Иваныч – человек серьёзный, работящий с 1969 года коммунист и самый настоящий атеист с выходом на пенсию приуныл. Тяжелые настали времена... С работы вежливо попросили... Пенсия с гулькин нос, а денежки нужны были Иванычу позарез. Он копил на машину своей единственной доченьки, Олюшке. Кто ей ещё поможет, как не родной отец. Муж-то у неё так себе, никудышный. Толку от него - ноль... Жену старик похоронил давно. Олечке только 15 исполнилось, а сейчас уже 38 стукнуло...
Началось всё с того, что соседка Николая Иваныча взяла да и померла, а хоронить некому. Скинулся народ кто сколько может. И Иванычу деньги и самому нужны. Вот и предложил могилку выкопать... Так сказать поучаствовать... Так потихоньку и стали местные жители к Иванычу обращаться. Тот брался за любую работёнку... Кому забор поправить, кому пол постелить... Могилы копал, оградки чинил на кладбище. В селе-то мужиков рукастых раз-два и обчёлся... Вот и шли овдовевшие старушки к деду за помощью. Знали, что всё как надо сделает...
В то утро старик, как обычно, встал с первыми петухами. Поставил чайник. На улице поскуливал, позвякивая цепью в ожидании завтрака Дружок. Старик накрошив хлебушка и щедро залив сверху супом, вышел на крыльцо.
- Иду, иду... Проголодался, шельмец...
Старик потрепал пса по голове...
- Доброе утро, Николай Иваныч!...
Дед от неожиданности аж присел.
-Ух... Напужала...
За калиткой топталась молодая, красиво одетая дамочка. Ангелина – молодая хозяйка богатого особняка, жила с мужем, который был раза в два её старше, через два дома от Иваныча. Дом-то у них, конечно не чета другим. Надменно возвышающийся над покосившимися избёнками односельчан, аж в три этажа, украшенный красивыми арками, портиками и колоннами, с зелёным, аккуратно стриженым газоном перед домом и дорогущим двухметровым кованым забором. Он производил впечатление... Что заставило этих людей переехать в их потихоньку умирающую деревеньку, Иваныч не интересовался... Было и так понятно, что люди «серьёзные»...
Как-то вечером Иваныч шел с буханкой хлеба, купленного в местном ларьке. На скамейке, около своего дома сидела всё знающая и вездесущая бабка Тоня...
- Здоров, Антонина!
- Здорова Николай.
- Отдыхаешь?
- А чё мине... Слыхал, новость-то?
- Нет, конечно. Эт ты у нас всё знаешь. Чё за новость?
- А то... Што сосед твой приставилси, богач энтот, оказывается бандюга был... От...
- Удивила... Рази честный человек дворец такой построит..
- Ага, ага... Я жа и говорю табе... Застрелили его... Говорять люди...
- Ну... Земля ему пухом... Пойду я...
- Ага, ага... Иди с Богом...
Иваныча в этот раз никто ни о чем не просил.
Однако, ради интереса, он пошел посмотреть... У ворот уже собралась толпа местных любителей поглазеть... Похороны были очень торжественные и не по-деревенски богатые. Покойник лежал блестящем, покрытым лаком дубовом гробу, был одет в шикарный чёрный костюм с белой рубашкой и красным галстуком. А руки усопшего украшали поблёскивающие золотом настоящие швейцарские часы и два золотых кольца - одно обручальное, другое - массивная печатка с весело играющими на солнце, явно не простыми, камушками. Иваныча тогда удивило - зачем это всё покойнику. И даже немного расстроился : « Зажрались, богатеи чёртовы»... Вскоре, местных ждало ёщё одно немалое удивление... На деревенском погосте, на котором и недорогой памятник то считался великой роскошью, вдруг, как по волшебству, появился самый настоящий, размером с небольшую избу, украшенный витиеватыми узорами, склеп... С тех пор прошло, почитай, полгода...
"Николай Иванович, доброе утро, я к Вам по делу",- тихо проговорила соседка...
- Ну выкладывай, что у тебя за дело...
- Да, понимаете, у нас на кладбище небольшая неприятность... Мне баба Тоня к Вам посоветовала обратиться. Говорят Вы на все руки мастер...
- Ну, эт смотря что надо делать... Чего стряслось то?
- Так вот, пошла сегодня к Славику, а там фундамент просел, трещина по стене пошла, руку просунуть можно, беда прямо... Заделать бы её... То ли строители кирпич как-то не так положили, то ли цемент плохой...
- А... Это да, можно... Сделаю...
Уже к вечеру того же дня Иваныч стоял на кладбище, искренне не понимая, зачем мужику такое захоронение... И вообще, не по-людски лежит, не в земле... Провозившись до семи вечера снаружи, дед, удовлетворенно глядя на свою работу, решил, что стоило бы проверить стену и изнутри... Мало ли что... Вдруг опять просядет...
Входить в склеп было не то, чтобы страшно, однако всё-же не по себе... Собравшись с духом,старик вошел, освещая себе путь прихваченным на всякий случай фонарём...
Внутри склепа было темно, пахло сыростью и тленом... Иваныч двинулся сразу к треснувшей стене. Трещина была совсем крохотная, почти не заметная... У старика возникла было мысль пойти домой, а вернуться с утра и доделать тогда. Однако, поразмыслив, решил остаться... "Ладно уж, сейчас, по быстренькому подмажу, и домой... Чего туды сюды таскаться", - тихо проговорил он себе под нос, косясь на огромный гроб, стоящий в нише...
За работой, дедок не заметил, что уже давно начало смеркаться... Наконец, дело было сделано и можно смело возвращаться домой. Вдруг, в голову старика пришла шальная мысль. Он вспомнил день похорон, перед глазами встали украшения покойника... И ведь до них было рукой подать. Вот они... Стоит только открыть гроб и снять... " В ломбард снесу, Олюшке деньжатами помогу, себе на похороны отложу маленько," - , подумал Иваныч, алчно проглотив слюну... Дурное дело нехитрое... Дед взял мастерок и двинулся к гробу. Крышка на удивление легко поддалась. С небольшим усилием сдвинув крышку в сторону, старик увидел перед собой наполовину истлевшего Славика, который бездвижно лежал в своём последнем пристанище... Иваныч поднёс ближе фонарь и потянулся к руке трупа, на которой маняще поблескивали часы стоимостью как вся изба вместе с участком старика... Мародер, нарочито громко , обращаясь к покойнику произнёс : "Ну, ты это... Не обижайся, если чё, сосед, тебе они уже точно не понадобятся ". И начал стягивать поживу с трупа... Вдруг, посреди оглушающей тишины склепа послышалось громкое завывание... Старика обдало леденящим душу холодом... Сильным порывом ветра дверь склепа с шумом захлопнулась... Иваныча, несмотря на холод, прошиб пот... Ключ-то он оставил в двери, подперев ее кирпичом на всякий случай...
Сначала он не мог даже осознать того, что с ним произошло... А когда понял, схватился за голову... Он подбежал к двери, попробовал открыть. Дверь не поддавалась... Попытался стучать... Только кто же его услышит здесь, темной ночью, на кладбище... Старик завыл от безысходности, обезумев от страха... Когда теперь его найдут...
Но на этом его мучения не закончились... Вдруг, неожиданно погас его единственный источник света – фонарь. Старик зажмурился. Открыв глаза, в тусклом свете луны, луч которой которой падал через крошечное окошко, которое находилось прямо под потолком, вдруг появился силуэт мертвеца. Иваныч перевёл взгляд на гроб. Покойник лежал на месте, неподвижно. Снова зажмурился. Потом открыл глаза. Призрачная фигура в черном костюме, белой рубашке и галстуке медленно стала надвигаться прямо на деда... Тот закричал, что есть мочи...
- Аааа, помогите...
Двинулся к двери. "А ну пошёл отсюда, мародёр",- прошелестело прямо над его ухом... Старик мелко затрясся, будто в ознобе, потом неожиданно для себя самого, перекрестился и стал читать "Отче наш" наизусть. После он даже не мог понять, откуда в его атеистическом мозгу возникли слова молитвы, откуда он ее знал... Дверь вдруг со стуком распахнулась и дед опрометью вылетел из склепа. Он бежал домой не замечая ничего вокруг, не оборачиваясь, забыв и о поживе и о своих инструментах...
С тех пор, Иваныч перестал считать себя атеистом, стал посещать местную церквушку, и даже выучил несколько молитв. А когда его просили что-то сделать на кладбище, нервно дёргался и часто крестясь, отказывался...