Муж и жена - одна сатана. Так ведь говорят? "Сцепившиеся голубки" рвут перья и тела в ключья, которые так любили вначале. Почему?
В мире тотального охуя и квантиздеца человечек социума рождается несчастным и страдающим комком боли.
Тридцатилетние мальчики, повисшие в диадных отношениях с матерями - одиночками, мягкие как желе, с улыбкой идиота пытаются заслужить свою любовь среди великовозрастных пузатых мужчин и широкобедрых выпуклых женщин.
Тридцатипятилетние женщины, навсегда повисшие в пубертатном периоде, с апломбом недоступной особы так тщетно пытаются скрыть первые признаки увядания и дурного капризного характера, пытающиеся все еще ухватить ниточку надежды на счастливый брак и деторождение.
Драма и трагедия. Комиксы жизни начинаются, когда два надеющихся и чающих сплетают свои сердца и в едином порыве обретают великую цель жизни - это клетка три на три метра в кредит, где из развлечений - это зеркальце, поилка и мягкая подстилка для кратких удовольствий.
Чарующиеся и любующиеся наркозом влюбленности первые годы видят сон. Он видит то самое уютное нежное розовое гнездышко, которое так ему не захватает среди пузатых мужчин. Она видит в нем перышки для чистки, клювик для кормежки, глазки для слезинки, в надежде что ее птенец унаследует все наилучшее из этого.
Окружающая реальность начинает милым голубкам многократно бить лопатой по голове, всячески отрезвляя их. Голубки отрезвляться не хотят, кто же откажется от сладкого пьянящего малинового желе? Пьянящее желе обладает таким странным эффектом - это приукрашивать все что есть, делать так сказать все немного розовым.
Наркоз проходит, глаза голубков приоткрываются, сознание начинает пробуждаться и опускаться на землю обетованную. Детское больное сознание помнит еще этот приятный привкус наслаждения и пытается его вернуть, вспомнить. Но тщетно. Наркотик счастья безнадежно испарился, осталось только попытаться вытребовать и остатки из своего партнера.
Ведь они четко уяснили, как собака Павлова, что наркотик этот впрыскивался и зрачки расширялись при виде любимого-ненаглядного! Значит он и виноват в потере этого сладкого чувства. Ничего не остается, как использовать одну и туже схему, как в эксперименте с крысой, которая умерла от голода, получая наркотик счастья. Надо наверное посильнее надавить, на "любимого", надо из него выдавить это счастье, наверное у него оно есть, и он его спрятал от меня.
И дальше начинается сами знаете что. Это перья. Это клоки. Это крики. В истерических приступах из твоего любимого голубка понемногу выдавливается уже не нежная малиновая, но уже немного коричневая масса. Она немного сладкая, больше горькая, совсем не то, что раньше, но это хоть что-то. Внутренний голод надо как-то утолять.
И голубки попадают в финальную стадию самумерщвления. Чем больше ран нанесено друг другу, тем тяжелее и дольше идет восстановление. Побитые и плачущие, истерично кричащие, они высасывают друг из друга остатки жизненного счастья, закрываясь в личных ракушках обид.
И хорошо, если к этому моменту, на радости они не успели "натоптать" себе детеныша, а если успели, то порочный круг будет продолжаться снова и снова. Детеныш, сам того не понимая, становится на какое-то время для них новым источником сладкой неги, которая будет вливаться в черную дыру бесконечно утраченных отношений.
В другом сценарии бесконечно больные и побитые, залечив свои поверхностные повреждения и закрыв красивыми надеждами глубокие незаживающие раны, с распахнутыми крылышками ищут нового голубка, будучи еще в отношениях со старым голубком, либо уже разведенным, но глубоко внутри привязанным к нему. С новым повторяется все тоже самое, только немного быстрее и не так ярко, да еще и незаживающие раны дают о себе знать, ведь не наткнуться на них будет невозможно, а реакция на старую боль будет незамедлительной.
И сколько бы не пытался один из побитых и униженных дозаказать свое превосходство над своим бывшим голубком, все сводится к тому, что пары всегда, абсолютно всегда друг друга достойны. Внешне это может выглядеть как угодно, но внутри - это абсолютно взаимное влечение двух инфантильных, невротичных личностей.
Социальная игра после разлада будет заключаться в том, чтобы набрать больше очков, получив одобрение со стороны тех, кто тебя поддерживает. Сама по себе эта картина идиотская, ведь у голубков нет цели разобраться или залечить раны, есть цель только усилить свою доминирующую позицию.
Мягкий инфантильный 40-летний парень в теле мужика, привыкший всю свою жизнь к женскому вниманию и одобрению, вполне себе может неплохо устроиться и в жизни, ведь таких нежных и улыбчивых любят, да, сами женщины таких любят и продвигают. Не далеко конечно, но на жизнь всегда хватает. Так и какие женщины к ним тянутся? Которые сами застряли во внутренних волевых и силовых настроениях, которым самим с детства не хватило мягкости и любви. И вот такая особа, вместо того чтобы перестраивать себя в сторону мягкости и любви, находит внешний источник этой мягкости и любви в лице мужчины, доброго и подчиненного. Мужчина находится в такой же ситуации, вместо того, чтобы вылезти из мягкой женской сиськи и начать строить свой внутренний стержень, он этот стержень находит в лице женщины.
Вот и все. Щелк и конструкция сомкнулась! А куда она денется? Два невроза всегда смыкаются. Один больная жертва, другой горделивый спасатель - идеальная "любовь". Внутри этой конструкции все идеально, все друг друга дополняют. Только вот с точки зрения эволюции эта конструкция кривобищная. Вот и начинает подтекать.
К сорока годам мы видим больших пузатых мужчин и выпуклых женщин, праздно ковыляющих по обочине жизни. А что внутри этих серых душ? Паутина и копоть от яростных обид. А что еще глубже, там, в самом центре этой гнилой сердцевины? А внутри глубоко раненое эмоциональное тело. Внутри разлагающийся труп утраченного детства, воняющий стыдом, разлагающийся на чувство вины и страха. И все это обернуто в целофановый протест, обмазанный жуткими картинами социального статуса, признания и гордыни.
#психология #отношения #любовь