В вечерних сумерках сладко пахнет сирень.
В городских садах заливисто пели соловьи, а по узким улочкам, в черных мягких сапогах, осторожно крался мрак, постепенно заполняя ниши меж стенами, переулки с нависающими над ними верхними этажами зданий, и затаиваясь в пугающих провалах подворотен.
Одинокий всадник ехал вверх по мощеной булыжником улице, закутавшись в черный плотный плащ, несмотря на неподвижную, липкую жару весеннего вечера. Копыта его вороного коня позвякивали подковами о камни.
Глухо лязгала сбруя. В вечерних сумерках поблескивали шпоры на каблуках высоких сапог всадника, лоснящихся начищенной кожей. Металлические вставки тускло мерцали на ножнах клинка, выступающего испод запачканной дорожной пылью полы плаща, и на застежке под складками глубокого капюшона, скрывающего лицо. Руки в кожаных перчатках сжимали поводья коня. А под плащом тускло поблескивала кольчуга, пересеченная портупеей с пряжкой. Над правым плечом всадника возвышалось нечто, завернутое в черную материю, и по форме напоминавшее меч.
Всадник ехал неторопливо, будто прислушиваясь к ленивому шуму засыпающего города. На его счастье, улочки были почти безлюдны, и редкие прохожие, спеша по своим делам, делали вид, что не замечают незнакомца.
Всадник тронул поводья коня и направил его во мрак извилистого переулка, ответвляющегося от широкой улицы. Здесь было еще темнее и холоднее. В склизском воздухе стоял резкий гнилостный запах сточных канав, извивающимися по сторонам, и в темноте угадывалось странное шевеление. Краем взора всадник уловил, как сверкнули две красные точки, будто чьи-то глаза, и послышался резкий, шелестящий звук, будто по камню скреблись когти.
Всадник, впрочем, не испугался, а лишь чуть высвободил меч из ножен.
О трущобах столицы ходили разные легенды, и местные старались по ночам не покидать уютных теплых комнат, или промозглых, едва освещенных каморок. Ночью на улицах города властвовал страх. И Охотники на Ведьм. Впрочем несмотря на трепет перед последними, в ночные часы горожане в прямом смысле молились на них.
Всадник остановился у условленного места - замызганного притона с красным фонариком у ворот в стене. Он спешился, завел коня за ворота, и поручил его служке.
А затем, прошел по тесному двору с неработающим фонтаном в форме соблазнительной девы, и вошел в неряшливое двухэтажное здание.
Тут же к нему подплыла разукрашенная неестественно рыжая девица, от которой резко веяло грубым ароматом. У нее было тонкое лицо, соблазнительно-гибкая фигура под полупрозрачной сорочкой, и слегка рассеянный взгляд ядовито-зеленых глаз. Если бы не шрам, чуть приподнимающий ее верхнюю губу, ее можно было бы назвать даже очень красивой. Но, вошедший лишь раз взглянул на нее, и она поспешно удалилась в дальний угол, к подруге - тощей блондинке с ужасно кричащим макияжем и уставшим лицом.
Зал был погружен в полумрак. За барной стойкой драил глиняную кружку кряжистый тип с длинными рыжими волосами, заплетенными в варварскую косу, и вислыми усами.
Пахло перегаром, жареным мясом и густой кислятиной. Посетителей было мало. И те не обратили особого внимания на того, кто вошел. Каждый, либо пил, либо тискал сидевшую у него на коленях девицу, фальшиво улыбающуюся ему в лицо.
Вошедший, однако, не пошел к стойке, а отправился к дальнему, столу, за которым сидела худая фигура, затянутая так же в черную кожу и, несмотря на духоту, закутанную в черный же плащ. Острый взгляд гостя, однако, рассмотрел характерные выпуклости на кожаной броне фигуры, в районе груди, на смоляные локоны, выбивающиеся испод капюшона, и ее общую утонченность, выдающую в ней молодую женщину. Баронесса.
Гость и направился к ее столу.
- Ты пунктуален, - проговорил бархатный голос, который мог принадлежать только очень красивой и столь же сильной и даже жестокой женщине.
- Я не мог заставить тебя ждать, - голос гостя походил на шелест клинка, выскальзывающего из ножен. - Он бросил взгляд на зал. Вновь поймал на себе взгляд неестественно-рыжей девицы. Робкий, полный страха с легким оттенком интереса. - А ты, как всегда, выбираешь экзотические места для наших рандеву. Даже боюсь представить, что может быть в следующий раз!
Женщина посмеялась.
- Я знала, ты оценишь. И та девочка, похоже, от тебя без ума.
- От меня все женщины без ума, - ухмыльнулся он. - Досадно только, что не в том смысле, в каком хотелось бы.
- О, я слышу сожаление? Хочешь, наконец, остепениться? Так, Шандор?
- А ты отпустишь, Баронесса?
Женщина пожала плечами.
- Я-то отпущу. А ты сможешь оставить службу? Боюсь, ты либо сопьешься, либо сгинешь в безумной дуэли.
В тени капюшона блеснули черные с синим оттенком глаза.
- Даже не знаю, что с тобой делать, когда наш план удастся. Вижу, я снова не прогадала, поручив это деликатное дело тебе.
- Да уж, герцог Кермонна был упрям. Но, мне удалось его убедить.
С этими словами, Шандор снял со спины сверток и неуловимым змеиным движением положил перед Баронессой.
- Я не думал, что герцог окажется так сентиментален. Не одну скупую мужскую слезу он проронил, когда вручил мне его и просил передать тебе слово: "ветер помнит"!
Баронесса протянула руку к свертку - Шандор видел, ведь, только он один и мог увидеть, - рука молодой женщины дрожит. Она отогнула край дерюги и, на мгновение, замерла. Блеснула серебристая гарда, покрытая вязью травяных узоров. В крестовине свернулся змееподобный дракон, сложив крылья. Его глазки блестели двумя изысканными сапфирами. Лезвие клинка поблескивало вороненой сталью и древними рунами, покрывавшими клинок.
- Он вернул меч отца, - прошептала она. - Значит, он решился!
Шандор ждал.
- Король Эццелино сейчас силен как никогда. Его поддерживает Лорен и Эсмиренна. Правда, у Империи нарисовались дела поважнее Тьярнских герцогств, но и с Лилиями, и с Солнцем у нас проблем и без того хватит.
- Согласна, Шандор, - тихо сказала Баронесса. - Но теперь, все будет по-другому. Драконий Коготь у меня, последней из семьи Олонна! За кровью Драконьего Барона пойдут и другие княжества…
- А если нет?
Чувственные алые губы в тени капюшона сложились в горькую улыбку.
- Мне терять больше нечего. Псы узурпатора Эццелино не пощадили моего несчастного мужа и моего бедного малютку-сына. Не думаю, что Боги-Близнецы помогли мне и оставили меня жить просто, чтобы посмеяться.
Она глубоко вздохнула - Шандор знал, так баронесса Олонна успокаивает взвившиеся в ней эмоции.
- А даже если и так, - холодно сказала она. - Умолять о пощаде я не буду. - И зловеще добавила, - И сама никого не буду щадить.
После недолгого молчания, баронесса сказала:
- Благодарю тебя за службу, рыцарь!
На что Шандор торжественно, так, чтобы могла слышать только баронесса, и чтобы она поняла, какое еще чувство он вкладывает в слова, проговорил:
- Служу Олонна…
#Василий_Московский
#Миниатюры
#Плащ_И_Кинжал
#фэнтези
#темноефэнтези