2 история
Ложась спать, Максим уже ощущал недомогание. Всегда возвращения в город после нескольких дней в деревне были тяжёлыми, послезавтра в школу, поэтому ничего удивительного он в своём состоянии не заметил. Мама называла это "воспалением хитрости и мозолью на голове". Под одеялом оказалось совсем жарко, но только попытаешься высунуть нос, как становится совсем холодно. Максим понимал, что засыпает и держал в голове мысль, что вот точно он сейчас увидит сон, и надо не забыть, что это сон, а не реальность...
Он шёл по тому же полю, где встретились с Олегом. Становилось нестерпимо жарко, затем он словно оглох, перестал слышать ветер и звуки вокруг. Движения всё больше получались через силу, даже глаза стало трудно открывать. Но он открыл и уже больше закрыть не смог, перед глазами была та огромная вогнутая линза, в которую "ушёл" Олег. Надо было ступить в неё, в голове встал образ точки, точка была между ним и этой линзой. Каким-то образом надо было уменьшиться, сжаться и войти в эту точку. Максим вспомнил старый-старый мультик про Алису, которая что-то пила и уменьшалась, чтобы войти в крохотную дверь. Оттого, что он подумал об уменьшении, он действительно стал уменьшаться и вместился, наконец, в эту точку. Но дальше ничего не происходило. Затем, совсем естественно, как ему показалось, он услышал Олега, который объяснял: чтобы куда-то попасть, нужно знать, куда. Нужно точно представить место. Максим же ему возражал, мол, я же не знаю, где ты сейчас. На что Олег предлагал без деталей представить его и перед ним место. Что Максим и сделал. Дальше тело почувствовало большую скорость. Потом внутри всё сжалось, ему показалось, что внутренности лопнули и треснули кости.
Его выбросило прямо под ноги к Олегу, так что головой он упёрся в его колени. Мальчик тут же отскочил и заметил, что из носа брызнула кровь. Стало стыдно за собственную слабость. Макс поднялся на ноги и бодро, с улыбкой, поздоровался. Олег смотрел на него с уважением. Максим это почувствовал, и неловкость после разлуки пропала. Каким-то образом Макс понимал, что желание скрыть боль и страх одобрялось Олегом.
Они шли по поляне, где-то шумела спрятанная в ближних холмах река. Впереди тоже был холм, из-за него Максим не сразу увидел дома. Это не походило на обычную деревню или усадьбу на отшибе какой-то деревни. Несколько домов, а точнее, резных теремов, выглядели как сказочная иллюстрация. Они с Олегом шли молча, и Максим вдруг ощутил, что вылечился, и кровь перестала течь, и боль перестала чувствоваться. К теремам не было подъездных дорог, даже тропинок не было, по крайней мере, со стороны, с которой подходили мальчики. было другое, был "барьер", так Максим внутренне назвал то, что не было видно глазу.
Они остановились метрах в пятидесяти от самих теремов, ощущения были уже знакомы: те же жар, скованность, что и при приближении к линзе, но ко всему ещё примешивалось огромное желание лечь и уснуть. Олег взял Максима за руку, а другую руку поднял с раскрытой ладонью так, будто прикоснулся к чему-то, что видел только он, и парни оказались за "стеной". Максим отметил, что здесь, за "барьером" всё "текло" по другому. Внутренняя тихая радость и бодрость, хотелось двигаться, заняться чем-то, он был даже не против пойти в школу. Чем тут же поделился с Олегом.
– Вот здорово было бы увидеть твою школу, - улыбаясь, заговорил Макс.
– У нас не школы, у нас мастерские, - ответил парень.
– Разве можно без знаний сразу что-то сделать? – Макс почувствовал себя очень умным, эту фразу он выучил у своей классной, Ольги Николаевны. – Как, не зная всяких нужных, м-м-м... – Максим пытался подобрать слова, - правил, построить вот такой терем, или машину какую-нибудь.
– Приди туда, где строят эти машины, – Олег пожал плечами, – посмотри, как это делается. И потом, как ты говоришь, правила выучить... Ну хорошо, ты выучил правила, а потом пришло время, машины стали другими, те правила, которые ты учил, стали неподходящими, старыми. Те, кто строят современные машины, быстро усваивают новые правила, не идти же им в школу обратно. И что ты называешь знаниями? Правила? Мир меняется всегда. Понимаешь?
Максим об этом догадывался внутри, и даже был удивлён, что он не сказал об этом сам, а как попугай повторил заученную в школе фразу. Понимал, что слово «знания» – неясно. И на конкретные вопросы там, в школе, никто не ответит. Будет какая-то куча слов непонятных и сожаление, что он ввязался в разговор с учительницей, а потом станет скучно, а потом вообще всё равно, лишь бы убежать из школы. Наконец, ребята подошли к самим стенам теремов, Максим отметил, что они были покрыты вязью сложных узоров, и показалось даже, что узоры эти «живые». Макс повернулся к Олегу.
– Так же разрисована была твоя игрушка?
– Не так, здесь всё сложнее, и узор меняется, ты же заметил уже, - Олег кивнул на одну из внешних стен.
Максиму вдруг стало жарко, сердце начало биться быстро. Он вдруг осознал, что вот они шли и ГОВОРИЛИ. Но говорили не словами, разговор шёл в голове. Рот у Олега не открывался как при говорении, он мог улыбаться, но не двигались губы.
– Как ты это делаешь? – уже похолодев, промямлил Макс, и с ещё большим ужасом понял, что и он не двигает ртом.
– Так же, как и ты, – Олег спокойно смотрел на нового друга.
Максиму стало совсем страшно, а потом стало больно всему телу, как будто его засунули в духовой шкаф и медленно поджаривали. Больно было и глазам, – так, что он стал плохо видеть. Откуда-то появился молодой мужчина. Максим почувствовал, что его подхватили на руки. Острая боль его отпустила уже за «барьером». Зрение начало потихоньку возвращаться к нему, боль отходила. Мужчина объяснял Олегу. И обрывок фразы врезался в память: "….как только он начал испытывать страх, тут же начался негармоничный процесс, и вибрации периметра стали для него тяжелы…СТРАХ может раскачать и разрушить всё… Помни – СТРАХ нам не свойственен, это как вирус, и, похоже, твой друг поражен СТРАХОМ.
Максим почувствовал приятную холодную руку на своей голове, а мужчина продолжал говорить уже голосом мамы.
– Нет, ну надо же, как утюг! Только мокрый еще к тому же. Максимушка, Максушка, проснись, – Макс почувствовал легкий запах духов, затем поцелуй на своём лбу.
Глаза открывать помедлил, нежность мамы захлестнула его волной. Как-то так теперь получалось, что без особых случаев (а температура – как раз такой случай), терпеть мамины нежности и сюсюканья было невыносимо. Раньше он и за руку её брал везде, мог забраться на колени. А сейчас только неловкость испытывал и отталкивал её всегда. Хотя если покопаться, то жизнь стала бы ужасной, реши мама не обнимать его, не обращать на него внимания. Но вот в данный момент никакой неловкости не было, он был болен, и это как бы позволяло ему ответить на мамины объятия.
Дальше был совет родителей на тему: «Кто будет сидеть с ребёнком дома». Макс в разговор не вмешивался, даже дышать и кашлять боялся, чтобы не спугнуть «удачу». Разговор клонился к тому, что его снова отвезут к деду. Папа и мама решали, первое – кто позвонит, и будет говорить с дедом, второе – кто повезёт, в случае согласия принять внука в гости. Понять трудность этого решения Макс не мог, что стоит маме позвонить своему папе, то есть дедушке, и просто сказать: «мы привезём Макса». У взрослых вообще было много условностей и непонятных ситуаций, которые Максу, например, казались очень простыми.
Вообще, роль взрослых представлялась сомнительной, поэтому Максим пока не представлял, что он вырастет и станет «таким, как папа», «таким, как дед» или ещё каким-то. Часто говорили в школе: "Дети должны стать такими, как….» – и дальше шли варианты. Максиму хотелось остаться Максимом, просто стать больше, сильнее, умнее и смелее. С раннего возраста он заметил в себе особенность, что чувствует состояния взрослых; он, конечно, не говорил себе, что «я вот чувствую сейчас, что мама удручена», нет. Это было без слов, и внутри слов не было, себе он это разделял на плохо, хорошо, ярко, светло, мягко и др. И это всё были внутренние ощущения, он бы сейчас не объяснил их. Чувствительность эту он скрывал, думал, что это проявление слабости. Чувствительными должны быть девочки, которые визжат от испуга, например, увидев паука. Сейчас он вспомнил, как чувствовал себя его отец в доме родителей мамы. Он как будто хотел извиниться за что-то, а дед и бабуля всегда находились, как говорят старшеклассники, «в напряге». И неласковыми были с ним, хотя всегда вежливыми, никогда не ругались. А когда отец уезжал от них, и бабуля и дед говорили о нём только хорошее Почему же они так не вели себя при нём?! Непонятные взрослые. И можно было уже и не вникать в эти хитросплетения отношений взрослых, но как-то само получалось. Теперь уже Максим этим не тяготился, но и не обращал на это внимания.
Итак, решено, завтра его отвезут обратно, папа повезёт. Максим ликовал внутри. Но, чтоб не увидели его радости, лежал с грустным лицом и исправно температурил.
Утром, уже проехав половину пути, Макс решился заговорить с отцом.
– Папа, мне сегодня приснился Олег, тот парень, с которым я в поле познакомился, который в линзе такой исчез большой, как в воздухе, и мы с тобой испугались и убежали.
– Хорошо, - отец ответил легко, похоже было, что он не вник в сказанное.
– Папа, я самолет в поле тестировал, помнишь? – Максим уже понимал, что разговора не получится, но решил попробовать без надежды.
– Помню, у тебя хорошо получалось, я иногда смотрел, – отец повернулся с улыбкой, потрогал лоб сына. – Ты сиди молча, при температуре бывает – сон и реальность могут смешаться.
Максиму стало грустно. Взрослые, если что-то не понимают, сразу перестают замечать, как будто этого нет. Ему вспомнилось, как на уроке его друг Костя спрашивал, почему такой слабенький росточек любого растения может пробиться через асфальт, где он берёт силы, ведь он такой малюсенький. И это было интересно. Но ответа не последовало. И много чего в школе было занимательного, но вот с ответами всегда была проблема.....
Книгу Звёздный странник можно приобрести на сайте Soradenie.ru
#дети #чистотадуши #путьксебе #внутренниймир #детскиймир #сорадение