//«У человека избранного порок не становится уютным, он мучает, терзает и превращается в творчество» - Юрий Нагибин//
//«Он был красавцем и этим отличался от всего писательского поголовья» - В. Токарева//
Юрий Нагибин (3 апреля 1920 — 17 июня 1994) – важное место в моей жизни он занимает. Я имею в виду его замечательные книги, да и как человек он мне чрезвычайно интересен, с его пороками, достоинствами, взлетами и падениями. Талантливый, успешный, знаменитый и совсем не самодовольный – рефлексирующий. Трудно говорить о человеке Нагибине – по всем меркам он был не особо … (не люблю категорических оценок), но тем не менее... А о его книгах говорить хочется, хотя это тоже не просто, все их не охватить – у меня они занимают целую полку (8 томов). Почти от каждого оторваться невозможно. Захватывает этот омут, и выбираться из него не хочется.
Я пишу не биографию ЮН и не очерк о его творчестве. Я хочу поделиться своими впечатлениями об этом человеке, о тех событиях его жизни, которые меня поразили, о некоторых его книгах, которые сводят с ума.
Его родной отец Кирилл Александрович Нагибин, дворянин, был расстрелян в 1920, как участник белогвардейского восстания в Курской губернии. Мать была как раз беременна. Об этом ЮН узнал только после окончания школы. Его усыновил друг отца адвокат Марк Яковлевич Левенталь. Отчима арестовали и сослали в Коми, где он умер в 1952. Благодаря усыновлению ЮН смог окончить школу (блестяще) и поступить на сценарный факультет ВГИК. Никто не узнал о его дворянском происхождении. Но истинный аристократизм не скроешь. До конца жизни он оставался аристократом, что проявлялось весьма по–разному. Об отчиме-отце он написал одну из лучших своих вещей «Встань и иди». Эта повесть не столько о событиях жизни, сколько о событиях души, - драматическая исповедь.
Все книги ЮН написаны на основе жизненного опыта – это естественно для писателя вообще. Но в его самых значимых произведениях (шедевры последних лет) отражены конкретно события его жизни, он сам. Меняет имена героев, но всё прозрачно.
«Встань и иди» - это горькая исповедь сына (Нагибина) об отношениях со своим отчимом, в сущности, настоящим отцом. Вообще, на мой взгляд, отношения между отцом и сыном - это нечто особенное, отличающееся ото всех других родственных связей. Эти отношения меняются по мере взросления сына и старения отца, переходят из одной стадии в другую, но остаются уникальными, понятными только им двоим. Их связывает любовь особенная. Это необыкновенная нежность (сдерживаемая) и удивление со стороны отца и необыкновенное доверие и восхищение со стороны сына. И потерять отца в подростковом, юношеском возрасте, когда человек только формируется, – это просто катастрофа, знаю не понаслышке. Хотя потеря отца, мамы – всегда горе неподъемное. Эти чувства сумел передать ЮН. 25 лет он тайно ездил к отцу на поселение. Отец был больной и беспомощный. У ЮН было чувство, что он поменялся с ним ролями. «Благодаря отцу я узнал столько всяческой боли, сколько не причинила мне вся моя остальная жизнь. Это единственная основа моего душевного опыта, остальное во мне дрянь и грубость» (ЮН). И всю жизнь ЮН мучился, считая, что он предал своего старого одинокого отца – не был с ним при его смерти.
Я вижу ЮН человеком с больной душой, страдающего, а все его считали вполне благополучным. Он слыл победителем и завоевателем. «Деньги, имя и моральный комфорт»,- это всё, что нужно человеку. Так говорил он сам. И, казалось, что это всё у него было. Для одних он был хорошим приятелем, собутыльником, гулякой, товарищем по веселому времяпровождению. Для других он - отвратный тип, для которого нет ничего святого, клеветник и охальник.
Он был красив, с ярко выраженной мужской харизмой, любил женщин, и те отвечали ему взаимностью. 6 официальных жен, остальных не сосчитать. Прекрасная Белла Ахмадулина была его женой 8 лет. А детей у него не было. Он говорил, особенно после событий в Чехословакии, что в этой стране нельзя иметь детей. Но из того, что о нем знаю, я сделала вывод, что дело не в государстве – он слишком хорошо знал человеческую природу, не имел никаких иллюзий относительно себя самого и к продолжению рода относился весьма серьезно, не хотел плодить не то, что себе подобных, а вообще человеков. Вот что он написал в своём Дневнике:
"Дети — одна из вечных иллюзий человечества. Наивность, показывающая, что человек еще не до конца испорчен. Ведь никто не ждет, что из куриного яйца вылупится страус, что из щенка шакала вырастет большой бегемот, но все ждут, что из младенца выйдет обязательно не такая сволочь, как мы все, а нечто "порядочное". Забывают, что из младенца может выйти только человек, и умиляться тут абсолютно нечему". (ЮН)
При всей своей любвеобильности и страстности он не сделал ни одной осечки. Как говорил Жванецкий: «Одно неловкое движение и ты отец». Видно слишком глубоко сидела в нём эта страшная мысль о человеке, что он следил за своими движениями даже в самые безрассудные мгновения.
Нагибин истинно советский писатель. Можно сказать, что его жизнь началась и кончилась с советской властью, которую он ненавидел, но пользовался всеми её льготами и привилегиями. ЮН был на фронте. Его призвали в 1941. Мог уехать в Алма-Ату с Институтом, но пошел на фронт – сам так решил, да и мать спросила: «Что, фронт сейчас в Средней Азии?» И ещё она сказала: «Иди, чтобы потом всю жизнь не жалеть». А маму свою он боготворил. Кстати, она тоже была из «благородных», как и отец. ЮН получил контузию и до конца войны служил военным корреспондентом.
После войны писал обычные советские рассказы: о любви, о разлуках и встречах, о честных, хороших людях и о негодяях, мешающих им жить. Добро побеждало зло. Некоторые рассказы были совсем тусклые и кондовые. Но случались и действительно творческие удачи.
Например, «Московская книга». Москвич Нагибин не мог не писать о любимой Москве. Рассказ «Чистые пруды» - это о родине.
«Чистые пруды…Для иных это просто улица, бульвар, пруд, а для меня – средоточие самого прекрасного, чем было исполнено моё детство, самого радостного и самого печального, ибо печаль детства тоже прекрасна» (ЮН)
Он много писал о великих и знаменитых людях: о писателях, поэтах, музыкантах, композиторах, художниках, исторических деятелях. Герои его рассказов и очерков - Чайковский, Рахманинов, Пушкин, Чехов, Мандельштам, Хлебников, Анненский, Лесков, Тютчев …. Так и хочется сказать – далее везде. Он был талантлив, интеллектуал, знал языки и мог легко писать обо всём. Преуспел и в кинематографе. Много фильмов сделано по его сценариям (один «Председатель» чего стоит).
Но вот наступили 80-90-е годы. Великое время свободы и открытий. Писатели почувствовали возможность говорить и писать, о чём молчали десятилетия. Многие расчехлили свои письменные столы и вынули своё заветное. И в это время появляется новый Юрий Нагибин, который и написал несколько шедевров. 1994-1995: «Тьма в конце тоннеля», «Моя золотая тёща», «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя. История одной любви».
И бомбочка-бомба-бомбище «Дневник» - самое выдающееся его произведение. Он писал его всю жизнь, начал ещё на фронте. Сдал в издательство в 1994, и он был издан через несколько месяцев после его смерти. Т.е. проклятия общественности, друзей и врагов понеслись и обрушились на ЮН, уже ушедшего из мира живых.
Если кратко, то Дневник - это разоблачение всех собратьев по перу, по творчеству, всех, с кем дружил, праздновал, сотрудничал, снимал кино – вообще всех, с кем сталкивался в жизни. Не просто в целом писателей, киношников, актеров как творческую систему с её фальшью и изъянами. Нет, он написал много порочащего про каждого в отдельности с указанием имени, фамилии и места разврата. А если не было непристойностей, то всё равно характеристики были крайне негативные, обидные. Вот, например, самые приличные слова:
«Все, кого я ни читаю, - Трифоновы разного калибра. Грекова – Трифонов (наилучший), Маканин – Трифонов, Щербакова – Трифонов, Амлинский – Трифонов, и мой друг Карелин – Трифонов …»
Но главное не в этом. Да, это произведение разоблачительное, но в большей степени оно саморазоблачительное. Казалось бы, ЮН ненавидит людей, но сильнее он ненавидит себя. Он обнажается, выворачивает себя, клеймя свои пороки, не делая для себя оправданий. А всё равно моё мнение, что в жизни он не такой злой и циничный, как изображает себя. Преувеличивает он свои грехи. Вообще, жуткая вещь этот Дневник.
«Это не мемуары, не воспоминания, не художественная проза - это документ»,- сказал о Дневнике ЮН. А я скажу, что это и мемуары, и воспоминания, и художественная проза, и документ.
Несколько слов о последних шедеврах. «Золотая моя тёща» и «Дафнис и Хлоя» - автобиографические истории из жизни самого Нагибина. «ЗМТ» - о влюбленности (любовном умопомрачении) ЮН в свою тёщу, жену директора з-да ЗИЛ. «ДиХ» - о сложных отношениях с первой женой Машей-Дашей Асмус. Откровенные вещи, но никакой пошлости, потому что всё естественно, потому что это любовь. Много эротики, но она чиста и прекрасна. Казалось бы, сколько об ЭТОМ писано – переписано. Но, как пишет Нагибин, так никто не писал. Потому что об эротике он пишет очень по-человечески, прочувствованно и естественно. Герой живой человек, и все его желания и поступки естественные. Понимаешь, что происходит, почти всё называется своим именем, но и близко нет никакой физиологии и натурализма – как будто это действительно «душой исполненный полёт». ЮН своими любовными, эротическими текстами завораживает.
Вообще, эти последние вещи представляют собой прозу высочайшего класса. Прекрасный русский язык, образность, стиль – всё на высоте. Кроме того в «ЗМТ» великолепно описана жизнь новоявленных советских вельмож – чванство, невежество, грубость, разврат, высокомерие.
И, наконец, великое произведение «Мрак в конце туннеля». Тоже автобиографическая вещь. Повесть посвящена острой теме – русско-еврейской, а в более широком смысле, самоидентичности и двойственности. Герой повести Калугин, alter ego ЮН, переживает своё раздвоение - мать русская, отец еврей. С детства он разрывается между времяпровождением с книгами, музыкой, театром и буйными дворовыми играми, футболом, орлянкой и пр. Его тянет в обе стороны. И везде он доказывает, что он свой. После смерти матери он узнает, что его родной отец, русский дворянин, был расстрелян большевиками, когда мать была уже беременной. А воспитал его отчим еврей, которого он любил как родного отца.
Беспощаден ЮН к своему конформизму и фальши, беспощаден к обществу, которое лелеет эту фальшь. Он не согласен с Солженицыным, который считал, что народ никогда не виноват.
«А почему собственно? Не виноваты крысы, пауки и пр. гады <….> У человека эта безвинность отобрана, в нем природа попыталась создать мыслящую материю. А раз он мыслит, <….>то отвечает за всё, что делает».
Вот последние строчки этой почти последней, выстраданной книги: «Как хочется поверить, что есть выход! Как хочется поверить в свою страну! Трудно быть евреем в России. Но куда труднее быть русским»
.