I.
Шторм. Ветер носится вперед-назад, вправо-влево. Волны накатывают одна за другой, со всей силы бьются о скалы. Стая дельфинов-афалинов растеряна. Ультразвук не спасает, они запутываются и не понимают, где находятся. Дельфины стараются держаться вместе. Каждая новая волна приносит с собой страх: можно потеряться, разбиться. Кругом только шум, тьма, холод.
Новая волна подхватила МакЛеина и понесла его вдаль. Молодой афалин понял, что его отбросило, что он вот-вот отстанет от стаи. Стараясь изо всех сил, он пытается вернуться к своим, но безрезультатно. Полностью дезориентировавшийся, МакЛеин стремительно поплыл в противоположную от сородичей сторону. Волны подхватывали его и уносили все дальше и дальше.
Шторм закончился, афалин окончательно выбился из сил, ему казалось, что вот именно сейчас он вернется. Однако МакЛеин очень устал, он подплыл к самой поверхности воды и решил поспать. Стая обязательно его найдет, их много, они услышат его, он вернется.
II.
Грубые скалы возвышаются над водной гладью. Резкими очертаниями они выделяются на тусклом небе, бурая зелень тонкой нитью укрывает поверхность земли. Океанические воды серые и холодные. Тусклые и безрадостные эти берега.
МакЛеина занесло в один из ирландских заливов. Он пытался найти стаю, но ничего не вышло. Сначала ему было очень страшно, он понял, что остался один и возможно уже никогда не встретит свою мать, родственников, друзей. МакЛеин испытал отчаяние и чувство невыносимого одиночества: вмиг он лишился всего того, что ему было дорого и близко. Совершенно один.
Бесцельно бродил афалин по заливу. Оказалось, что здесь удобно было охотиться и течение, местами, было очень теплое и уютное.
Пару дней спустя МакЛеин не поверил своим рецепторам — он услышал дельфина, двигающегося в сторону залива. Кажется, это взрослый афалин. Ура! Его нашли! Или, по крайней мере, он не один. Не один! Ура!
Когда незнакомец попал в зону видимости, то МакЛеин приготовился его вежливо встретить. Счастью не было предела, хотя юному дельфину, даже не пришло в голову, что ему могут быть не рады.
— Здравствуйте!
Взрослый афалин ничего не ответил. Надежда проплыла мимо МакЛеина. Он очень удивился и немедля поплыл вслед.
— Здравствуйте! Меня зовут МакЛеин, я отстал от стаи и очутился здесь. Я остался совсем один. Можно я теперь буду с Вами?
— Зачем?
— Простите, что «зачем»?
— Зачем я тебе нужен?
— Мне нужен друг. Я не хочу оставаться один.
Незнакомец рассмеялся.
— Как там тебя?.. МакЛеин, ты же совсем меня не знаешь, как я могу быть тебе другом?
— Так вот я Вас узнаю, Вы меня узнаете, будем с Вами дружить.
— Вот так просто?
— Конечно, а как еще? Вот Вас как зовут?
— Домван.
— Домван, давайте дружить?
— Хорошо, давай. Смешной ты.
Так, МакЛеин нашел себе нового друга.
III.
Уже давно Домван жил в этом заливе. Отшельником он стал сознательно: ему нужно было время остаться наедине с собой. Долгое время он путешествовал, а потом остановился здесь. Ему нравилось общаться с местными жителями, они его любили и радовались ему: дети приходили играть с ним, рыбаки ласково приветствовали его. Взамен Домван чувствовал себя полезным и нужным: он ощущал себя частью этой жизни. Нет, он не тосковал по сородичам, не тяготился своим добровольным одиночеством — он был исследователем: ему нравилось наблюдать и анализировать. Домван изучал окружающее его пространство и наполнялся сам, ему не было нужды обследовать бесконечные водные просторы и глубины океана. Афалин пришел к осознанию того, что все необходимое находится рядом: куда бы ты ни отправился, везде ты берешь с собой себя, а значит, пытливо изучая себя и то, что тебя окружает, ты и обретешь многое.
Домван внимательно следил за молодым афалином. Взрослый дельфин отмечал незнание многих вещей своим новым другом, однако МакЛеин был очень любознательным и все время задавал разные вопросы. Иногда Домван раздражался на приставучесть молодого афалина. Тем не менее Домвану это нравилось, хотя долго он не хотел признавать себе, что благодаря новому другу ему стало и вправду веселее и интереснее. Взрослый афалин слишком давно не общался с себе подобными, а тут — удивительно наивный, чрезвычайно любопытный и порой несносный юнец.
Незаметно МакЛеин заразил жаждой общения и бывшего отшельника. Наконец-то отделавшись от МакЛеина, Домван отправился в двухнедельный поход вокруг острова. Однако на второй день путешествия взрослый афалин неожиданно для себя почувствовал, что ему не хватает своего маленького друга. Взрослый дельфин прекратил свою дорогу и взял время на остановку: подумать и разобраться в своих эмоциях, что именно происходит. Он заглянул внутрь себя и понял важность МакЛеина, ощутил привязанность к нему. Заплыв наедине с собой превратился в одинокий, грустный, тяжелый.
IV.
МакЛеин игрался у берега, когда услышал Домвана. И хотя МакЛеин испугался — что-то случилось, — но нельзя сказать, что он не обрадовался скорому возвращению дельфина.
— Собирайся.
— Не понял.
— Собирайся, плывем вместе.
— Вы берете меня с собой?
— Я же сказал.
— Понято-принято! Ура!! — От радости МакЛеин начал выделывать акробатические трюки. Чуть не вывернул себе плавник.
Вот чудак!
— Долго будешь прыгать?
— Все, готов-готов. Здорово! Вообще здорово! Ура! Вам стало скучно без меня, да-да? Ну скажите, ну, пожалуйста! Ведь да-да?
— Не совсем.
— О! Мне тоже было скучно без Вас! А теперь хорошо. Я ведь еще не плавал вокруг острова, будет круто! Спасибо!
— За что? — с недоумением спросил Домван.
— Ну как, за то, что Вы меня с собой берете. Могли же и не брать, спасибо, что берете, — застенчиво произнес молодой афалин.
— Если бы не хотел, то не брал.
— Я же говорю, что Вы хороший. Ура!
МакЛеин и Домван отправились в путешествие вокруг Ирландии. Этот путь занял у них почти две недели. Домван испытывал своего друга: он давал задания и смотрел, как с ними справится его подопечный. И хотя не все получалось у юного дельфина, но Домван давал время найти ошибки и исправиться, тогда МакЛеин уже все делал правильно. Домван рассказывал то, что узнал об острове из своих наблюдений, и смотрел, насколько восприимчив МакЛеин. Внимания ему было не занимать. Между тем, взрослый афалин много думал и размышлял о происходящем.
V.
— МакЛеин, ты уже столько времени здесь живешь. Как тебе?
— Мне нравится, здесь уютно.
— Уютно? Здесь? Ты же рассказывал, как вы жили какое-то время в южных широтах. Разве там не было лучше?
— Да, но мне здесь хорошо.
— А ты не скучаешь по своей стае?
— Бывает, — МакЛеин заметно помрачнел, — но мне и здесь хорошо.
— А ты бы не хотел вернуться?
— Зачем Вы спрашиваете? Вы же знаете, что это невозможно.
— Ну а все-таки, если бы случайно появилась возможность вернуться?
— …Нет, — еле слышно прошептал молодой афалин. — Если Вы хотите, чтобы я отстал от Вас и ушел, то так и скажите, а не задавайте Ваши непонятные вопросы, — разозлился МакЛеин.
— Подожди, не горячись. Почему бы ты не вернулся? Ты уже забыл их или боишься, что они тебя не примут?
— Я…я не хочу возвращаться, потому что я не хочу уходить, потому что мне здесь хорошо, мне с Вами хорошо… Как будто Вы не понимаете, зачем Вы это спрашиваете все. Вообще у меня есть вопрос, можно?
— Можно.
— Я долго думал, и я подумал, что Вы такой умный, Вы так много знаете, и я тоже хочу много знать, и я хотел спросить, можно ли я буду учиться у Вас, может, Вы можете стать моим учителем? Я бы у Вас учился, я хороший, очень хороший; пожалуйста…
Домван был ошарашен: он сам собирался спросить, не хочет ли МакЛеин стать его учеником. Домван ощущал, что пришло его время делиться знаниями и тут этот молодой дельфин, развитый, способный, устремленный. Взрослому афалину стало казаться, что неслучайно МакЛеина забросило в этот залив, и действительно, новый друг смог расположить к себе отшельника. Уже больше недели мысли об учительстве вертелись в голове Домвана, и в итоге, он принял решение.
— Да, я буду твоим учителем.
— Точно?!
— Точно.
— Урааа!! Ура! Я буду хорошим учеником, я обещаю. Спасибо, спасибо! Ура!
Неясное напряжение покинуло Домвана, он был рад. Он был рад больше, чем мог подумать. И хотя он не делал сногсшибательные прыжки, но внутри все ликовало.
VI.
Ночь была темная, северная. Домван и МакЛеин отправились на охоту в океан. Они уже выработали отличную тактику, которая всегда срабатывала и они могли наесться вдоволь.
Скоро уже рассвет, задерживаться не следует.
— МакЛеин, уже пора. Надо возвращаться.
— Да, я мигом.
— МакЛеин!
Невыносимый! Уже сто раз пожалел Домван, что взял ученика. Но тысячу раз был рад этому.
Его мысли прервались. Он уловил акулу.
— МакЛееееин! Быстро возвращайся.
Ультразвук молодого афалина был еще не таким точным и не распространялся на такие дальние расстояния, как у Домвана. Нужно было уйти до рассвета, а они не успели, все из-за того, что этому мальчишке нужно все время что-то делать и куда-то плыть.
Акула-молот приближалась очень быстро. Где же МакЛеин?
— Домван, смотрите, что я нашел! Здорово, да? — МакЛеин притащил большую красную звезду. — Как ее только занесло сюда? Но смотрите, какая красивая.
— Быстро домой.
— Ну что Вы все быстро да быстро. Вон как тихо.
— Ты что вообще ничего не замечаешь?! Сюда движется акула! Быстро домой!
— Да-да, это все Ваши шутки, я ничего не чувствую.
Холодок пробежался по спине Домвана. Громадная акула-молот прямо впереди. А они так далеко от залива…
— Акула!
МакЛеин застыл. Услышал. Обомлел и не понял, что нужно бежать.
— Беги!!
Очнулся. Побежал. Поплыл так, как никогда еще не плыл. Чувствует, что за ним плывет Домван. Знает, что Домван может плыть быстрее, но плывет сзади, следит, смотрит. Подгоняет. Быстрее. Быстрее! Плывет. Устает. А еще плыть надо.
— Не могу больше, Домван.
— Можешь.
— Не могу.
И страшно, и так страшно; когда потерялся, так страшно не было, когда один остался, так страшно не было.
— Я говорю, что можешь, значит можешь.
— Нет, я все, оставьте меня, не могу.
МакЛеин замедлился.
— Давай, давай, ты можешь, я знаю, еще немного осталось.
— Оставьте.
— Оставлять я тебя не буду, а помирать я еще не собираюсь. Плывем!
Домван толкает ученика сзади, и они начинают плыть даже еще быстрее.
Все-таки им удалось оторваться, доплыть до залива — там уже достаточно мелко для акулы. Акула же решила поискать добычу полегче.
— Без Вас я бы там остался.
— А если бы ты меня слушал, то этого бы не было.
— Простите меня, пожалуйста. Мне очень стыдно. Я виноват. Я никогда не встречал акул и так испугался.
— Мне тоже было страшно.
— А я думал, что Вы ничего не боитесь. Ну, акул уж точно.
«Я испугался не акулы, а что потеряю тебя».
VII.
МакЛеин развлекался вместе с детьми. Ему нравились люди, такие странные существа. Даже плавать умеют, не так как мы, конечно, но все равно. Интересные ребята. А главное — веселые такие, можно поиграть.
Молодой дельфин катал маленьких ирландцев по заливу и даже немного дальше. Ему нравилось, как они радуются, как они кричат от удовольствия и восторга.
МакЛеин еще не наигрался, когда Домван примчался и неожиданно прекратил развлечения. Дети удивленные продолжили возиться самостоятельно, а вот молодому дельфину теперь было не до игр. Учитель начал отчитывать МакЛеина за то, что такие игры могут быть крайне опасными для людей, тем более таких маленьких, которые еще и плавают не очень хорошо, ведь они могут утонуть.
Резко Домван потянул ученика ко дну. Взрослый дельфин вжимает МакЛеина прямо в песок. Хотя молодой афалин пытается освободиться, у него не получается. И кислорода уже не хватает, ему бы вырваться на поверхность. Неужели Домван решил его утопить?
Отпустил! Фух! За секунду всплывает на воздух, отдышаться.
— Вы что меня утопить хотели?!
— А ты думай в следующий раз перед тем, как делать.
—Да ничего такого.
— Ничего такого? То есть ты ребенка возил чуть ли не в океан, и это ничего такого? Он же мог свалиться, утонуть. Ты вообще соображаешь, что ты делаешь? Тебя что одного совсем нельзя оставить?
— Можно.
— Я не вижу.
— Я понял, я больше не буду этого делать.
VIII.
Уже почти два года прошло с тех пор, как МакЛеин приплыл в залив и познакомился с Домваном. Общение дельфинов было плодотворным для них обоих. Если молодой афалин многому учился у опытного и многознающего дельфина, то Домван, в свою очередь, раскрепощался, становился более открытым и мягким под воздействием МакЛеина. Дополняя друг друга, они радовались взаимной находке. Если молодой дельфин еще мог представить свою жизнь иной, как она бы сложилась, не попади он в бурю, то взрослый афалин терялся.
Домван уже и не хотел возвращаться к прежней жизни: безусловно, его прошлое было важно и значимо для него, как для личности. Сейчас, однако, он обретал то, что не смог бы найти в одиночку. Он вновь открывал для себя уже забытые чувства. Было время, когда он провозглашал силу интеллекта, теперь же он находил гармонию в балансе эмоций и разума. Он открывал силу эмоций, их энергию.
Увы, в какой-то момент Домван потерял этот баланс. Обнажая в себе чувства, он не был готов к их количеству. Так, он начал терять контроль: если поначалу, ему удавалось соблюдать согласие, то теперь он впадал в крайности. Ему было непривычно являть свои эмоции, поэтому он держал все в себе.
МакЛеин ощущал напряжение своего учителя, обеспокоенно спрашивал, что происходит, но взрослый афалин продолжал молчать. Домван не рассматривал союз учителя-ученика, как соперничество, но как взаимное дополнение; однако он понял, что проиграл. Он понял, что МакЛеин обрел и научился, а он, Домван, не смог, отстал. Это поразило взрослого дельфина. Он не находил себе покоя. Его тревога выражалась в затягивавшихся одиночных заплывах, во время которых, с одной стороны, он испытывал облегчение, что мог расслабиться, не находясь рядом с учеником, с другой стороны — он ощущал крайнюю тоску и потребность в МакЛеине. Его злило и раздражало это. Возвращаясь, Домван был еще более нервный и срывался на молодом афалине. МакЛеин, как ни пытался, не мог разговорить учителя, выяснить проблему. Домван же этим тяготился: ему было стыдно за свое поведение, но он не знал, куда себя деть и что с собой делать.
Одна мысль особенно внушала ему ужас: ему нечего было больше дать МакЛеину, а значит, МакЛеин возьмет и уйдет, отправится в далекие плавания самостоятельно, без своего учителя. Зачем ему сидеть здесь, в этом забытом месте? В жизни МакЛеина должна открыться новая страница — страница путешествий. Домван понимал, что ученик не такой, как он, что МакЛеину будет недостаточно сидеть и спокойно изучать себя, ему нужно активно воспринимать и участвовать в жизни океана. Тогда он, Домван, останется один, вновь один. И это уже не добровольное бытие наедине с собой, но зудящее одиночество. Это невыносимо, опять вернуться в эту отшельническую жизнь. Он слишком привязался к молодому дельфину и осознавал, что не сможет отпустить его. А, по мнению Домвана, время уже пришло.
IX.
МакЛеин провел эту ночь крайне беспокойно, только под утро ему удалось заснуть. Вскоре, однако, его разбудили внутренняя тревога, непонятный страх и сильный всплеск брызг. Молодой афалин услышал учителя у берега и отправился к нему. Издалека МакЛеин увидел, как Домван несколько раз пытался забраться на берег.
— Домван, что Вы делаете? Постойте.
Внезапно он понял. Тревога оказалась ненапрасной: учитель хотел выброситься на берег.
— Нет-нет-нет! Что Вы делаете? Прекратите!
Вновь Домван запрыгивает на берег, но недостаточно далеко, и он проскальзывает обратно в воду. Очередной прыжок — неудача.
— Стойте! Зачем? Перестаньте!!
Игнорируя ученика, взрослый афалин продолжает свои попытки. МакЛеин с яростью набрасывается на учителя и отбрасывает его в сторону.
— Остановитесь! Хватит!
— Не лезь.
Домван опять готовится к прыжку.
— Не дам! Не дам! Я Вам не дам это сделать!!
— Я тебя спрашивать не буду.
На этот раз Домвану удается запрыгнуть далеко. МакЛеин ждет и не видит своего учителя. Он не возвращается: у него все-таки получилось.
— Вернитесь!
МакЛеин разбегается и вылетает на берег. Он немного недостает до большого афалина.
— Возвращайтесь! Вы не можете так сделать! Вернитесь!
— Не мешай, оставь.
— Пожалуйста!..
Злость внутри МакЛеина растет. Он соскальзывает обратно, вновь пытается допрыгнуть до учителя. Немного недостает.
— Пожалуйста! Не бросайте меня. Пожалуйста.
Молодой афалин плачет, почему, почему, пусть он вернется, зачем он это делает, что не так, что не так, почему, почему он молчит, почему ничего не говорит, он не говорил, что хочет выброситься, зачем, зачем...
Еще один рывок, и дельфин допрыгивает до хвоста учителя.
— Домван, возвращайся. Не уходи. Не уходи! Не молчи! Почему ты молчишь?! — он кричит, как никогда не кричал, и деревья треснули от его крика, и ветер остановился, и волны замерли, и тусклое солнце скрылось за тучей, и гроза прогремела. — Я не дам тебе убить себя! Слышишь. Я не дам.
МакЛеин кусает хвост афалина.
— Отпусти!
— Нет! Не отпущу! Возвращайся!
Домван старается плавниками подтянуться повыше на берег, но МакЛеин держит его сильно. Не могу, не могу, я не должен, мне нужно уйти, оставить его, я не смогу уйти, я не смогу отпустить его, пусть он ненавидит меня, путь лучше ненавидит меня, считает, что я его бросил, прости меня, МакЛеин, прости меня, я оказался плохим учителем, я не смог…
Молодой дельфин начинает тянуть вниз, но Домван слишком тяжелый: у него ничего не получается. МакЛеин сильнее сжал челюсти, взрослый афалин взвыл от боли.
— Отпусти! — хриплый и рваный крик Домвана.
— Вернись!
МакЛеин чувствует, как по зубам стекает кровь, как она смешивается с его слезами и просачивается на песок, как земля жадно поглощает эту смесь.
МакЛеин отпускает хвост учителя и возвращается в океан. Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Дельфин выныривает, встает на хвост и брызгает водой учителя.
— Прости меня, — слышится слабый голос Домвана.
— НЕТ!!
Молодой дельфин опять окунулся и вновь брызгает учителя. Внутри бушует шторм гнева и ливнем идут слезы.
— Я не дам тебе умереть. Вернись!!
Вновь и вновь МакЛеин повторяет этот круг действий. Ничего не происходит, ничего не меняется. Афалин разбегается и запрыгивает на берег, он достает до хвоста учителя и кусает его со всей силы.
Тишина в ответ.
Нет!!
— Дооооомваан!! Нет-нет-нет! Зачем ты это сделал? Я тебя ненавижу! Зачем?! Вернись, вернись, пожалуйста!
Обессиленный, он опять тянет учителя в океан, но не может сдвинуть.
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Я тебя ненавижу! Хорошо, что ты сдох, достал уже, я тебя ненавижу, слышишь, ненавижу. Ненавижу тебя больше всех, ненавижу. Слышишь, я тебя ненавижу. Не-на-ви-жу!! Понял! Ненавижу! Если бы ты не умер, я бы тебя сам убил, понял. Я тебя сильнее всех ненавижу, нет такого дельфина, который ненавидел бы тебя больше, чем я. Ты никто. Ты никчемный и всегда был никем. Ты даже не учитель. Ты ничему меня не научил, ты ужасный. Ты слышишь, ты ужасный учитель, ты неудачник, слышишь. Ты никто. Ты никому не нужен, и мне ты тоже не нужен. Я тебя ненавижу…
И плачет, и плачет, и плачет, и не может остановиться; и возвращается в воду, и трясется от рыданий, как от боли.
Я люблю тебя больше всех на свете. Ты все для меня. И ты ушел, и ничего не сказал, ты просто бросил меня, ты оставил меня. Неужели тебе настолько все равно, неужели я тебе никогда не был дорог, неужели ты никогда не любил меня? Неужели это все неправда? Неужели тебе все равно на меня? Неужели я ничего для тебя не значу? Чем я плох? Что со мной не так? Почему ты так поступил со мной? Ты же знаешь, как мне было тяжело, ты же знаешь, как я радовался, когда нашел тебя, когда ты стал моим другом, моим учителем. Зачем тогда это все было? Зачем ты учил меня, зачем это все надо было? Нам же было так хорошо вместе. Или это неправда?.. Я же так люблю тебя. Неужели тебе было мало? Неужели тебя это не могло остановить? Зачем, зачем, зачем, зачем, зачем, зачем?.. Я ведь так люблю тебя…
X.
После самоубийства Домвана МакЛеин уплыл. Он не мог находиться в месте, где он встретил своего учителя, получал знания и был счастлив. Он боялся этой оглушающей тишины, которая спустилась в залив. Больше не было смеха, знаний, уроков, радости, больше не было ничего, только скрежещущая пустота.
МакЛеин отправился в путешествие. У него не было цели пути. Хотя нет, была, он хотел уйти от воспоминаний, от всего того, что его связывало с Домваном. МакЛеин посетил много различных мест, познакомился с другими дельфинами, попал в несколько фантастических приключений, но нигде он не смог испытать чувства единения и довольства, ощущения дома и уюта, кроме как в старом ирландском заливе.
Три года спустя МакЛеин вместе со стаей северных гринд оказался в ирландских водах. Его потянуло в залив. МакЛеин попрощался со своими друзьями и поплыл навстречу своему прошлому и будущему. Вернувшись в знакомые места, он не смог сдержать слез. Ничего не изменилось, и при этом изменилось все. Залив, каким был, таким и остался, но Домвана нет, а МакЛеин окончательно вырос и возмужал. И несмотря на всю тоску и горечь, МакЛеин почувствовал себя дома, здесь все было пропитано периодом ученичества и радости.
Афалин не смог уйти. Он вернулся к своему прошлому и остался в своем одиноком, опустелом доме. Иногда ему казалось, что Домван где-то рядом. А может он и вправду был рядом? Дельфин начал разговаривать с учителем, как будто бы он был жив. МакЛеин мог подумать, что сходит с ума: ему казалось, что Домван отвечает ему, хотя это не могло быть правдой. Просто не может так быть. Так не бывает. Но он слышал голос Домвана, его смех, ощущал его присутствие.
Дух учителя остался среди этих серых скал и ждал возвращения своего любимого ученика. Наконец, они опять встретились и больше уже не расставались.