В настоящее время без водительских прав, конечно, плохо, считайте, серьёзный пробел в образовании. Вот я и решила его восполнить.
В автошколу поступила, будучи на последнем месяце беременности. Работу оставила, пока ребёнок маленький, буду заниматься им, а чтобы хоть иногда выходить «в люди», придумала заняться вождением. Мне казалось, что это не только полезное, но и приятное занятие. Хочу сразу отметить, что пока ходила на теоретические занятия в группе, всё шло хорошо - занималась с интересом.
Вскоре я родила дочь и, конечно, была счастлива - столько радостных эмоций, но и забот тоже добавилось!
Ребёнок у меня появился в конце декабря, а к занятиям с инструктором я приступила в марте, так как первые два месяца занималась только маленькой.
Инструктором оказалась женщина, чему я вначале очень обрадовалась, увы, преждевременно. Она изначально вела себя своеобразно, а представления о жизни имела такие, что, слушая её, хотелось плеваться.
Так, например, узнав, что у меня маленький ребёнок, она посоветовала не подходить к нему, когда он плачет. Объяснила это тем, что в своё время жила среди цыган и видела, что их дети никогда не плачут, так как цыганки к ним якобы вообще не подходят - только покормить. А с четырёх месяцев, если ребёночек начинает плакать, бьют его по губам. Затем она заявила, что все младенцы противные.
После таких слов эта женщина сама стала мне противна, но я старалась не показывать ей своих эмоций и даже попыталась донести до неё, что дети - это очень большое счастье. Но она с этим не согласилась.
Как только я села за руль, она велела мне ехать на городское кладбище, съехать с окружной дороги к кладбищенским воротам и остановиться непременно напротив железных каталок, на которых возят гробы. Я всё выполнила, а она, заявив, что хочет в туалет, вышла из машины, и мне пришлось её ждать. Так продолжалось несколько тренировок подряд.
Затем она сообщила, что пора учиться трогаться со сцеплением на подъёме, и лучшего места, чем спуск к кладбищенским воротам, не отыскать. Я считала, что инструктору на тренировке следует подчиняться, и выполняла все её требования. Так мы сделали несколько кругов перед кладбищенскими воротами, трогаясь со сцепления на подъёме.
Мне было очень неприятно, но это был не страх, а какое-то другое чувство, которому я сначала не могла найти названия. Помогла мне одна заметка о двух девушках, которые устроили на кладбище фотосессию. Девушек очень осудили их же сверстники, одна из них потом даже боялась выходить из дома. А осудили их потому, что это - кощунство.
Я сказала даме-инструкторше, что больше не буду ездить на кладбище, и, как могла, постаралась объяснить свою позицию. Но она объяснений не приняла, правда, на поездках на кладбище больше не настаивала.
Затем на наши с мужем телефоны (с обоих номеров я ей звонила договариваться о следующей тренировке) стали приходить идиотские эсэмэски типа: «Ты мне нравишься, хочешь узнать, кто пишет? Шли СМС туда-то». Хорошо, что у нас с мужем доверительные отношения, поэтому ничего, кроме смеха, подобные сообщения не вызывали.
Она слала нам на телефоны и много другой ахинеи вроде рекламы каких-то публичных домов, а однажды скинула рекламу запчастей для отечественных автомобилей. Это была единственная эсэмэска, которая нас действительно заинтересовала. Очевидно, инструкторша подрядилась работать на компьютере и, располагая большой базой данных (телефонами своих учеников), незаконно пользовалась предоставленной ей информацией.
Я терпела всё её выходки, не обращала внимания. Она ни разу за всё время обучения не проехала полностью ни один маршрут, рекомендованный ГИБДД, могла опоздать на десять минут, оскорбляла меня, однажды назвала тварью за то, что я не уступила место другому водителю при перестроении.
В итоге она пришла к директору автошколы и отдала ему мою карточку, сказав, что не будет больше со мной ездить, так как я мотаю ей нервы.