Продолжение. Начало читайте здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь и здесь
Пантера, как всегда, возникла из воздуха. Поставила лапу на грудь Ларисы:
«Вернись!» — дикая кошка в этот раз нежно лизнула щеку женщины.
«Постой! Кто ты?» — Лариса говорила, но не слышала своего голоса. Она протянула руку, в надежде коснуться животного. Но пантера уже исчезла.
Вдруг Лара почувствовала, как пересохло горло. Очень хотелось пить. Она открыла глаза. Потолок. Белый.
«Где я? Это не моя квартира», — женщина почувствовала, что находится не дом. Но ничего не понимала и не помнила.
Лара попыталась позвать кого-то, попросить воды. Сесть, наконец, чтобы осмотреться и хоть что-то понять. Но ей не удалось ни одно это действие. Язык прилип к небу и распух так, что она не могла им шевельнуть. Любое движение отдавалось резкой болью в груди и ноге. И женщина застонала.
В этот момент она скорее почувствовала, чем увидела или услышала, как открылась дверь. Кто-то вошел. Лара попыталась повернуть голову в ту сторону, откуда раздался чуть слышный звук открываемой двери. И опять боль, резкая, пронзающая. Но теперь в шее и груди.
— Очнулась! — женский голос звучал приветливо и заботливо. — Лежи, лежи. Тебе сейчас нельзя шевелиться.
Над Ларисой наклонилась женщина в медицинском халате и белой косынке. На вид ей было лет 60. Она заботливо смотрела на Ларису.
— Пить! — вновь попыталась сказать Лара. Вместо слов получилось только чуть слышное неразборчивое шипение.
— Сейчас, сейчас, милая, — медсестра нажала рычажок на кровати. Изголовье плавно поднялось.
— Зови меня тетя Маша, я с тобой теперь часто буду, — улыбнулась медсестра.
Она смочила ватный тампон в стакане с водой и аккуратно обтерла им губы Ларисы. Затем взяла другой стакан, поднесла к губам больной и напоила.
Лара припала к стакану. Мелкими частыми глотками она пила воду. И с каждым глотком чувствовала, как жизнь к ней возвращается. Наконец она сумела оторваться от стакана.
— Где я? Что со мной? — Лара не узнала свой голос. Он был очень слабым и бесцветным. Совершенно ей незнакомым.
— Все тебе расскажу, но позже. А сейчас мне нужно сказать доктору, что ты очнулась, — с этими словами тетя Маша ушла из палаты.
Лариса осталась одна. Она пыталась вспомнить, что с ней произошло. Но ей это не удавалось.
Потом пришел доктор. Он осмотрел больную, назначил анализы и обследования. Был строг и сух в общении. Ни слова лишнего. Записав все в карту, доктор ушел. И тут же в палату вернулась тетя Маша.
Она рассказала Ларисе, о том, что случилось.
— Привезли тебя чуть живую — начала она. — Говорят, тебя нашли в гаражах возле рынка. Сильно избитую. Мы думали и не выживешь. Нога и ребра переломаны, шейные позвонки повреждены. Но доктор говорит, тебе повезло, что пальто зимнее толстое, спасло. А то бы до смерти забили. Ты, девонька, не расстраивайся. Кости срастутся. Позвонки не сильно повреждены, так доктор сказал. Тоже выправятся. И вернешься ты в свою жизнь, заживешь краше прежнего.
— Муська! — вдруг сказала Лариса. И заволновалась. — У меня же Муська там одна. Тетя Маша, позвоните, пожалуйста, моей соседке Ольге Ивановне, попросите, пусть за кошкой моей присмотрит.
— Не волнуйся, милая, я все сделаю. Скажи номер телефона, — тетя Маша нацарапала на бумажке цифры, которые ей продиктовала Лара. И вышла из палаты.
Ольга Ивановна — соседка по лестничной площадке. Она уже вышла на пенсию и большую часть времени проводила дома. С Ларисой они давно жили рядом и поддерживали хорошие соседские отношения. С появлением Муськи Лара оставила соседке ключ от своей квартиры, на всякий случай.
В тот же день Ольга Ивановна навестила Ларису. Заверила, что не оставит Муську без присмотра. Да и саму Лару будет навещать.
Травмы заживали не быстро. В больнице Лариса провела больше месяца. Наконец-то, она смогла самостоятельно ходить. Не быстро, опираясь на трость, но все-таки пошла. Теперь она сильно хромала. Кость ноги от ударов была сильно раздроблена. Врачи сделали все, что могли, собирая осколки воедино. Но избежать хроматы не удалось.
Из больницы Лариса выписалась, когда весна уже несмело заглядывала в город. Правда, остатки грязного снега еще прятались кучками в тени домов. И горожане не спешили расстаться с шубами и пуховиками. Зима то и дело выходила из укрытия и пыталась доказать, что она до сих пор сильна и способна завалить город снегом или заморозить напрочь. Она посылала резкий холодный ветер, который, вырвавшись на свободу, кидал в лица прохожим пригоршни холодных снежинок.
Лариса вышла из больницы. Присела на лавочку.
«Ну и что ты теперь будешь делать? — задала она сама себе вопрос. — Первым делом, пойду домой. Надо все обдумать».
Она встала и тихонько побрела в сторону автобусной остановки. Смотрела на родной город, и он казался ей враждебным. Лариса чувствовала, что внутри у нее стало пусто и холодно. Как будто что-то сломалось. Там, на февральском снегу, когда ее избивали, ломали кости ног и ребра. Сейчас она чувствовала, что вместе с ребрами у нее сломались надежда и воля, не осталось мечты и желания жить.
«Зачем? Зачем жить дальше», — спрашивала она сама себя и не находила ответа.
Продолжение следует...