Цены на продукты питания, электроэнергию и энергию растут по всей Европе. Но инфляция не бьет по всем одинаково. Трое страдальцев из Великобритании, Испании и Польши рассказывают, как они с этим справляются.
Люди в Европе очень по-разному переживают эти тяжелые времена. В Восточной и Центральной Европе ситуация очень напряжённая. Здесь нашли приют миллионы беженцев. На западе континента все менее заметно, менее непосредственно. Но европейцы и здесь ощущают на себе последствия: отсутствие импорта газа, рост цен на продовольствие и все более высокие счета за электроэнергию. Несколько дней назад ЕС объявил, что в этом году ожидается инфляция на уровне 7,6% — исторический рекорд.
Быстрый рост цен не влияет на всех в равной степени: в таких странах, как Великобритания, Польша и Испания, инфляция в последнее время была выше, чем в среднем по Европе. Здесь она также сталкивается с населением, которое особенно уязвимо из-за предыдущих кризисов, низкой заработной платы и бедности. В первую очередь страдают те, кто уже был беден или плохо застрахован. Трое из них говорят о том, что значит для их жизни рекордная инфляция.
Кристин Айзекс, 69 лет, пенсионерка из Лидса, Великобритания.
«Я одна вырастила троих детей, моя жизнь никогда не была легкой. Но в последние несколько месяцев многие вещи стали сложнее, чем когда-либо прежде. Еда, электричество, отопление - теперь все дороже. У меня есть счетчик электроэнергии, который работает только с предоплаченной картой. Каждый раз, когда я прохожу мимо него в коридоре, я вижу, сколько кредита осталось на табло. Когда у меня заканчиваются деньги, электричество просто отключается. Последний раз мне его дарили в мае. После этого мне пришлось попросить кредит в программе экстренной помощи.
Страх в настоящее время затмевает всю мою жизнь, как темное облако. Вы привыкаете к бедности, но не к незащищенности. Каждый день я думаю о том, для чего мне на самом деле нужно электричество. Каждая сэкономленная копейка позволяет мне навестить моих четырех внуков. Я теперь реже принимаю душ, чтобы видеть свою семью. В последние два года пaндeмия доминировала над всем, жизнь стала более одинокой. Теперь та проблема ушла, но теперь я почти ничего не могу себе позволить.
Чтобы добраться до внуков, мне нужно сесть на автобус. Так как у меня диaбeт, мне иногда нужно такси. Раньше еще можно было договориться с водителями, чтобы они отключили счетчик и договорились о фиксированной цене. Так больше никто не делает. Я живу на 654 фунта стерлингов в месяц, что составляет около 760 евро. Это может показаться много. Но если вы конвертируете это в четыре недели, это очень тяжело. Кто-то однажды сказал мне, что наши пенсии одни из самых низких в западном мире. Я очень боюсь осени. Пока плачу за электричество 60 фунтов, но мы уже знаем, что с осени все подорожает. Я больше не боюсь Koвида, просто осенью отключат отопление и я заболею.
Политики хотят наказать Путина. Но при чем тут мой счет за электричество? Мне кажется, что моя ситуация имеет мало общего с этой ситуацией и во многом с нашей страной. Все наши политики происходят из одного класса, у них другое происхождение, чем у меня. Они росли защищенными. Они даже не знают, что мы чувствуем здесь. Эти люди шаг за шагом приватизировали все: электричество, отопление, квартиру – сегодня все это идет от компаний, которые просто хотят заработать денег и не заботятся о том, насколько холодно там, где я живу. В сентябре мы все должны получить субсидию. Но я не могу представить, что этого будет достаточно».
Марта Косиорек, 48 лет, менеджер проектов рекламного агентства в Варшаве, Польша.
«Единственное, что не изменилось за последние несколько месяцев, — это моя зарплата. Я чувствую, что с каждым днем становится все хуже. Ранее мы платили за газовое отопление 30 злотых в месяц, что эквивалентно 7 евро. Это было относительно дешево. Сейчас уже 80 злотых, больше чем в два раза. Когда я заправлялась, я платила за бензин 350 злотых, около 75 евро. Теперь на 100 злотых больше.
Я уже замечаю, что уже не могу оценить, сколько денег мне для чего нужно. Став взрослым, вы внезапно чувствуете себя подавленным, когда дело доходит до планирования ваших расходов. Вчера я ходила по магазинам для вечеринки по случаю дня рождения друга. В итоге мне, наверное, пришлось заплатить в два раза больше, чем раньше. Все это меня пугает. У меня теперь постоянное чувство, что я не должна пропустить ни одной сделки. Когда я иду по магазинам, я теперь часто выбираю частные торговые марки или ищу более дешевые альтернативы. Если магазин закрывается и там распродажа, я пойду туда, чтобы сэкономить еще немного.
В некоторых супермаркетах сахар уже нормирован, потому что люди в Польше делают запасы и внезапно складируют все дома. Мы стали коллекционерами за несколько месяцев. Ситуация вызывает большие опасения, особенно у стариков.
Но по сравнению с другими людьми, я все еще в порядке. Даже если многие вещи, которые делают жизнь прекраснее, теперь вряд ли возможны: например, спонтанное поедание пиццы - это уже невозможно.
Я не думаю, что есть много способов действительно помочь нам, гражданам. Я ничего не жду от политики. И альтернативы санкциям нет. Мы не можем покупать российский газ. В конце концов, солидарность важнее нашего счета за газ.
С моей точки зрения, немцы очень эгоистичны в этом вопросе - прежде всего, они следят за тем, чтобы они продолжали получать свой газ.
Если так пойдет и дальше, я, возможно, скоро сама поеду в Берлин. В Варшаве чашка кофе теперь стоит эквивалент 3,60 евро. Это примерно так же дорого, как в Берлине, и арендная плата тоже кажется очень немецкой. Только зарплата не меняется. Затем социальный климат в Польше, который между тем стал очень враждебным и реакционным. Если так и останется, я эмигрирую».
Маркос Плейте Санчес, 52 года, водитель грузовика из Пальмы, Испания.
«Вы не сразу замечаете рост цен. Но понемногу повседневные вещи становятся настолько дорогими, что приходится себя ограничивать. Сейчас все дороже. Я замечаю это больше всего, когда речь идет о бензине и аренде. Недавно мы решили не ехать в отпуск этим летом, опасаясь зимы. Мы не знаем, что грядет. Раньше наша жизнь была лучше.
Мы с женой также стараемся тратить меньше, когда делаем еженедельные покупки. Прежде всего, мы экономим на себе, дети должны как можно меньше замечать кризис. Но мы все равно должны им это объяснить. Мы покупаем меньше одежды, больше внимания уделяем ценам, реже едим вне дома и готовим как можно дешевле.
Конечно, несправедливо, что такие люди, как мы, так остро ощущают последствия происходящего. У нас кризис с 2008 года. Сначала рухнул испанский рынок недвижимости, потом пришла пaндeмия. Теперь инфляция. И всегда за это платят рабочие и служащие. У нас здесь много малых предприятий, где люди много работают, и все же все неопределенно.
Если бы я знал, как это изменить, я бы больше не был водителем грузовика. Мы живем в глобализированном мире, даже наше правительство мало что может сделать. Мы все в одной лодке, говорят они. Но те, кто страдает, всегда одни и те же, самые слабые».
Оригинал статьи: Spiegel