Простая английская служанка стала героиней очень странной истории о похищении, произошедшей в середине 18 века. Давайте попробуем разобраться, что там случилось на самом деле: её похитили или всё это было лишь большой ложью?
Элизабет Каннинг (Elizabeth Canning) родилась в 1734 году в Лондонском Сити, став первым ребёнком плотника Уильяма и портнихи Элизабет. Позже на свет появятся ещё четверо братьев и сестер девочки, с которыми её придётся нянчится.
Хотя Каннинги жили в сравнительно богатом районе Олдерманбери, их самих нельзя было назвать таковыми. На самом деле, положение семьи было настолько бедственным, что одну из двух комнат им приходилось сдавать студенту, Джеймсу Лорду.
С раннего детства Элизабет приходилось много работать, поэтому её обучение ограничилось несколькими месяцами в приходской школе, где она научилась худо-бедно писать и читать по слогам.
Девушку нельзя было назвать красавицей: она была невысокой (1,5 метра) и довольно полной. Изрытое оспой лицо с широко расставленными глазами оттенял длинный прямой нос.
В 15 лет родители отправили её работать служанкой к сборщику податей, Джону Уинтлбери. Позже он будет отзываться о ней исключительно положительно, называя честной, крайне исполнительной и скромной работницей. Спустя 2 года она перешла на службу к владельцу столярной мастерской, Эдварду Лайону.
Исчезновение
Всё случилось в ночь на 1 января 1753 года (к тому моменту Элизабет отработала у Лайона почти год). 31 декабря у неё был выходной и она провела его с семьёй в Олдерманбери. В середине дня девушка и её мать решили отправиться к дяде и тёте, Томасу и Элис Колли, которые жили недалеко от лондонских доков.
Ближе к вечеру миссис Каннинг засобиралась домой, так как ей нужно было заглянуть в пару магазинов, а Элизабет осталась у родственников. Она отправилась домой, когда на часах было уже 21:00. Томас и Элис очень любили племянницу и поэтому отправились проводить её.
Примерно в 21:20 троица добралась до улицы Хаундсдич, которая находилась всего в десяти минутах ходьбы от её дома. Элизабет сказала, что в этом районе она чувствует себя в безопасности и с ней ничего не случится. Поцеловав девушку на прощание, дядя и тётя развернулись и пошли в сторону дома.
Прошло более часа.
Мать Элизабет, стоя на пороге дома, с нетерпением ждала свою дочь и злилась на неё за то, что она задерживается. Когда время перевалило за полночь, её негодование сменилось беспокойством. Миссис Каннинг начала опасаться худшего, думая, что её старшую дочь убили или похитили.
Поиски
На следующий день новость об исчезновении Элизабет разнеслась по всему району. Жители Олдерманбери не остались равнодушными к чужой беде и пришли на помощь миссис Каннинг.
Соседи собрали деньги, предназначавшиеся для выплаты вознаграждения любому, кто предоставит информацию о местонахождении девушки. Часть этих средств пошла на печать объявлений в нескольких газетах и листовок, которые расклеивались по городу. Там рассказывалось о награде в две гинеи за любые сведения, способные привести к раскрытию исчезновения Элизабет.
Прошло 4 недели, но никаких новостей о 18-летней девушке не поступало. Единственной зацепкой стало сообщение о "женском крике", раздавшемся из наемной кареты ночью 1 января. Причём это произошло в месте, находившемся неподалёку от улицы Хаундсдич, но никаких деталей выяснить не удалось.
Появление
Затем, неожиданно для всех, 29 января Элизабет Каннинг появилась на пороге дома своих родителей в Олдерманбери. Девушка хромала и, несмотря на холод, была полураздета: на ней имелись только рубашка, нижняя юбка и белье. На её левом ухе зияла ранена и вокруг головы был повязан кусок ткани, пропитавшийся кровью.
Исхудавшая девушка с трудом вошла в дом и мать, глядя на израненную дочь, была так взволнована, что потеряла сознание. Когда она очнулась и усадила Элизабет за стол, то увидела синяки не её руках и теле.
Несчастная девушка рассказала, что вскоре после того, как она попрощалась с дядей и тётей, на неё возле больницы Бедлам напала пара грабителей. Один из негодяев, вероятно, ударил её по голове и на какое-то время она потеряла сознание.
Пленение и побег
Когда Элизабет пришла в себя, то поняла, что её волокли по земле, но она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Девушку отвели в неизвестный ей дом и бросили к ногам старухи. Присутствовавшие там две молодые женщины ухмылялись. По их виду Каннинг поняла, что оказалась в борделе.
Старуха достала нож и перерезала шнурки корсета юной служанки, чтобы рассмотреть фигуру девушки. Всё было при ней и тогда она спросила, не "пойдет ли она их дорогой". Элизабет отказалась, на что владелица борделя ответила "образумишься".
Потом она отвела испуганную девушку наверх и заперла в унылой комнате, где та провела четыре недели. Надеясь сломить волю служанку, ей давали только заплесневелый хлеб и воду.
Пленница постоянно мёрзла, так как единственным источником тепла в комнате была каминная решётка. Время шло, помощи ждать было неоткуда и она решилась на побег. Элизабет в течение нескольких дней удалось раскачать одну из деревянных досок, прибитых к окну.
Прыгать вниз было слишком высоко и ей пришлось забраться на крышу, чтобы спуститься с неё на сарай и лишь потом спрыгнуть на уединенную улицу.
Побег происходил ночью, поэтому они не могла разобрать местность, но ей показалось, что дом, в котором её держали, находился на улице Хертфорд (примерно в 16 километрах от её дома). Какое-то время она шла наобум и лишь спустя час Элизабет увидела знакомые улицы. Через несколько часа она была дома.
Расследование
Когда миссис Каннинг рассказала своему соседу, Роберту Скарратту, об испытаниях, выпавших на долю Элизабет, он сказал, что хорошо знает это место:
- Я ставлю гинею на то, что дом, в котором держали Лиз, был борделем "матушки Уэллс".
Элизабет отчасти подтвердила эту догадку, так как несколько раз слышала в доме фамилию Уэллс или Уиллс. Ранее она никогда не бывала в Энфилде Уош, где жила вышеупомянутая Сюзанна Уэллс, поэтому затруднялась сказать наверняка, где её держали.
Так или иначе, весть о возвращении девушки и её словах о вероятном похитителе быстро разнеслась по городу и толпа инициативных граждан немедленно направилась к дому Уэллс.
В борделе
Вскоре к дому старухи приблизилась толпа из сотни человек и несколько из них забарабанили в дверь. Едва Сюзанна её отворила, то была оттеснена в сторону десятками хлынувшими внутрь людей, которыми двигал праведный гнев.
Они быстро нашли тёмную комнату наверху, похожую на ту, что описала Элизабет. На полу лежало сено, тут же стоял кувшин с водой и даже старое седло, о котором упоминала пленница. Однако, там не было никаких признаков каминной решетки, о которой говорила Элизабет. Кроме того, единственное окно вело на улицу и оно было так мало, что вряд ли девушка могла вылезть через него.
Через некоторое время в дом отвели Элизабет. Она опознала комнату, где её держали в плену, хотя сделала это не так уверенно, как рассказывала о самом похищении.
Толпа уже собиралась линчевать миссис Уэллс, но Элизабет, взглянув на Сюзанну, не смогла опознать в ней свою надсмотрщицу. Но тут она заметила её подругу, Мэри Сквайрс, ещё одну старую цыганку, и сразу узнала в ней ту женщину, которая сделала ей оскорбительное предложение.
Старухи были шокированы и не могли поверить словам юной англичанки, которая обвиняла их в похищении.
- Это та старуха, которая меня раздела и заточила в комнате, - указывая пальцем на Сквайрс, сказала Элизабет.
- А? - хлопала глазами недоумевающая Мэри Сквайрс. - Когда я тебя ограбила?
- В Новый год! - закричала Каннинг.
- Чушь. В тот день я была за 180 километрах от Лондона, - отвечала ей Мэри.
Остальные обитатели дома стояли рядом, напуганные гомоном разъяренной толпы. Дочь Мэри Сквайрс, Люси, и её подруга, красивая белокурая куртизанка по имени Вертью Холл, стояли тут же и беспокойно переглядывались. Хотя Элизабет не могла их опознать, но все подозревали, что это те две женщины, о которых Каннинг упомянула в своей истории.
Кроме них в доме был найден коренастый сын Мэри, Джордж, считавшийся отъявленным преступником. Люди легко бы поверили, что он был одним из нападавших. Только вот Элизабет не разглядела его лица и затруднялась сказать кто на неё напал.
Предварительные слушания
Подобные инциденты в Англии 18-го века рассматривались властями не как уголовное преступление, а скорее как гражданский иск между двумя сторонами. Это было недешёвое удовольствие, поэтому Элизабет с трудом собрала необходимые деньги, чтобы подать в суд на предполагаемых похитителей.
Через несколько дней Сюзанна Уэллс и Мэри Сквайрс были обвинены в организации похищения и отправились под стражу. При этом они не переставали голосить о том, что невиновны.
Рассмотрением дела занялся мировой судья Генри Филдинг, который помимо этого был писателем и драматургом. В ходе разбирательства женщины отказывались признавать вину и тогда Филдинг взялся за Вертью Холл.
Он допрашивал её в такой суровой манере, что Холл расплакалась и уже была готова рассказать все подробности, но Филдинга обвинили в издевательствах и превышении полномочий, чтобы добиться желаемых показаний. На этом предварительные слушания закончились.
Суд
Ажиотаж вокруг дела был так велик, что было решено рассматривать его в центральном лондонском суде Олд-Бейли. Власти не стали тянуть и назначили слушания на 21 февраля (через две недели после допроса Филдинга). Председателем суда стал лорд-мэр Лондона, Крисп Гаскойн, а в коллегию вошли самые известные судьи того времени.
Сюзанна Уэллс и Мэри Сквайрс предстали перед судом в качестве обвиняемых. Чтобы доказать свою невиновность, последняя вызвала трёх свидетелей, которые подтвердили, что в момент похищения она находилась за городом, в Эбботсбери, но присяжные попросту отказались ей верить. В итоге, обеих цыганок признали виновными.
Сквайрс была приговорена к смертной казни через повешение, а Уэллс получила часть своего наказания немедленно - её поставили соответствующее клеймо прямо в зале суда. Она испускала ужасные крики и проклятия в адрес собравшихся, которые, впрочем, легко были заглушены аплодисментами и одобрительными возгласами зрителей. Мэри потеряла сознание и была доставлена в тюрьму Ньюгейт, чтобы провести там 6 месяцев.
Казалось бы, правосудие свершилось. Или нет?
Пересмотр дела
Сэр Криспен Гаскойн, который был председателем прошедшего суда, с неохотой согласился с решением коллегии, но продолжал сомневаться в окончательном вердикте.
Его не покидало ощущение, что суд был предвзят и представлял из себя скорее пародию на правосудие. Поэтому он написал викарию Эбботсбери, прося его рассказать о трёх свидетелях миссис Сквайрс, которые могли обеспечить ей алиби.
Викарий охарактеризовал этих людей как честных граждан, а их слова посчитал заслуживающими доверия. Ведь даже после суда они клялись, что осужденная Мэри Сквайрс была с ними в ночь Нового года и несколько дней позже.
Гаскойн также допросил Вертью Холл, которая избежала суда. Она нервно призналась, что дала ложные показания против женщины, чтобы не попасть в тюрьму. После этого лорд-мэр посетил Сюзанну Уэллс в её камере и, расспросив старуху о событиях того рокового дня, убедился, что Уэллс и Сквайрс стали жертвами грубой судебной ошибки.
Благодаря усилиям Гаскойна, Сквайрс была помилована всего за день до казни и вместе с Уэллс они оказались на свободе.
Народ, глядя на происходящее, разделился на два лагеря. "Каннингиты" считали, что Уэллс и Сквайрс виновны и действительно держали Элизабет Каннинг в тюрьме, в то время как "египтяне" (в то время британцы считали, что цыгане произошли от египтян) утверждали, что Элизабет Каннинг была лгуньей.
В мае 1754 года активистам удалось убедить власти в том, что Элизабет Каннинг солгала и девушке было предъявлено обвинение в лжесвидетельстве. Второе разбирательство достойно отдельной статьи, так как там появилось столько свидетелей и противоречивых показаний, что у присяжных, должно быть, закружились головы.
К примеру, только в первый день было заслушано 39 свидетелей. Миссис Сквайрс уподобилась коту Шрёдингера, появляясь и исчезая в совершенно разных местах, а Каннинг изображалась то невинным агнцем, то самой распутной из девиц, соблазнившей десяток мужчин.
В деле была уйма несостыковок и со стронны обвинения, и со стороны защиты, поэтому присяжным потребовалось почти два часа, чтобы признать Каннинг "виновной в даче ложных показаний, но не умышленно". Суд отказался принять такое решение, иными словами - надавил на них и Элизабет признали "виновной в преднамеренном лжесвидетельстве".
31 июля 1754 года Каннинг была признана виновной и отправилась в ссылку в Америку на 7 лет. Элизабет так и не вернулась, она вышла замуж родила двух детей. Причём жила там очень скромной и религиозной жизнью, пока внезапно не умерла в возрасте 39 лет.
Так что же произошло с Элизабет в ночь на Новый 1753-й год? Никому из поздних исследователей не удалось объяснить все перипетии этой странной истории. Её похитили или она всё придумала? Если да, то как мы можем объяснить её травмы и где она находилась в течение четырех недель?
- По правде говоря, это, пожалуй, самая странная и самая необъяснимая судебная головоломка в истории, - сказал об этом случае судья и писатель, Джон Пэджет.