Йозеф сразу увидел знакомую фигуру шавки Шкипера. Как ни пытался тот выглядеть солидно, но Тля она и есть Тля. Хотя Шкипер понимает, что для шефа самое главное качество тех кто рядом – это преданность. А Тля предан шефу как дворняга, которую взяли в дом, откормили и приласкали и сказали, что теперь она породистее всех породистых. И Тля себя зауважал. А за всё это от него требуется только безоговорочная собачья преданность. Такая мелочь, если не знать, что в определённых условиях эта преданность заставит отдать свободу, а то и жизнь.
Но Толя Иванов по кличке Тля в такие материи не вникал. Сказали – сделал. Это же как удобно: ни думать не нужно, ни сомневаться, ни раскаиваться.
Когда Йозеф не здороваясь сел за столик Толя откинулся в кресле, показывая важность, если не свою, то, по крайней мере того, кого он представлял.
- Шеф просит объяснений, что за самодеятельность с Сёмой?
Йозеф улыбнулся, глядя в глаза собеседнику, зная, что тот не выдержит его взгляда. Тля не выдержал и опустил глаза в меню, которое он держал в руках.
- Это Сёмина самодеятельность, с него и спрашивайте, - Толя хотел, что-то возразить, но Йозеф остановил его просто прищурившись, - Бывает так, Толя. Живёт человек, жизнью радуется, ни о чём таком не помышляет. Вот, как ты, например. А потом подумает про свою жизнь никчёмную, откроет окно и нарисуют потом мелом на асфальте его силуэт.
- А чё это ты, Йоз, меня в пример ставишь, - засуетился доселе важный собеседник, - Я что, шеф сказал, я передал. И никакая ни никчёмная моя жизнь.
Нравилось Йозефу, когда его боялись. Это внушало уверенность в себе, которую он очень долго не мог ощутить. И каждый раз испуганный взгляд напоминал ему, что он есть и он может делать то, на что большинство окружающих неспособны. Тот же Шкипер, конечно, голова. Как бабло из всего делать, да, хоть воздуха, лучше его не найти. А получит, политическую крышу, к чему он сейчас стремиться, и вообще взлетит высоко, что не дотянешься. А взгляда Йозефа не выдерживает. Хоть и понятно, что не лучший расклад, когда тебя такой человек опасается, но всё равно щекочет самолюбие.
- Скажи шефу, что, несчастный случай был. Не было, мол, Йозефу задачи стеречь Сёму от необдуманных поступков и разбираться с его душевными переживаниями.
Толя продолжал сидеть съёжившись.
- Ещё шеф спрашивал про девчонку. Где она, кто заказал ей достать запись. И вообще, всё про неё.
- Как будет информация, расскажу. Передай, что проблем для беспокойства нет, - ответил Йозеф, понимая, что именно здесь у него проблема-то и вырисовывается.
Но раньше времени решил не озвучивать. То, что эта, не то что невзрачная, а вообще никакая девка вдруг исчезла, могло значить всё, что угодно. И то, что Сёма успел дать команду её убрать, а его теперь об этом не спросишь. И в результате Йозефу теперь приходится заниматься всеми похожими трупами. Неприятное занятие. А так же это могло значить, что девчонка не сама по себе, а её кто-то использовал и теперь спрятал. Это маловероятно, но исключать такого нельзя. Но тот факт, что мобильник её в тот же день, когда Сёма сиганул в окно, перестал работать где-то на МКАД мог говорил в пользу версии, что её всё же убрали и это всё же вселяет надежду на то, что больше эту дамочку никто не увидит.
- И, давай, больше без самодеятельности, - услышал Йозеф от осмелевшего, после его неуверенного ответа, собеседника.
Йозеф опять пристально посмотрел в глаза шестёрки Шкипера. Тот привычно съёжился и почти плаксиво пояснил:
- Шеф просил передать, - сказав это Тля поспешил на выход.
А Йозеф в который раз стал анализировать ситуацию. То что Шкипер разыгрывал какую-то глобальную комбинацию его мало волновало. В этой части у него были свои отдельные задания, за которые хорошо платили, а большие проекты, даже при том, что там могли быть очень большие деньги, его не интересовали. Большое дело привязывало, ограничивало свободу. А при неприятностях якорь в виде твоих обязательств перед партнёрами штука очень опасная. Поэтому здесь как говорится «меньше знаешь – больше шансов жить».
А вот незнание ситуации с другой стороны может дорого стоить. Непонятно откуда взялась эта Анна Громова. Сама по себе или кто-то приставил её к Сёме. А эти защитники справедливости, кто такие. Старпёр, пацан, адвокатка и мамаша этого мента. Смех, да и только. А вдруг – это ширма, за которой кто-то стоит. А когда придётся подчищать косяки нужно будет знать наверняка.
Правда, похоже они, вытянув этого участкового из сизо уже решили, что справедливость восторжествовала и самораспустились. Если у Шкипера хватит ума ограничиться условным сроком в этом деле, то гладишь эти защитники обиженных и не будут болтаться под ногами.
Размышления прервал звонок. «Номер скрыт» появилось на экране.
- Слушаю, - ответил Йозеф, не сомневаясь, что услышит голос Шкипера.
Так и получилось:
- Тут люди говорят, что ты девчонку потерял, - сказал собеседник, - Нехорошо. Найти нужно. Я должен знать на кого она работала и быть уверенным, что она больше это никому не расскажет.
Когда раздались в трубке гудки, Йозеф чертыхнулся, что сейчас крёстных отцов развелось – не сосчитать. А уже после скинул запись разговора на флэшку. На всякий случай, как говорилось в одном анекдоте, которого он уже не помнил, но фраза из него осталась.
«Ну, что ж, нужен вам результат – получите», - подумал Йозеф и набрал номер на мобильном.
- Есть работа. Найди в морге неопознанный труп женщины двадцати-двадцати пяти лет. Не криминал. Я тебе сброшу телефон, позовёшь для опознания. Приглашённая опознает и нужно будет быстро кремировать, потому что родственников и знакомых нет. Тариф обычный. Если в течение суток, то двойной.
И сразу же позвонил другому человеку.
- Ваша пропажа не объявлялась? – и, выслушав ответ, продолжил, - Тебе позвонят, нужно будет подъехать в морг и опознать в имеющемся трупе вашу серую мышку. И всё. Можешь увольняться, - и после того, как выслушал вопрос, Йозеф добавил, - Да, Ира, за эту услугу оплата отдельно. Морг всё же.