…Причудливы хитросплетения судьбы: можно снискать славу на поле брани, написав заумный трактат, создав шедевр или выстроив замок. А можно потягаться успехом с Наполеоном и Микеланджело, всего лишь диктуя моду на узел шейного платка или покрой фрака…
…Англия, начало XIX столетия: король Георг III, хворый и немощный, отошёл от государственных дел. В качестве регента на престоле обосновался принц Уэльский: он ещё не полномочный правитель, но привычная благопристойная жизнь уже сменилась бутафорским балаганом. Платить за ослепительную роскошь ближайшего окружения регента приходилось сословиям пониже, лондонские окраины погрязли в грабежах, нищете и проституции… Но аристократии эпоха Регентства безусловно по вкусу: шик, блеск и, конечно, излишества – полноте, разве их бывает вдосталь?..
Меж тем регент, будущий король Георг IV, всё чаще пребывает раздражённым: здоровье всегда было никудышным, а если его подрывать попойками и гулянками, поневоле к 32 годам устанешь от жизни. Окружение не радует: вокруг пустомели, сынки лордов и набобов, жадные до денег и удовольствий, ей-богу, от дурных мыслей единственное спасение – хмельной бокал. Кстати, примерно такое же пьянящее удовольствие доставляет компания Браммела. Откуда он взялся, этот денди и острослов?..
«Видите ли, мой корнет…»
… Из Вестминстера, коль любопытно. Джордж Брайан Браммел – наследник оборотистого чиновника, который, может, и не вкладывал в сына душу, но изрядно вложился в воспитание, сам не подозревая. В доме захаживали видные люди – юристы, политики, драматурги. О, какие жаркие дискуссии разгорались в гостиной, какие проникновенные речи звучали!.. А маленький Джордж оказался восприимчив как губка: чтобы научиться говорить и мыслить, достаточно вырасти в подходящей среде. Словом, когда юнец появился в Оксфордском университете, ему было что противопоставить тугим кошелькам «золотых мальчиков». Они бездумно сорили деньгами и мололи чушь – он не бросал на ветер пустых фраз. Они обвешивались дорогими безделушками – он являл безупречный изысканный вкус. Они обожали слушать его остроты и разглядывать наряды – он откровенно скучал.
К счастью, оксфордская мука закончилась, судьба вновь явила щедрость: 16-летний Джордж попал корнетом в гусарский полк, которым командовал будущий король Англии. К ратному делу принц Уэльский питал мало симпатии, куда интереснее было изобретать новые пряжки для туфель, диктовать моду на синие фраки с гигантскими пуговицами, играть в карты и упиваться вином. Но и этот «пир плоти» наскучил, тут-то и произошла встреча с Браммелом…
Он был так юн – и в то же время мудр, так свеж и хорош собой – и словно не знал об этом, начитан и блестяще образован – и мог выкинуть хулиганистую остроту… Браммел словно был отражением светлой и чистой стороны принца Уэльского, хилого и золотушного нутром и душой. Можно ль не тянуться к сиянию?!
Леди и джентльмены, позвольте представить, Джордж Брайан Браммел! «Он восхитителен», - лепетали придворные дамы. «Он невыносим!» - округляли глаза сановные снобы. В общем, идеальная репутация для светского общества, двери салонов распахнулись перед Браммелом. Он учтиво склонил голову…
«И крой, и стиль, и фигура»
В Лондоне хватало модников, однако Браммел не стушевался, взял да поселился прямёхонько напротив дома Джорджа Сэлвина – известного щёголя. Вскоре он стал единственным, он превратился в Красавчика Браммела…
Вот типичный день из жизни нашего героя: проснуться, когда вздумается. Принять ванну: это важно, господа, гораздо важнее, чем вы думаете. Британцы спокойно относились к гигиене тела: простолюдины издалека заявляли о себе крепким духом, аристократия удушающе маскировала естественность литрами парфюма. А Браммел вдруг ввёл диктат: чистота, может, и залог здоровья, но прежде всего это изысканно и элегантно. Затем бритьё: ради Бога, опять-таки отнеситесь серьёзно! Все эти бакенбарды, бороды и щетина сводят на нет прелесть белого воротничка чистой сорочки, поэтому скоблить щёки обязательно и ежедневно. Кстати, о сорочках: надо отправить слугу в стирку. И плевать, что он носится туда-сюда с кипой сорочек каждый день, отцовского наследства не жаль ради блистательного вида. А вот на причёску, пожалуй, не станем тратить время: парики, завитые немытые локоны – вульгарно. Куда элегантнее чистые, аккуратно постриженные волосы…
Затем завтрак. Думаете, анекдотично-традиционное: «Овсянка, сэр»? Как бы не так: Красавчик Браммел держал виртуозных поваров, ибо для человека изысканного значение имеет любая мелочь, ведь жизнь и состоит из них… Итак, что у нас, милейший? Пудинг? Превосходно, не забудьте бокал вина: пить много не предосудительно, это аристократично, главное не напиваться и не терять лица, Красавчик владеет этим в совершенстве.
Далее по выбору: можно совершить променад, можно поехать к портным, дабы проконтролировать создание нового фрака… Говорите, пустое занятие? Как бы не так: когда британский высший свет равняется на форму фалд вашего фрака и копирует узел галстука, портные становятся почти родными… Лондонские модники считают, что именно швейным мастерам Красавчик обязан безупречными костюмами. Какая глупость! Кто бы знал о Дэвидсоне и Мейере, если бы не талант Браммела? Часы бдения над выкройками, неустанный контроль за шитьём, примерки… В конце концов, надо ещё уметь носить костюм.
А перчатки? Во-первых, их следует регулярно менять, чтобы каждое рукопожатие радовало свежестью, шесть-семь пар в день – вполне себе для респектабельного человека. Красавчик как-то поразил общество, появившись в совсем уж дивных: они обтягивали руку так, что виднелись очертания ногтей. «Боже мой, чего вам это стоило?» - раздавались возгласы. «Всего лишь пары художников, - усмехнулся он, - один для кисти, один для большого пальца». Забавно, правда?
А шейный платок? Можно часами стоять у зеркала, закладывая узел, а он спустя четверть часа повиснет, словно перед вами не джентльмен, а портовый гуляка! Правда, у Красавчика есть один секрет, ничего сложного, но результат восхитителен. Эх, чего не сделаешь ради друзей: дело всего лишь в крахмале, и платок держит форму. Только чур тс-с-с… А ещё помогает особый зажим вроде бабочки, лично изобретённый Браммелом. Вещица который год популярна, возможно, даже превратится в галстук и переживёт своего хозяина…
Ах, вы не представляете, чего стоит подарить миру фразу: «Хочешь быть хорошо одетым - не надо носить то, что бросается в глаза» и при этом быть в центре внимания. Оставляя несокрушимым правило: потратив массу времени на наряд, тут же забыть о нём, носить с роскошной небрежностью.
Ну-с, ближе к вечеру пора подумать о развлечениях. Может быть, сегодня поехать в оперу, может, на званый ужин и непременно партию-другую за карточным столом, без этого никак невозможно называться денди…
Мастер «шпилек», виртуоз острот
... И быть бы Браммелу обычным модником, пустоголовым фатом, помешанным на булавках-запонках, если бы не острый язык и незаурядный ум! Которые он не думал скрывать, что и сыграло роковую роль …
В эпоху Регентства слава Браммела достигла апогея. Он один определял что такое хороший вкус, его клейма «дурной вкус» боялись паче чумы и разоренья. Как он это делал? Несколько наклонов головы, пара реплик – и всё, ваша судьба в высшем свете решена. Ведь главное, чтобы реплики были если не похвальные, то хотя бы дружелюбные, так как этот властитель дум всегда бьёт точно в цель. В каком отчаянье была несокрушимая мадам де Сталь, когда узнала, что не понравилась Браммелу: он усомнился в её женственности…
Сотни девиц на выданье, замужних благочестивых дам и весёлых куртизанок сгорали от страсти к Красавчику! Иногда он даже отвечал взаимностью, и слава донжуана расходилась далеко за пределы спален, в кои наведывался Браммел. «В чём секрет моей популярности у дам? Я обхожусь со служанкой как с леди, а с леди как со служанкой», - иронизировал он.
Итак, он был наполеоном модных салонов, успех мероприятия зависел от присутствия Браммела: скривится, отпишет похвалу или вовсе не придёт? О последнем думать страшно, трепетали богатые снобы…
Чувство меры, которым так дорожил Браммел, отказало в общении. Ни много ни мало – с самим регентом, принцем Уэльским. Бывший покровитель всё больше тучнел и мрачнел, а душка Браммел сиял да ещё обидно подтрунивал. И регент отдалил несносную персону от себя, в надежде, что без поддержки тот не устоит. Как бы не так! Звезда денди засияла ещё ярче! Кто мог ему навредить? Разве только он сам…
Что и случилась: карточные долги разорили Браммела, а регент не пришёл на помощь. Зато к его услугам были ростовщики: с их участием и баснословными процентами Браммел погряз в долгах. Он не стал дожидаться позорной развязки и в мае 1816 года укатил в Кале – французский город, прибежище должников.
Остатки состояния и финансовые вливания почитателей позволяли ещё какое-то время держаться на плаву, Браммела даже называли «царём Кале», но мир беспощаден к свергнутым королям… Кара оказалась безмерна: нищета и безумие. Великосветские покои Красавчик сменил на палаты сумасшедшего дома, вспышки безумия являли страшные картины. Браммел одевался, словно на приём и, стоя посреди комнаты, выкрикивал имена принца Уэльского, леди Коннигам, лордов и пэров – тех, кому он когда-то диктовал правила, будучи на вершине славы и могущества. Потом, осознав бездну, в которой оказался, опускался в кресло и рыдал…
«Вы – дворец в лабиринте», - однажды написала дама, искавшая взаимности Браммела. В проницательности авторше не откажешь: некогда сияющий и ослепительный, словно сказочный дворец, он заблудился в лабиринте собственного безумия. И не у кого попросить подсказки, разве что у беззаботно порхающих бабочек…