Каменные челюсти со скрежетом разомкнулись. Укротитель сунул руку в образовавшуюся щель, выбранился себе под нос, поднажал ещё, увеличивая разлом, и нырнул в него с головой.
Секунды показались Ванде вечностью. Наконец укротитель выбрался обратно и вручил ей Лиса, вымазанного в оранжево-лиловой слизи. Кот висел в чужих руках, как кусок ветоши из арсенала маляра, однако почуяв хозяйку, потянулся к ней и с жалобным стоном обхватил лапами за шею.
На глаза Ванде навернулись слёзы. Она обнимала своего родного, любимого Лисёнка, шептала ему ласковые слова и целовала в чумазую мордочку. Слизь на вкус оказалась очень даже ничего: похоже на смесь апельсина и черники.
А укротитель жестом фокусника извлёк не пойми откуда нечто длинное, испачканное в киселе и сгущённом молоке…
— Мотя! — Ванда потянулась забрать метлу.
Укротитель покачал головой:
— Твоя подруга останется у меня.
Дрогнул бровью, и Мотя очистилась. А вместе с ней Лис, Ванда, ну и он сам за компанию.
Кот вдруг напрягся, и Ванда решила, что ей мерещится: пушистую шею обхватила петля, точно такая, какой была обвита её собственная талия, а к запястью укротителя протянулась ещё одна верёвка.
У Ванды горло перехватило:
— Ты… Да как ты…
Если бы из гнева рождалась магия, она раскрошила бы верёвку в мелкий пух, а укротителя забросила в речку!
Увы, ни того, ни другого Ванда сделать не могла, только бессильно сжала кулаки, выпалив в лицо мерзавцу:
— Ладно я, но маленького котика — на цепь?!. Ты человек или гоблин?
"Или гоблин" недоумённо приподнял брови и стряхнул с плаща соринку. Щелчком, демонстративно так.
Ванду аж замутило.
— Освободи его немедленно! — потребовала она.
— И не подумаю.
Негодяй указал в сторону окаменелого шара-пасти:
— Это глот, страж Яслей. Он бы твоего фамильяра до червячка переварил. Такое у него свойство — обращать вспять филогенез, то есть биологическую эволюцию. Хвостатому пришлось бы раза три переродиться, прежде чем снова стать котом. Если бы он, конечно, захотел. А то мог остаться улиткой или комариком.
Лис оскорблённо фыркнул. И снова прижался к Ванде, вспомнив, что он бедный, несчастный, маленький котик и только что побывал в брюхе чудовища.
— Это ты его туда забросил! — обвинила укротителя Ванда.
— Я его оттуда достал. А тебя — из болота, — он кивнул на кисельные берега, которые показались ещё более топкими, чем раньше.
Кира Калинина, "Ведьмы не сдаются!"