просто лучше других умели лечить детей, вести хозяйство или были чуть красивее лошади.
Грубые руки солдат начали привязывать её к столбу, обложенному соломой. Взглянув на свои кисти, которые заламывали назад, Вета увидела красные подтёки на местах, куда врезались когти Ирвинга.
- Будь ты проклят, колдун, пусть твой род прервётся, не зная отпрысков мужского пола, а женщины не переживут разрешения от бремени, - проговорила она, а солдат, привязывающий её, вздрогнул, - и ты тоже - гори в аду! - плюнула она в него своей ненавистью, - пусть ваши дома полыхнут таким же огнём, что вы разводите у моих ног, - пожелала она, привязывающим её охранникам.
Те в страхе попятились, но узлы на верёвках, стягивающих локти Веты вокруг столба, довязали. Она знала, что солдаты ни в чём не виноваты и не стоит проклинать их, иначе кара вернётся и к ней тоже. Но остановиться не могла, разум застилало волной безысходности и близкого, мучительного конца.
- Все ваши потомки будут лишены своего угла, и будут скитаясь по чужим людям. И огонь всюду будет преследовать их. А ты, Ирвинг, - крикнула она в толпу, зная, что колдун наблюдает за ней, - испытаешь мой гнев и мщение во всей силе, знай, мы ещё встретимся!
Вдруг в самом конце толпы, она заметила свою дочь. Девочка со слезами на глазах смотрела на мать и прощалась. Откинув все мысли, и создав вокруг себя последнюю доступную защиту, Вета передала дочке послание: «Беги скорее, не жди отца».
Женщина успела заметить, что Лакрия услышала внутри себя её голос, и в этот момент солдаты запалили сухую солому у ног ведьмы. По толпе пронёсся очередной крик ликования. И языки пламени начали подниматься вверх. Женщина закрыла глаза, не желая видеть подбирающийся к её израненной коже огонь, да и бoли она боялась больше всего на свете. Но вот первый язык пламени коснулся её стопы и Вета закричала.
