В этот раз Вера обратилась не только к Максу, но и к Томасине: «Пришли, устали? Есть хотите, да? Только вот с обедом подождать придется — Петруччио какой-то не такой, от еды отказывается, не играет, боюсь, как бы не заболел». Максим тут же чуть было не рванул к коту, но его опередила кошка: «Я сама. Чую я, что у него за “болезнь” такая. Опять ничего не получилось, вот и расстраивается».
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»! Рассказ «Верить своим ушам или "словам" собаки?» — это тридцать четвертая часть рассказа про странную белую кошку Томасину.
Для тех, кто не знаком с Томасиной, но хочет познакомиться — ниже приведены ссылки на начало рассказа и на предыдущую часть.
— Что у него не получилось? — одновременно спросили и Вера, и Максим.
Вот дела, с кошкой разговариваем, оба. И, почему-то мне это кажется странным, в отличие от того, когда я с ней разговаривал один. Что это? — «ревность», что не у меня одного такая способность-особенность есть, или просто не привык, что и Вера тоже может говорить с Томасиной?
Вопрос, который Максим задал сам себе, естественно, остался без ответа. Он просто его, ответ, еще не знал. Ведь всё произошло так недавно. Но привычка анализировать происходящее никуда не делась: научный склад ума не отключишь по одному только хотению.
И, если Вера свою способность-возможность разговаривать с кошкой восприняла как данность, нет, сначала она, конечно, испугалась, решила, что с ума сходит, а потом, когда всё прояснилось, отнеслась к этому спокойно. Разговаривает — и разговаривает, значит, так надо, значит, так и должно быть. Ведь Томасина не простая кошка. Особенная.
То Максим таким отношением к вопросу похвастаться не мог. Ему хотелось знать, в чем причина, что сработало «пусковым крючком», все ли могут разговаривать с животными или для этого надо обладать какими-то особенностями… Вопросов было много.
Впасть в размышления и научные изыскания Максиму не дала Томасина, она вернулась вместе с Петруччио и доложила своим людям: «Здоров он, просто обиделся. Не получается у него пока с вами разговаривать, вот он и расстраивается».
— Э… А, что, он тоже может с нами разговаривать?
Выражение морды лица Петруччио ответило само за себя. Однако, Томасина решила пояснить: «Может, конечно, только пока не научился. Все могут. При желании», — и пошла в кухню, гордо задрав хвост.
— Смотрю на неё и чувствую себя дурак дураком, как будто и нет академии за плечами. И только она одна — умная, — не удержался Максим.
Петруччио был с ним согласен, Вера непонимающе посмотрела, и до всех донесся голос Томасины: «Я всё слышу!».
Пока Вера и Максим переваривали новость, услышанную от Томасины, что разговаривать-то все могут, оказывается, собирались обедать, затем обедали, и, пока Томасина объясняла Петруччио тонкости умения разговаривать с людьми, Николай общался с Финей.
Еще одна «задача» для Николая
Маленькая собачка ехала в «карете», которую вез Бантик, и внимательно слушала своего человека. Ей, в отличие от Петруччио, не было никакого дела до того, умеет она разговаривать с людьми или не умеет. Она и так считала, что умеет. Вот, Николай же прекрасно её понимает! А вот Элеонора, ррррр, абсолютно не понимала! Значит, дело совсем не в ней, а, правильно — в людях! Одни могут разговаривать с животными, понимают их, а другим это просто не дано. Ущербные они, одним словом. И Элеонору можно было бы даже пожалеть, если бы та не была такой вррррредной и прррротивной!
Так что жалеть Элеонору Финя и не думала. Ехала и наслаждалась поездкой. И слушала Николая. А тот расспрашивал Финю о своей дочери, Геле. И хоть дословно он свою собаку не понимал, но получалось, что его представления сильно расходятся с действительностью. Ведь, когда он встречался с Гелей, дочка ему никогда не жаловалась, всё, по её словам, было хорошо, с мамой ей нравилось. В школе тоже проблем никаких нет.
Ну, на счет школы Николай был уверен на все сто процентов: он туда неоднократно заходил, на родительских собраниях бывал, да и с учителями Гели общался. В школе было всё хорошо.
А вот дома — не очень.
Хотя…, Николай вполне допускал мысль, что могло сказаться и предвзятое отношение Фини к Элеоноре: тут и психологом не надо быть, чтобы понять — собака его бывшую жену не любит. И это еще мягко сказано.
С другой стороны, если он правильно понял лай, тявканье и подскуливание Фини, то выходило, что Элеонора как-то умудрялась контролировать Гелю во время её встреч с ним.
Но как? — она же в технике абсолютно не соображает!
И Николай дал себе слово, что обязательно с этим разберется. Буквально в эти же выходные. У него, как у «воскресного» папы, как раз встреча с ребенком. В которой Эля никак не сможет отказать.
— Вррвяф! Я хочу пешком пройтись! Остановите карету! Вррвяф!
— Что, Финечка, сама сейчас пойдешь?
— Врвяф!
Николай остановил Бантика и помог Фине выбраться из «кареты», чтобы собачка дальше могла сама идти.
«Карета» — это, конечно, громко сказано, но так Николай для себя назвал приспособление, которое временно играло роль домика на колесах для Фини. Николай помнил слова Максима о том, что собачка пока не сможет долго ходить, длительные прогулки ей еще рано совершать, а если гулять с Бантиком, молодым псом породы далматин, отдельно — Финя обидится. Она же — терьер! Вопрос этот в итоге Николай решил просто: шлейка-упряжка для Бантика у него была, и не потому, что он далматина использовал как ездовую собаку, вовсе нет — просто приучил в свое время молодого пса ходить в такой шлейке с небольшой нагрузкой в тележке сзади. Вот эту тележку Николай и переделал на некоторое время для Фини. Да, неказистая «карета», но свою функцию выполняла: маленькая собачка там спокойно могла ехать, пока они гуляли. В результате получалось всем хорошо: и прогулка была необходимой продолжительности и длины, и Финя с ними, и при этом не устает. Захотела — побегала, захотела — поехала.
А на будущее Николай заказал для Фини специальную перевозку-переноску — удобную, более компактную и комфортабельную. Которую, к тому же, при необходимости и самому нести или везти можно. Но готова эта «карета» будет только через две недели. Так что пока они пользовались имеющейся в распоряжении и переделанной тележкой.
Финя чинно-важно, как примерная собака, вышагивала рядом на поводке, время от времени только срывалась на бег — ей хотелось побыстрее оказаться в парке! Она его уже видела! Потому и попросилась на выход из «кареты». А в парке… — а в парке и её, и Бантика отпустят с поводков! И можно будет побегать, попрыгать, размять лапы и погонять этого великана!
Николай же, пока еще не дошли до парка и пока еще собаки были на поводках, вдруг вспомнил, что он так и не спросил у Максима ничего про Елену. Всё «перебила» история Тильды, потом рекомендации для Фини… — и Николай просто забыл спросить. А ведь он точно где-то, когда-то видел эту женщину! Но почему она ничего не сказала? Она что, не узнала его? Или их встреча была такой, что она и вспоминать не хочет?
Продолжение — «Мы что — соседями будем?» — см. ссылку ниже.
