1223 год. Монгольские войска разоряют Фирузкух. Вместе с ним перестает существовать надежда на успешное сопротивление мусульман в бывшем Хорезме.
Сдаются не все. Последней точкой на карте становится крепость Тулак, чей захват обещает конец, но становится многоточием.
Продолжение. Предыдущая часть ВИЛами по воде, пишется ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
Побивший всех, побит будет всеми
К лету 1235 года катастрофа мусульманского мира оформлялась в пригородах Исфахана, куда вгрызались передовые отряды Чормаган-нойона. Пред тем городские войска легли в полях, откуда вернулись немногие и позже.
Среди возвратившихся был человек знаменательный. Из сильных земли. Чьим рукопожатием гордятся мужчины, а поцелуй жаждут заполучить женщины. Он же был приятелем Саади и имел с ним разговор о войне вообще и противнике в частности.
Беседу Поэт записал без сокращений. И от себя ничего не добавил, кроме умолчания, что для Мастера слова красноречивее слов. Назвав воина другом, человеком энергичным, проницательным и воинственным, Саади оставил его безымянным. Помянув что знал тигра, а увидел пуганную лису.
Что сделало тебя таким?
Изумлялся сказатель
Ответ дошел до нас без изменений и мы его приведем как есть.
Со времен войны с монголами, я изгнал войну из мыслей.
Усмехался человек с горечью.
Запомнив землю ощетинившейся копьями как тростниковый лес. Пыль от боевой конницы затмевала солнце, но чем поможет ярость, когда изменяет успех....
Я (!) умевший копьем брать кольца с ладони, оказался в кольце и... сбежал. Ибо только глупец состязается с судьбою. Звезда (удачи!) потухла, а без нее не спасли ни шлем, ни доспех.
Враги оказались стаей леопардов с силой слона. Мы шли на них закованные в железо с головы до копыт. Армии столкнулись и нас накрыл ливень стрел.
Кровь пропитала кольчуги и никто из наших не ушел целым. Мечи затупились о невезение и мы сдались как рыба, которую чешуя не спасла от крючка.
Какой щит защитит от стрел судьбы, когда отворачивается фортуна
Подводил горестный вздох беседу.
Саади все записывал, но не всему верил, оставляя товарища безымянным. Понимая (как все поэты) что непобедимых противников не бывает, он помнил что друг побывал в плену и напевает с чужих голосов.
Даже если сам не подозревает об этом.
Научившись китайским методикам войны, монголы умело нагнетали панику. С рассказами оттуда рассылались доброхоты, которых люди слушали тем охотней, чем неохотнее слушали смелость.
Еще чаще немногих оставляли живыми и отпускали восвояси. Оправдывая свое поражение, те и от других не желали побед, выставляя противника непобедимым, а сопротивление бесполезным.
Мы же говорили...
Всегда говорили они.
Радуясь падению Исфахана и Багдада больше, чем их захватчики.
Практику эту, сегодня называют активные мероприятия или ИПСО (информационно психологическая спецоперация). Смена названий не отменяет сути явления. Которым забавлялись раньше и будут впредь.
Базар волновался, а Саади всматривался. Интересуясь другими людьми. Вскоре они появятся в китайских землях, Западной Европе и на Руси, в Японии и во Вьетнаме. Отчетливо показав что:
Бить их можно. Нужно. И обязательно.
Раньше всего они появились в стране мусульман.
История сохранила имена Джалаль ад Дина и Тимур-Малика, но были и другие. Не столь знаменитые, но не менее яркие.
Сегодняшнее повествование о таком человеке.
Гадкий котенок
В песнях которые поют все, слышится кем они себя представляют.
Поэтому петь их не нужно. - говаривал Хусейн, сын малика и малик.
У него были зеленые глаза и не было совести. Так по крайней мере утверждали полагающие, что у них (то) её в избытке. Уже на заре отрочества, рассудительность Хусейна удивляла отца. Пугая мать и отталкивая братьев.
Отец его любил.
Отцовская любовь покрывает сыновей дурных и хороших, хотя в отличии от любви материнской, умеет одних от других отличать. Юнец рос ни плохим ни добрым, но другим. Серьезный не по годам ум, докапывался до основ всего с чем касался и его быстро начали сторониться.
Все, включая взрослых (особенно).
Едва-ли некто привыкший к согласию робких, мог рассчитывать на его понимание. Ничего не принимая на веру, Хусейн уточнял и рассматривал там, где другой давно предпочел-бы увидеть невидимое. Лишь бы отстали.
Выяснялось, что всё не столько совсем не так, как говорят (люди). Сколько не совсем так, как они утверждают. А точка зрения зависит не от правды, но от выгоды и того что за нее принимают.
Что тоже обманывающих обманывает.
За зеленые глаза Хусейна прозвали котом, а за непонимание - дразнили тупым. Приучив не терять ремешков и не повторять вопросов. Еще он не любил показной скорби, громких песен и обхватывающих за плечо.
Друзей.
Однажды на гератской дороге им попались двое приятелей. Обнявшись, те горланили про "родинки шалуньи", щедро раздавая веселье другим.
Умилившись отец (обедневшего рода князь) обернулся к Хусейну, который оставался непроницаем.
Да что с тобой такое!
Вспылил мужчина.
Не выдержав выказанного пренебрежения к дружеским чувствам и человеческой радости.
Они не друзья
Отвечал Хусейн
И петь никто не хочет.
Но одного заставляет скука, а второго страх перед скукой другого. И он позволяет собой помыкать, называя подчинение дружбой
Отец смутился.
А после редко расспрашивал, сомневаясь кто из них старший...
И так со всеми, и так во всем. Человек несносный - Хусейн больше отмалчивался. Но если спрашивали говорил прямо, чаще всего:
Ты сам всё знаешь
И действительно, они все знали.
Второе прозвище возникло случайно, когда старшие братья Мамут и Джамал за глаза высмеивали простолюдина Фархата. Юношу, что из кожи лез подружиться. Выискивая поводы помочь и заводя должные заинтересовать разговоры... Чем так грешит заискивание у равнодушных.
Предвидя колкость, братья рассказали Коту с каким усердием Фархат чистит коней по дружбе. Хусейн прищурился
Цепляющийся клювом за жердь повыше, клюет навоз и теряет опоры.
Братья захохотали, но услышав
Это не про вашего конюха
Осеклись.
Не первый месяц Джамал и Мамут старались пробиться в ближний круг Абубакара Сабзавари - молодого наследника знатной фамилии. Где им давали понять, что они слишком бедны для (этого) общества.
Какая же ты все-таки гадюка, Хусейн. И в кого только уродился
Сплюнул Джамал, а Мамут замахнулся.
С той поры за Хусейном закрепилось прозвище Гад. А сам он усвоил, что чем лучше человек узнает людей, тем не хуже он должен драться.
Да и жизнь начиналась другая.
Со всех сторон
От врага закрывай уши и не отводи взгляд.
Дни напролет Хусейн упражнялся с мечом и игрался со страхами. И чего только не плавало в глубинах души. Тревожные предчувствия и ожидание худшего, ужас перед людьми и боязнь одиночества. Страх за близких. Намек на (предстоящую) смерть родителей, в самые знойные дни доводящий до холодной испарины.
Навязчивость изматывающих мыслей и образы чужих, что впущенные в сердце самого себя (там) делают гостем незваным.
Верным себе, Хусейн остался и в этом. Где другие ломаются, бросаются в пропасти и ныряют в кувшины. Зарываются в дела и докучают людям, опасаясь остаться одни. Там он предпочитал просто... смотреть.
Вначале прямо, а потом обходя ужасные образы со всех сторон и беззастенчиво разглядывая как ужин. Страхи рычали, изворачивались. Обрушивались волной, выказывая бессилие пустоты. А он забавлялся и шагал на встречу, чтобы дотронувшись (до ужаса) пальцем понять. Не всякая ложь страшна, но всякий страх лжив. И ничего за ним нет.
Черная туча становилась злобным зверьком, которому сносили голову.
В один из (таких) дней, Хусейн узнал что братья мертвы.
Годом ранее Мамут и Джамал, в хвосте отряда младшего Сабзавари поплелись на Хорезм. Тогда пользуясь молодостью наследника и династической смутой, гурцы отправились то ли кого-то освобождать, то ли чего-то захватывать.
Объяснений Хусейн не принял, а братьям сказал:
Вас туда не звали
Что разорвало их узы окончательно.
Джамал плюнул, а Мамут пообещал продырявить изменнику брюхо. Сразу же как вернется. Или... продать его в евнухи. С его перекошенным яростью лицом, Хусейн переглядывался не один день. Пока страх не сбежал.
Горестные вести доставил Фархад. Его брали с собой как друга, потому что родовитая бедность не позволяла содержать слуг. В дороге он ходил за конями и держался подальше.
Чтобы кто не подумал, будто он с ними.
Расправились с братьями буднично. В первом же бою. Одного пробили копьем, а второй выпал из седла под копыта своих. Женатому Джамалу повезло больше, хотя-бы остался сын. Верный Фархад предал друзей земле, а домой доставил копны волос. Их близ селения и схоронили.
Сникший отец повадился ходить на кладбище. Коротая время с другом сыновей, которого отсутствие живой дружбы толкало в объятие мертвой. Они вели нескончаемые беседы о наших ребятах, а вкус разговорам придавала пища, бережно собираемая женой старика и матерью конюха.
Так бы время и протекало, если бы не (гадюка!) Хусейн
Что толку тосковать о неизбежном и ловить неминуемое?
Сказал он скорбящим.
Напомнив что мертвые от живых отличаются только временем. Которого у одних нет уже, а у других почти. Что до скорби, то чужой души она из могилы не вынет, а свою к ней (могиле) подталкивает.
Отец промолчал не зная проклинать или благословлять этого... человека. Вдобавок над семьей нависли долги умерших. Перед походом они заняли денег, чтобы соответствовать обществу. И то что они ради общества отдали жизни, общество (заимодавцев) не трогало никак.
Хусейн предлагал не платить ни диргема, но в глазах отца видел обреченную готовность платить по чужим счетам.
Нас так учили.
Резал старик. И собою был горд очень.
Как все кто дорожит долгами и дорогами больше детей, которых заставляет по ним платить и ходить. Так Хусейну пришлось менять плащ созерцания на лохмотья деятельной жизни.
Пошли со мной.
Сказал он Фархаду.
Своей дружбы я не обещаю, но не буду играть с твоей.
Наутро селение покинули двое.
Крепкие кони шли морда к морде. Тот кто не стыдится того кто рядом, достоин быть рядом с любым.
Дорогами отцов
Двое мужчин - беседа. Трое мужчин - война.
Семья задолжала князю Сабзавари. Одному из сильных мира, дольше помнящих вкус обеда, чем за себя павших. Но не забывающих их долги.
Таковы люди, такова власть.
Платить по счетам предстояло Хусейну.
В долгу он оставаться не собирался и собирал отряд, чтобы не идти с пустыми руками. Путь шел в излучину Гильменда, ниже Буста. Гиблые земли, где власти может назначить харадж, но не собрать его.
В пойме паслись бродячие псы. Хлеба почти не сеяли, а засеянный ел не тот что выращивал. Хватало разбойников, но не работников.
Этого Хусейн и искал.
За Кандагаром кончилась дорога и началась драка. Разъяренный таджик тряс противника за грудки, прерываясь чтобы отвесить пощечину. Вид его был страшен и Фархад отвернулся, а Хусейн смотрел с любопытством.
За что?
Спросил он кратко. Краткий же получив ответ
Свинья сквернословила при детях
Человек оказался достойным и безымянным остаться не мог. Узнав что его зовут Фахруддин, сын малика представился полным именем.
Кутб ад Дин Хусейн, князь. Сын благородного и брат достойных.
Иди за мной.
Куда?
На войну.
Зачем?
Чтобы наши дети не сквернословили.
И при них не сквернословили тоже.
Залепив (свинье) напоследок, Фахруддин направился за конями.
Своего у него не было и первое время они менялись с Фархадом. Ведя в дороге бесконечные разговоры простых людей - какой я хороший. Рассказывая о своем гостеприимстве, Фахруддин вспоминал как любого приходящего первым делом кормил и только затем спрашивал о цели.
Фархад кивал, а Хусейн заметил
Готовые платить едой за общество, обществом ценятся меньше еды.
Где теперь твой дом и где теперь (едят) приходящие...
Фахруддин оцепенел.
А когда отошел, над пустыней пронеслось
Какой же ты все-таки... Гад.
Хусейн не оборачивался.
Улыбаясь как улыбался бы кот, если бы коты улыбались. Так за десять лет до Великой Монгольской Войны возник отряд, переживший её на столетие.
Чужой для чужих и чужой для своих.
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ
Общее начало ТУТ. Резервная площадка ЗДЕСЬ
Поддержать проект:
Мобильный банк 7 903 383 28 31 (Сбер, Киви)
Яндекс деньги 410011870193415
Карта 2202 2036 5104 0489
BTC - bc1qmtljd5u4h2j5gvcv72p5daj764nqk73f90gl3w
ETH - 0x2C14a05Bc098b8451c34d31B3fB5299a658375Dc
LTC - MNNMeS859dz2mVfUuHuYf3Z8j78xUB7VmU
DASH - Xo7nCW1N76K4x7s1knmiNtb3PCYX5KkvaC
ZEC - t1fmb1kL1jbana1XrGgJwoErQ35vtyzQ53u