Продолжение. Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5.
Заклятый соперник
Чем мог меня удивить Каспаров? Он получал мощную поддержку властей и при этом везде и всегда рассказывал о том, что его притесняют, тормозят и не дают развиваться.
Все разговоры о притеснениях и невнимании могут иметь под собой почву сейчас, когда Гарри Кимович примкнул к политической оппозиции и действительно не может рассчитывать на симпатию действующей власти. Но если вспомнить прошлое, то жалобы Каспарова любому здравомыслящему человеку покажутся абсурдными и совершенно несостоятельными. На моей памяти в мире не было ни одного гроссмейстера, которому власти оказывали бы настолько мощную, безоговорочную и всестороннюю поддержку, как Каспарову. Стоило ему проявить себя, как его исключительность тут же признали и превознесли.
Таланта Каспарова никто не умаляет, но, согласитесь, демонстрировать мастерство куда легче тогда, когда тебе создают условия и преподносят желаемое по первому требованию. Возможно, именно это отношение заставило Гарри поверить в свою исключительность. А столь предвзятое отношение к себе не может не влиять на характер.
Уже в одиннадцатилетнем возрасте Каспаров начал получать государственную стипендию Азербайджана. До этого подобное произошло только со Спасским, но то были послевоенные годы, когда без поддержки страны можно было просто не выжить, а не то что стать чемпионом мира. Для сравнения замечу, что я шахматную стипендию получил в шестнадцать, когда проявил себя на мировом уровне. Кроме того, это была не дотация государства, а зарплата инструктора второго класса, которую мне назначили при приходе в ЦСКА.
Каспарова обеспечили не только стипендией, но и двумя персональными тренерами, которые занимались исключительно его подготовкой. Спустя короткое время зарплату тренера стала получать и мама Каспарова - Клара Шагеновна. Ситуация по западным меркам просто возмутительная.
Куда исчезла фамилия Вайнштейн
В первый раз я увидел Каспарова в Ленинграде. Решением секретариата ЦК ВЛКСМ меня назначили президентом клуба «Белая ладья», который проводил и до сих пор проводит шахматные соревнования среди школьников. Я придумал специальные соревнования «Гроссмейстеры и пионеры», в которых участвовало от шести до восьми команд. На один из них и приехала команда бакинского Дворца пионеров, в составе которой был Каспаров.
Впрочем, во время нашей первой встречи он еще не успел поменять фамилию и играл под отцовской фамилией Вайнштейн, которая ему нисколько не мешала. Все свои привилегии он обрел именно с ней. Но отца не стало, и окружение Гарри рассудило, что с фамилией матери пробиться в Советском Союзе будет проще. Возможно, в этом был резон. Но, с другой стороны, пробились же каким-то образом Таль, Спасский, Ботвинник.
Знаю, что на одной из встреч со зрителями кто-то поинтересовался как раз у Ботвинника, действительно ли Каспаров раньше носил другую фамилию и как относится к подобным изменениям сам Михаил Моисеевич. Ботвинник всегда отвечал на любые вопросы. «Нормально отношусь, - спокойно сказал Михаил Моисеевич. - Каждый человек имеет право так поступить. Признаюсь, я рос без отца и иногда раздумывал, не взять ли фамилию матери». Он сделал многозначительную паузу, и кто-то из зала почувствовал его молчаливый призыв и спросил:
- А как фамилия матери?
- Рабинович, - не моргнув глазом объявил гроссмейстер, чем вызвал бурный хохот и продолжительные овации.
Рискну предположить, что фамилия его мамы - армянки из Нагорного Карабаха - в первоначальном варианте звучала несколько по-другому, но думаю, что быть Каспаряном в Азербайджане отнюдь не проще, чем Вайнштейном в СССР. А отказаться от фамилии отца? Я ничего не знаю о его отношениях с папой. Но есть фамилия, которую ты обязан носить с честью.
Кандидатский стаж не понадобился
Трубить о притеснениях со стороны партии, на мой взгляд, со стороны Каспарова достаточно безнравственно. Многие ли в восемьдесят первом году могли похвастаться, что КПСС приняла их - семнадцатилетних - в свои ряды? Вот так легко и просто, едва миновал возрастной ценз, без всякого кандидатского стажа?
Минимальный возраст вступления в партию - восемнадцать лет - начинался обычно с года кандидатского стажа. То есть стать полноправным членом КПСС по нормам и уставу мог только девятнадцатилетний человек, а Гарри удалось это сделать в неполные восемнадцать.
Да, членство в партии было мощнейшим подспорьем в достижении высот, обязательным условием продвижения по карьерной лестнице, и Каспаров оказался именно тем карьеристом, который воспользовался ступенькой, при этом презирая идеологию.
На мой взгляд, всегда честнее оставаться чистым перед самим собой. Если ты не приемлешь происходящего в стране, если потом будешь рассказывать, как тяжело было двигаться в эпоху застоя, то как же тебя занесло в партию, которая и была воплощением этого застоя?
В столь юном возрасте, когда ни намекать, ни предлагать, ни тем более заставлять просто не могли. Не нравится тебе политика партии - отойди в сторону. Никто не заставляет быть смелым и кидаться на амбразуру. Все понимают, что проявление неповиновения может закончиться в лучшем случае высылкой из страны, а в худшем - психушкой или тюрьмой. Но зачем человеку, который мечтает стать чемпионом мира, так рисковать? Зачем губить свои мечты, рушить планы?
Никто этого не ждал, все сосуществовали с системой и принимали ее законы, потому что хотели нормально жить. Но мало кто бежал вприпрыжку за красной машиной, уговаривая подобрать его как можно быстрее. А Гарри это сделал. Карьера без партбилета - не карьера, а строить ее вдумчиво, медленно, по кирпичикам Каспаров не хотел. Ему нужен был резкий взлет без потерь и опасных поворотов. Вот только, газуя на полную мощь, часто рискуешь испепелить все вокруг.
А за черную икру заплатит соперник!
На матч (в Лондоне. - Ред.) нас пытались отправить лететь в одном самолете, но тут я проявил категоричность. Нежелание лететь вместе с соперником не имеет никакого отношения непосредственно к личности Каспарова.
Каспаров в итоге улетел на день раньше и воспользовался ситуацией любопытнейшим образом. Когда моя группа оказалась на таможне, служащие начали проявлять к нам неожиданный интерес. По всему было видно, что они несколько обескуражены. Наконец прозвучал прямой вопрос:
- Вы черную икру везете?
- Нет, - говорю, - не везем.
- Ну а документы вы привезли? На черную икру.
- Откуда у меня могут быть документы на икру, которую я не везу?
- Да, но вчера ее в большом количестве вывозил Каспаров и пообещал, что все разрешительные документы предоставите вы. Мы ему поверили и пропустили.
- Поздравляю, - говорю, - и вас, и Каспарова, но никаких документов на его икру у меня нет.
Оставалось только поаплодировать неимоверной находчивости Гарри Кимовича. Надеюсь, съеденная в Лондоне икра помогла работе его серых клеточек.
Окончание следует.
