На 19 век Германия все еще оставалась раздробленной на множество княжеств. Даже в самых крупных и развитых частях страны, таких как Пруссия, оставалась масса феодальных пережитков. Свою роль сыграли и наполеоновские войны, которые прокатились через центр Европы с запада на восток и востока на запад.
Капитализм приходил на эту территорию медленно, и постепенно с 1830-х гг. начинается активный промышленный рост. Парадоксальным образом он одновременно достаточен для того, чтобы начать массовое разорение кустарных мастерских и недостаточен, чтобы обеспечить разоренных работой. Таким образом, города Германии переполнены безработными, поэтому на середину века Германия поставляет более 100 тысяч эмигрантов (больше только Ирландия). Такое давление на рынок труда позволяло буржуазии поддерживать низкую цену на рабочую силу. Одновременно широкие массы народа, включая даже буржуазию, страдали от разделенного состояния страны, засилья аристократии, недостатка образования и т.д. Поэтому расцветают разнообразные прогрессивные для того времени идеологии. Подавляющее большинство рабочих Германии в этот момент находились под влиянием различных буржуазных идеологий.
Однако существовали ведь и рабочие эмигранты и далеко не все из них навсегда уезжали в США. Многие оседали во Франции, сохраняя связи с Родиной. Во Франции же в этот момент наблюдался расцвет утопического социализма, под влияние которого попали и немецкие эмигранты. Именно так появился «союз справедливых», который был основан рабочим Вейтлингом. Однако его влияние на рабочий класс собственно в Германии было минимальным. Рабочие выступления проходили либо в русле буржуазных лозунгов объединения Германии, либо стихийно без выдвижения конкретных требований.
«Союз справедливых» видя рост рабочего движения на Родине, пытался взять организацию рабочих на себя, однако этому мешала как заговорщическая тактика союза, так и сама идеология утопического социализма, которая не позволяла соединить повседневные нужды рабочих с политической борьбой.
Ситуация стала меняться, когда руководство союза стало сотрудничать с Марксом и Энгельсом. Довольно быстро Маркс и Энгельс смогли убедить значительную часть членов союза в том, что необходимо менять как тактику, так и идеологию. Внешним отражением этого процесса стала смена названия на «Союз коммунистов». Был проведен первый конгресс коммунистов и принят устав. Главной целью было провозглашено: «свержение буржуазии, господство пролетариата, уничтожение старого, основанного на антагонизме классов буржуазного общества и основание нового общества, без классов и без частной собственности». В 1848 году был выпущен Манифест коммунистической партии, который стал главным идеологическим документом для союза. Теперь союз должен был ориентироваться на научный подход к социализму и коммунизму и выйти на широкие массы рабочих с ясной программой, связанной с их коренными интересами и повседневными нуждами.
Однако, несмотря на подвижки в идеологии и тактике, союз оставался эмигрантской организацией, не имевшей большого влияния собственно в Германии. У него просто не было времени для того чтобы успеть за быстро меняющейся обстановкой. Европу же охватила революционная волна 1848-1849 гг. Собственно в Германских землях рабочие выступили как мощная, но политически неоформленная сила. И если Франции революция принесла республику, то в Германии она потерпела полное поражение.
Однако на фоне этого поражения четко проявилась разница между буржуазией и пролетариатом, там, где капиталисты шли на уступки аристократии, рабочие были готовы бороться до конца. И при необходимости буржуазия объединялись с недавними противниками против рабочих.
Пролетариат получил наглядный урок, ему необходима была собственная политическая организация. Отныне пропаганда «союза коммунистов» ложилась на очень благоприятную почву.
Однако и здесь не обошлось без проблем, связанных с руководством организаций. В нем сохранилось немало сторонников заговорщической тактики. Так один из руководителей союза Вильгельм Шапп в 1850 году несмотря отсутствие объективных условий для восстания стал требовать ячеек союза подготовки к нему. Результатом стал разгром германских ячеек и роспуск организации в 1852 году.
Однако разгром одной организации не мог остановить общее движение, кризис 1857 года вызвал новый всплеск рабочего движения. Рабочим по-прежнему требовалась собственная политическая организация. Тем более что буржуазия стремилась поставить рабочих под свой контроль. Особенно этим отличалась прусская буржуазия, представлявшая самую сильную страну в рамках Германии. Либеральные буржуа включали в свои программы некоторые социальные требования, такие как создание сберегательных касс или потребкооперации.
Особенно ситуация обострилась в связи с конструкционным кризисом в Пруссии на протяжении 1861-1862 гг. буржуазные депутаты с одной стороны голосовали за увеличение армии и одновременно против новых налогов на эту самую армию. И либералы, и канцлер Бисмарк стремились показать себя как настоящих защитников народа.
И на фоне этих событий в 1863 году были образованы несколько рабочих организаций. Первая – союз немецких рабочих обществ, объединение просветительских организаций Германии. Эта организация до времени находилась под влиянием либеральных и мелкобуржуазных элементов и не участвовала в политике. Однако рабочие элементы в организации во главе с Бебелем и Вильгельмом Либкнехтом вели борьбу за превращение организации в полноценную партию.
Вторая – Всеобщий германский рабочий союз (ВГРС). Он был основан и первоначально казался более перспективным, чем другие организации. В Лейпциге 23 мая 1863 году председателем союза был избран Фердинанд Лассаль. Фигура среди социалистов известная, однако, крайне непоследовательный во взглядах человек. С одной стороны, он заявлял, что развивает учение Маркса, а на деле стоял на утопических позициях. Так он придерживался теории «железного закона заработной платы» (теория, восходящая к Мальтузианству согласно которой, добившись повышения зарплаты, начинают активно размножаться и тем самым провоцируют увеличение предложения на рынке и снижение зарплаты, а снижение зарплаты ниже прожиточного минимума приводит к сокращению населения и сокращению количества рабочих рук и росту зарплаты) на этом основании он отрицал необходимость и полезность забастовочной борьбы.
Отсюда и его тактика, направленная на скорейшее создание рабочей партии, которая должна быстро завоевать большинство в парламенте и приступить к созданию законов о «рабочих ассоциациях» (кооперативах) для ликвидации «ЖЗП». Кроме того, он, видя необходимость объединения, приветствовал действия Бисмарка, направленные в эту сторону, считая, что лучше объединение сверху чем ожидание революции.
Таким образом, он оказывался правее либеральной оппозиции, и надеялся, что, пойдя на сотрудничество с ВГРС Бисмарк, в свою очередь, сделает уступки рабочим, в частности, введет всеобщее избирательное право. Для того чтобы подавить любое несогласие Лассаль подмял под себя все руководство ВГРС лично назначая региональных руководителей. Однако в 1864 году он был убит на дуэли и его сменил Швейцер, который пытался продолжать курс Лассаля не обладая его авторитетом и харизмой. Маркс и Энгельс, и их сторонники, входившие в ВГРС, критиковали тактику, способствовали формированию внутри ВГРС оппозиции лассальянскому руководству.
При этом Маркс и Энгельс смогли создать международное товарищество рабочих, которое обычно называют первым интернационалом и опирались в своей работе не только на немецкие рабочие организации.
Тем временем проявил себя союз рабочих обществ Германии. Август Бебель и Вильгельм Либкнехт заняли в нем ведущие роли, и в 1868 году на съезде в Нюрнберге была принята программа организации близкая к идеям 1-го интернационала.
В 1869 году обострилась ситуация в ВГРС. Вильгельм Бракке и саксонская организация союза вышла из него. Саксония была традиционным промышленным регионом и отличалась мощным рабочим движением. Сторонников Бракке не устраивала лассальянская позиция руководства ВГРС. Итогом стало соединение сил с Бебелем и союзом рабочих обществ Германии.
На съезде в Эйзенахе из двух союзных организации была создана Социал-демократическая рабочая партия Германии. (В тот момент в отличие от современной России демократическими назвались прогрессивные силы, соответственно крайне левый фланг взял себе подобное название, подчеркивая, что доводит требования прогрессивной буржуазии до логического завершения.) Программа партии, принятая на этом съезде, не была свободна от ошибок: говоря об изменении политического и социального строя, она замалчивала вопрос о неизбежности революции и диктатуры пролетариата, отдавала дань утопическому социализму. Тем не менее, это был большой шаг вперед по сравнению с ВГРС. Представители эйзенахцев использовали все методы борьбы, как забастовки, так и выборы. Так в парламент смогли провести Вильгельма Либкнехта и Августа Бебеля. С началом Франко-прусской войны оба депутата выполнили решения интернационала и отказались голосовать за военные кредиты. 5 сентября, наследующий день после крушения Второй империи во Франции, ЦК эйзенахской партии выпустил так называемый Брауншвейгский манифест, в котором требовал немедленного заключения с Французской республикой почётного мира без аннексий и контрибуций. Такой же однозначной была и поддержка парижской коммуны, однако усилия эйзенахцев не смогли помочь осажденному Парижу.
Следующий этап развития с.-д. в германии относится уже к середине 70-х годов 19-века. После создания Германской империи, объединение которой «железом и кровью» стало реальностью, исчезло одно из важных противоречий между разными рабочими организациями. Так же среди рядового актива имелось стремление к сотрудничеству. Поэтому две партии постепенно начли сближаться, и в 1875 году на съезде в Готе была создана единая Социалистическая рабочая партия Германии. Однако программа этой партии в большей степени отражала реакционные тенденции в верхушке бывшего ВГРС, которые маскировались революционной фразой.
Марс подверг критике Готскую программу. Во-первых, он отметил, что программа отражала сектантскую позицию, навязывая все другие классы «сплошной реакционной массой по отношению к пролетариату», это закрывало возможность официального союза с мелкобуржуазными силами, а с другой стороны открывало возможность для столь же быстрого перехода и попытка превратить социал-демократов в расплывчато общенародную партию. Во-вторых, он критиковал упоминание «жзп» как основной проблемы существующего общества, это снижало важность традиционных экономических методов борьбы рабочих, нацеливая партию только на работу в парламенте. В том же русле следовали и требования программы по «созданию производственных ассоциаций при помощи государства». Отдельно нужно упомянуть, что программа требовала «свободного государства», а не заявляла об установлении диктатуры пролетариата. Таким образом, государство представлялось некой нейтральной силой, к которой можно апеллировать в борьбе капиталистами, а не аппаратом подавления в руках буржуазии.
Досталось программе и за нечеткие формулировки такие как «Нормальный рабочий день» вместо требования 8-часового рабочего дня.
В целом эти старые болезни вполне развились в недрах партии на протяжении последующего периода работы партии. Однако тогда критика Маркса была воспринята лишь левыми силами внутри партии, но и они не смогли продавить изменений в программе, дорожа недавно достигнутым единством.
Тем временем на фоне кризиса и раскола в 1876 году был распущен 1-й интернационал, и СДПГ оказалась предоставленной самой себе. При этом руководство партии в частности Вильгельм Либкнехт и Август Бебель проводили в целом правильную политику. Партия росла, активно сотрудничала с профсоюзами и приобретала все новых сторонников.
Власти, видя рост популярности СДПГ, пытались остановить её рост угрозами и запретами. Однако, несмотря на усиливавшееся давление, социалисты продолжали усиливать свои позиции. Так в 1877 году они получили около 500 тысяч голосов и 12 мест в рейхстаге, социал-демократическая партия стала четвертой по числу поданных за нее голосов партией в стране.
Рост популярности СДПГ сильно напугал правительство Бисмарка. Поскольку точечные меры не работали, то был создан законопроект, который позже получил название «исключительный закон против социалистов». Он предусматривал закрытие всех социал-демократических (а также примкнувших к ним) организаций, запрещение рабочей печати и т.д. При этом, поскольку выборы проводились по мажоритарной системе, а депутаты имели неприкосновенность, не предполагалось полного разгрома фракции в рейхстаге.
Весной 1878 года правительство внесло законопроект в рейхстаг, однако он был провален силами всей оппозиции, так как в последней еще сохранялось чувство самосохранения, ведь следующей мишенью после социалистов могли стать либералы.
Однако правительство использовало стандартный шаг - обвинило социал-демократов в покушении на кайзера. После этого рейхстаг был распущен, проведены новые выборы и в 1879 году закон прошел, он действовал до 1890 года. СДПГ находилась на нелегальном и полулегальном положении.
Закон позволил полностью дезорганизовать работу СДПГ, так были закрыты 45 из 47 имевшихся у социал-демократической партии органов печати, разгромлены также 16 издательств печатавших социалистическую литературу. В Берлине было введено «малое осадное положение», которое позволило не возиться с судебными разбирательствами, а проводить высылку социалистов в административном порядке. Подобные меры были приняты в ряде крупных промышленных городов, и использовались, в том числе, и для разгрома профсоюзов.
Руководство партии было дезориентировано, в итоге Маркс и Энгельс убедили его в том, что необходимо переходить к нелегальным методам работы. На месте разгромленных легальных организации создавались подпольные комитеты, а вместо закрытых изданий был создан заграничный орган партии газета – «Социал-демократ». Таким образом, СДПГ стал сочетать легальную парламентскую деятельность с нелегальной.
Запрет партии привел к её радикализации, так на Виденском (на территории Швейцарии) съезде по настоянию Августа Бебеля в программу был внесен пункт о том, что партия будет добиться поставленных целей любыми методами. Кроме того, запрет СДПГ показал важность международной солидарности, и немецкие товарищи активно участвовали в создании 2-го интернационала.
Репрессии не могли остановить рост популярности СДПГ и тем более не могли прекратить рабочее движение. Запрет даже, казалось, прибавил левым популярности, так если за кандидатов социалистов (естественно шедших как независимые) в 1877 году подали 493 тысяч голосов, то в 1890 году это количество выросло до 1 миллиона 427 тысяч в 1890 году. В итоге правительство видя, что закон работает совсем не так как задумывалось, отменяет его. Это решение впоследствии сыграло злую шутку с СДПГ её лидеры, наевшись подполья, очень дорожили легальностью, их радикальность носила ограниченный характер.
Однако первое время ситуация была неплохой. В 1891 году на съезде в Эрфурте, была принята новая программа. Она отражала большой шаг вперед по сравнению с готской.
СДПГ заявила о желании ликвидировать капитализм как эксплуататорскую систему, для чего необходимо придать рабочей борьбе еще более организованный и политический характер. В программе провозглашалось единство действий рабочих всех «культурных стран», что впоследствии открыло лазейки для правых элементов, оправдывавших колониализм. С другой стороны, четко заявлялось, что социализм предполагает ликвидацию частной собственности на средства производства.
В качестве переходных требований выдвигались ясные и четкие требования: 8 часовой рабочий день уравнение в правах промышленных, сельхозрабочих и прислуги, запрет на детский труд до 14 лет и т.д.
Так же СДПГ требовала всеобщего избирательного права, свободы слова, собраний, замены регулярной армии на ополчение и т.д. Однако в переходных требованиях не было важнейшего, а именно – демократической республики.
И опять-таки программа мягко обходила вопрос о пути достижения социализма и диктатуре пролетариата. Это позволило оппортунистам говорить о «врастании современного общества в социализм».
В целом программа отражала господствовавшее тогда настроение в руководстве «не дразнить гусей» и сохранить легальность для расширения работы. Энгельс подверг программу критике как раз за подобные уступки, указывая на то, что они откроют путь для правых элементов в партии. Проблема была и в том, что программа эта послужила основой для программ многих партий 2-го интернационала, и у всех их в целом наблюдался уклон в сторону легальной борьбы и оппортунизма.
Парламентские иллюзии тем больше усиливались, чем больше голосов получила СДПГ на выборах так 1893 год принес 1,7 млн. голосов, 1898 год- свыше 2,1 млн. На этом основании правые элементы пеняли Энгельсу на несовременность и утверждали, что к социализму возможен «гармонический путь».
Выразителем подобных взглядов выступил в начале 1890-х гг. баварский социал-демократ Фольмар. Долгое время он принадлежал к радикальному крылу партии, однако после выхода из подполья с 1891 года стал требовать идти путем реформ. Так же он утверждал, что слишком радикальные лозунги СДПГ отталкивают многих прогрессивно настроенных людей, которые при более умеренном курсе могли бы поддержать партию или стать её союзниками. Таким образом, СДПГ предлагалось превратить в партию реформ.
Подобная платформа вызвала критику со стороны руководства, особенно Августа Бебеля, который критикуя правых, напомнил, что партии нельзя за текущими делами упускать из виду перспективу и главную цель. Однако курс Фольмара нашёл опору в руководстве т.н. «свободных профсоюзов» (к 1900 году в них насчитывалось свыше 680 тысяч рабочих против 277 тысяч в 1891 году).
В силу того, что Фольмар и его сторонники имели за собой серьезную поддержку руководство партии, допускало шатания, боясь раскола в партии. Так, например, по вопросу о забастовке в день 1 мая. В 1892 году Берлинский съезд партии открыто высказался против первомайской забастовки, мотивируя это якобы неблагоприятными условиями экономического кризиса. Однако руководство партии в первую очередь опасалось репрессией.
В конце 90-х гг. у оппортунистов крыла появился свой идеолог Эдуард Бернштейн. Если Фольмар шел к оппортунизму от практики, то теперь появилось его теоретическое обоснование. Бернштейн подходил к марксизму механистически, как к собранию неких догм, которые нужно периодически подвергать ревизии. Лучше всего этот момент иллюстрирует ключевой вопрос о тенденции нормы прибыли к понижению и абсолютном и относительном обнищании пролетариата.
«Бернштейн совершенно не склонен к сложным теоретическим построениям, у него вообще нет никакого анализа. Он не задается вопросом, а что же произошло, почему та или иная идея: сейчас не работает. Просто не работает, и все. Значит, надо списать. (Кагарлицкий Б.Ю. Марксизм не рекомендовано для изучения)» Бернштейн, показывая, что, на протяжении конца 19 века происходил рост зарплаты, отбрасывает тезис Маркса. При этом он, рассматривая небольшой отрезок времени, не хочет разобраться в ситуации и пытаться понять какие факторы повлияли на снижение нормы прибыли, как зависит от неё зарплата рабочих и как поменялся мир.
Так он не видел, что высокая норам прибыли связана, прежде всего, с молодыми рынками, которые появились в результате технического прогресса и неминуемо окажутся подвержены тем же тенденциям что и рынки старые. Не рассматривал он и того факта что происходила монополизация, вывоз капитала, а следом за ней территориальный раздел мира. С другой стороны, он не замечал, что текущее положение рабочих с относительным ростом зарплат обеспечено также их активной борьбой.
Фактически Бернштейн, занимаясь ревизией, отменял марксизм как цельную теорию, а следом за ревизией отдельных положений наступал и пересмотр остальных положений. Необходимо указать, что схожие с Бернштейном идеи высказывались во многих социалистических партиях, даже в Российской империи где, казалось бы, условия для подобного благодушия не было появились свои «легальные марксисты» и т.н. «экономисты», выступавшие за то, что рабочий класс должен ограничиться борьбой за экономические права.
В итоге выводы Бернштейна при последовательном применении его следующие:
1. Поскольку не происходит обнищания пролетариата, а напротив он становиться все более обеспеченным то уменьшается пропасть между пролетариатом и буржуазией.
2. Это приводит к постепенному росту демократических институтов, которые позволяют пролетариату включиться в управление обществом.
3. Таким образом, пролетарий становиться все более гражданином своей страны, поэтому необходимо снять с повестки дня интернационализм.
4. Таким образом, социал-демократы должны окончательно стать партий реформы и отказаться от программы на построение социализма и включиться в постепенную эволюцию.
Бернштейн подвергся острой критике со стороны ортодоксов Каутского и Плеханова, так и стороны радикально левого крыла Социал-демократии Ленина, и Розы Люксембург.
При этом необходимо понимать, что речь не шла о предательстве или нечистоплотности, Бернштейн был искренне уверен в том, что делает благо для партии и рабочего класса. Однако его выводами и идеологами впоследствии пользовались уже и прямые предатели. При этом необходимо было понять, в чем причина популярности таких заявлений.
Ленин, в отличие от Бернштейна, не просто констатировал перемены, а применил марксизм для анализа объективной реальности. Ленинские выводы о слабом звене империализма и о том, что революция не снята с повестки дня в том числе и Германии, долгое время не находили большого отклика в СДПГ.
Этому способствовала смена руководства партии. Так активные революционеры, такие как Вильгельм Либкнехт и Август Бебель постепенно сходило со сцены в силу возраста, а новое поколение в лице Карла Каутского занимало центристскую позицию, стараясь примирить левых и правых, однако в конечном итоге работало на последних.
Правление германской социал-демократии во главе с Бебелем хотело играть роль третейского судьи и примирить большевиков с меньшевиками. Каутский шел еще дальше он добивался того чтобы раскол между большевиками и меньшевиками был прекращён чисто аппаратными методами и произошло механическое объединение партии. Свою позицию он обосновывал тем, что противоречия между меньшевиками и большевиками носят теоретический характер и не акт важны для практической работы, поэтому необходимо устранить от руководства партией «сторонников слишком сильного теоретизирования».
После поражения революции 1905 года руководители Интернационала и главных его партий повернули вправо. В первую очередь это касалось СДПГ, которая теперь могла сослаться на неудачный опыт русской революции и правые могли таким образом заткнуть рот левому крылу партии.
Правый уклон все сильнее проявлялся в СДПГ, и всех партиях 2-го интернационала. Так постоянно шли дискуссии о т.н. называемой нейтральности профсоюзов, так как многие правые в руководстве рабочих объединений стремились ограничить профсоюзную борьбу только экономическими требованиями. Это было на руку и правым, так как выбивало у социалистов действенное оружие политическую забастовку и еще больше повышало роль парламентских форм борьбы.
Особенно идейные шатания проявились в вопросе о войне и борьбе с милитаризмом. Оппортунизм настолько укоренился в верхушке СДПГ, что даже Бебебель под конец жизни заявлял, что не верит возможность большой Европейской войны.
Теоретическая база этого была дана Каутским в так называемой теории «ультраимпериализма». Он утверждал, что империализм — это просто политика крупных индустриально развитых стран по захвату аграрных стран для их колонизации. Однако дальнейшее развитие монополий приведёт к тому, что произойдут объединение всех монополий в международные тресты, которые будут иметь настолько переплетённые интересы, что государствам просто будет невозможно воевать, так как крупный капитал будет в этом не заинтересован. Проблема Каутского, как и многих оппортунистов, была в том, что он рассматривал развитие механистически, просто как количественный рост и объедение монополий. Он не рассматривает тот факт, что объединение трестов будет далеко не мирным и в процессе пройдет через мощные кризисы, которые сопровождаются вооруженными конфликтами. На подобной позиции стоял Ленин, который указывал, что империализм и монополии неизбежно приведут к войне, которая, однако, обострит противоречия между капиталом и трудом и приведёт к революции, однако рабочие понесут огромные потери. Поэтому в условиях нарастающих противоречий необходимо активно бороться с угрозой войны, укрепить международную солидарность рабочих и тем самым ускорить революционный процесс. Формально даже многие правые не возражали против такого подхода
В 1912 году начался военный кризис на Балканах, грозивший выйти за локальные рамки. В этой обстановке 24—25 ноября 1912 года в Базеле состоялся девятый конгресс интернационала. На нем были приняты решения о том, что необходимо бороться с нарастающей военной угрозой. Делегация СДПГ вполне поддержала решения конгресса.
Базельский манифест говорит:
1) что война создаст экономический и политический кризис;
2) что рабочие будут считать свое участие в войне преступлением, преступной «стрельбой друг в друга ради прибылей капиталистов, ради честолюбия династий, ради выполнения тайных дипломатических договоров», что война вызывает среди рабочих «негодование и возмущение».
3) что указанный кризис и указанное душевное состояние рабочих социалисты обязаны использовать для «возбуждения народа и для ускорения краха капитализма»;
4) что «правительства» — все без исключения — не могут начать войны «без опасности для себя».
5) что правительства «боятся пролетарской революции».
6) что правительствам «следует вспомнить» о Парижской Коммуне (т. е. о гражданской войне), о революции 1905 года в России и т.д.
Однако с началом войны решения Базельского конгресса не были выполнены. Этому способствовало то, что решения конгрессов не имели обязательной силы, а в руководстве крупнейших партий, в том числе в СДПГ, первую скрипку стали играть уже не центристы, а правые.
Конец 1 части.